Антон Мякшев - Тринадцатое Поле
– Поля развиваются с каждым годом все больше и больше, – рассеянно говорил он. – Становятся сильнее. Иногда они поглощают неосторожных… любителей прогулок по безлюдным местам. Не знаю, какие условия для этого нужны. Может, совпадение биоэнергетических векторов?
– Путаники! – внезапно догадался я, вспомнив разговор с гхимеши. – Их называют путаники!
Макс, достававший метательный нож из кармана, вздрогнул – чуть нож не выронил:
– Откуда ты знаешь?
– Ну… Слышал. Я в электричке ехал с Виталиком и этим… Игорем. В разговоре промелькнуло.
– Да, этих путаников становится все больше и больше. И это тоже нехорошая примета. Очень нехорошая. Помнишь, о чем я тебе говорил тогда, в машине? Ну вот… Чем сильнее Поля, тем больше путаников.
Он наклонился, захватил пятерней порядочный ком жирной грязи, помял ее, влепил в рукоять ножа. И поднялся.
Утяжеленный грязью нож, подброшенный высоко вверх, на секунду замер в воздухе и упал на одну из ближайших кочек. Кочка, булькнув, ушла под воду.
– Вот так, – неизвестно к чему проговорил Макс, натянул на лицо повязку и прыгнул.
Я прыгнул за ним.
Когда мы добрались до островков, дело пошло быстрее. Теперь мы почти бежали – ландшафт позволял бежать в полную силу, но те жалкие токи воздуха, что просачивались через плотную материю, не наполняли легкие. Макс бухал ножищами впереди, и я ему завидовал. Он быстрее окажется по ту сторону болота. Вон они уже, странно синеватые деревца, – рукой подать.
Я споткнулся и упал на колени. Ладонь левой руки ткнулась в какой-то коварный корень, торчащий из земли. Этого еще не хватало… Кровяная капля побежала по пальцам.
Да какого дьявола? Нет вокруг никаких вывеньгов, а грудь жжет огнем. Поднимаясь, я стащил повязку и глубоко вдохнул. Макс бежал, не оборачиваясь. Сейчас догоню. Идти-то осталось…
Он оглянулся через плечо, резко остановился и взмахнул руками. И повернулся всем корпусом.
– Сейчас! – крикнул я. – Отдышусь только!
Макс промычал что-то неразборчивое Руками он махал как мельница. Я заметил вдруг, что он такого же синеватого цвета, как и деревья.
Это же дымка какая-то! Между мною и берегом болота. Синеватая дымка, и Макс стоит в ней по горло. Болотные испарения?
Что-то скользкое, словно слизняк, коснулось моего живота. Я взглянул вниз – рубаха задралась. Вокруг моего тела спиралью обвивалась туманная полупрозрачная змея – без глаз, без пасти, без хвоста. Скользила, как пиявка, ища, куда бы присосаться, отливала болотной мутной синевой.
Не поручусь, что я не закричал:
– Мама! – или что-то в этом роде.
Макс, закрывая обмотанное лицо руками, спешил ко мне. Я рванулся к нему, натянув повязку с такой лихорадочной поспешностью, что сломал ноготь. Он затормозил, взбивая сапогами комья грязи, и повернул назад. В синюю дымку мы влетели рука об руку.
Приступ мгновенного страха, пополам смешанного с гадливостью, был настолько велик, что меня едва не вырвало. Я будто нырнул в воду и неожиданно запутался в водорослях. Невозможность вдохнуть в полную грудь дополняла это ощущение. У самого берега я снова упал. И только тогда сообразил, что давно уже бежал зажмурившись. И повязка, распутавшись, болталась где-то на шее. Кто-то, обеими руками ухватив меня за плечи, втащил на твердую землю. Промычал в замотанные уши:
– Не дыши…
Можно было и не говорить. Я полз сколько мог, боясь не просто вдохнуть, но и даже открыть глаза.
– Идиот… – услышал я и лишь тогда открыл рот и впустил в раскаленные легкие воздух.
Макс, пунцовый, с трясущимися щеками, сидел передо мной на земле, держась руками за бока, и хрипел, тряся головой:
– Господи, какой идиот… Неужели ты не видел?
Он глянул на меня и вздрогнул.
– Твою мать… Повязка!
Повязка моя валялась у ног. Мы оба одновременно обернулись. На месте синей дымки бледно полыхало розовое зарево. Только несколько секунд – и пропало. И дымки нет.
– Можешь считать, что тебе повезло так, как не везло никогда в жизни, – медленно проговорил Макс. – И мне, кстати, тоже. Я сам чуть кони не двинул. Когда вокруг вывеньги, нельзя останавливаться. А я из-за тебя… Твою мать… Никогда не слышал, чтобы человек пробежал через рой вывеньгов с незащищенным лицом – и остался жив.
– Я же не дышал… – сглотнув, прошептал я.
– Пошли отсюда, – поморщился Макс. – Черт, странно мне как-то с тобой. Неуютно. Слишком долго везет нам. А это всегда плохая примета. Пошли.
Болото осталось далеко позади. Теперь мы шли в почти полной темноте. Кривые деревца сменили чудовищные исполины с серой, как слоновья кожа, морщинистой корой. Невероятно громадные деревья. Я их второй раз видел в Поле и все равно не мог оставаться равнодушным. То и дело останавливался, задирая голову, стараясь разглядеть – где же все-таки, на какой головокружительной высоте заканчивается их куполообразная крона, совсем не пропускающая солнечного света.
– Железное дерево, – пояснил на ходу Макс. – Их теперь мало осталось.
Он стукнул кулаком по стволу – тот загудел гигантским колоколом.
– Во, самое то. Уже умирающее. Слегка подсохшее. Местные из таких делают стрелы и копья. Даже мечи получаются. И ничем не хуже металлических. Затачиваются и долго не тупятся. Только мучиться надо, пока что-нибудь стоящее вырежешь из такой древесины, – мама не горюй. Я как-то… – Макс усмехнулся, искоса глянув на меня, – как-то хотел в общий мир пронести материал. Ни черта не получилось.
– Значит, она местная? – спросил я.
– Кто?
– Морок. Ее стрелки без наконечника. То есть без металлического наконечника. Просто заточенные и слегка обожженные.
– Морок путешествует по Полям, – подумав, возразил Макс. – В Лесном Поле недавно объявилась. А может, родом и отсюда. Кто знает… Погоди-ка… Почти пришли.
Замедлив шаги, он взялся за свой кулончик.
– Точно – пришли. Совсем немного осталось.
Теперь он не выпускал знак Дракона из кулака. Я тронул свой знак. Металл был горячим. Не просто нагретым теплом тела, а горячим – будто его держали над огнем.
Еще через минуту Маке, прижав знак к губам, прошептал что-то. И свернув влево.
– Ты разговариваешь с Драконами через эту штуку? – догадался я. – Ого, здорово! Научишь меня?
Он не ответил. Он потоптался на месте, внимательно глядя во все стороны.
– Наконец-то, – вздохнул он. – Смотри.
ГЛАВА 3
И я увидел. Железное дерево, раза в полтора больше других, окружавших его, чернело большим овальным дуплом на высоте в два человеческих роста. Над этим дуплом располагалась еще пара, поменьше и, кажется, искусственного происхождения. Если прищуриться, можно было принять чудовищное растение за человека, только что превращенного неведомым волшебником в могучее дерево. Разинутый рот и вытаращенные в изумлении глаза – «Что со мной? Я врос в землю?!».
