Уильям Голдинг - Бог-скорпион
Фанокл мешкал, обезоруженный темнотой и близорукостью.
– Что я могу сказать, Император? Она моя сестра. Ее красота взошла за одну ночь.
Он запнулся, подбирая слова. И вдруг выпалил:
– Не понимаю я вас и вообще мужчин. Разве затаскивать людей в постель – единственное удовольствие, когда перед нами простирается океан вечных взаимосвязей, которые можно исследовать?
В темноте было слышно клокотание в горле Фанокла, словно его сейчас стошнит. Но когда он снова заговорил, слова прозвучали одновременно разумно и бессмысленно.
– Если выпустить камешек из руки, он упадет.
Император скрипнул креслом.
– Я не уверен, что понял тебя.
– Каждое вещество неразрывно связано с другим веществом. Человек, который это осознает – например, этот господин…
– Мой внук, Мамиллий.
– Повелитель, насколько хорошо вы знакомы с юриспруденцией?
– Я римлянин.
– Ну вот! Вы хорошо ориентируетесь в мире законов. Я ориентируюсь в мире вещества и силы, поскольку предполагаю у Вселенной по меньшей мере разум юриста. Как вы, благодаря знанию законов, можете подчинить своей воле невежественную мошку, подобную мне, так и я могу подчинить своей воле Вселенную.
– Запутанно, – произнес Император, – нелогично и крайне самонадеянно. Скажи, Фанокл, когда ты излагаешь подобные идеи, тебя часто принимают за сумасшедшего?
Растерянное лицо Фанокла вновь выплыло из сумрака. Он постарался не задеть модель корабля, но едва не налетел на новое препятствие – тускло блеснувшее лезвие меча, – и неуклюже попятился.
Император повторил конец фразы, сделав вид, что в первый раз не договорил.
– … принимают тебя за сумасшедшего?
– Да, Кесарь. Поэтому я ушел из библиотеки.
– Понимаю.
– Я сумасшедший?
– Еще рано говорить.
– Вселенная – это механизм.
Мамиллий заерзал.
– Ты маг?
– Магии не существует.
– Твоя сестра – живое воплощение магии.
Фанокл поморщился, как от боли.
– От всех слышу одно и то же. Поэзия, магия, религия…
Император усмехнулся.
– Берегись, грек.
Фанокл поднес к лицу палец.
– Кесарь разделяет верования Великого понтифика?
– Я предпочел бы не отвечать.
– Господин Мамиллий, верите ли вы в глубине души, что за пределами ваших свитков существует безрассудная и непредсказуемая сила поэзии?
– Тогда она существует вне законов Природы.
– Не исключено. Существует ли поэзия в вашей Вселенной?
– До чего же скучно тебе живется!
– Скучно? – Фанокл шагнул было к Императору, но вовремя одумался, памятуя о страже с мечом. – Я живу в состоянии благоговейного изумления.
– Тогда простой Император не в силах тебе помочь, – терпеливо произнес Кесарь. – Диоген в бочке был не счастливее тебя. Я могу лишь не заслонять тебе солнце.
– Да, я беден. Без вашей помощи я умру от голода. А с ней – смогу изменить вселенную!
– Станет ли она от этого лучше?
– Кесарь, он безумец.
– Ну и пусть, Мамиллий. Фанокл, мой опыт говорит, что перемены почти всегда оказываются к худшему. И все же я займусь тобой ради моей… ради твоей сестры. Объясни коротко, чего ты хочешь.
Фанокл пустился в объяснения. Во-первых, его окружают недоброжелатели. Во-вторых, десятое чудо света – не его сестра, а корабль. Пусть он плохо разбирается в людях, но уверен: с этим кораблем Император станет более знаменитым, чем Александр.
Мамиллий рассеянно бормотал себе что-то под нос, отбивая такт пальцем.
Император слушал излияния гостя, не перебивая, однако без особого внимания. Наконец даже нечуткий Фанокл понял, что пора замолчать.
– «Безмолвно красноречье идеала…», – начал Мамиллий.
– Где-то я это уже слышал, – задумчиво отозвался Император. – У Биона, что ли? Или у Мелеагра?
– Кесарь! – вскричал Фанокл.
– Ах, да, твоя модель… Чего ты хочешь?
– Велите принести свет.
На лоджию с ритуальной торжественностью вернулась женщина со светильником.
– Как называется твоя модель?
– Никак.
– Корабль без названия? Мамиллий, придумай ему имя.
– Мне все равно. Пусть будет «Амфитрита». – Мамиллий демонстративно зевнул. – Дед, если позволишь…
Император ласково улыбнулся внуку.
– Позаботься, чтобы наши гости ни в чем не нуждались.
Мамиллий торопливо двинулся к занавескам.
– Мамиллий!
– Император?
– Сожалею, что тебе скучно.
Мамиллий замер.
– Скучно? Ах, да, мне скучно. Приятных снов, дед.
Мамиллий с напускным равнодушием прошел за порог. Стоило ему скрыться из виду, как шаги зазвучали чаще. Император засмеялся и перевел взгляд на корабль.
– Корабль непригоден для плавания, клюет носом, как зерновая баржа, у него плоское дно и кривые борта. А что это за орнамент? Какие-то религиозные символы?
– Едва ли, Кесарь.
– Итак, ты хочешь поиграть со мной в морской бой. Не будь твоя наивность столь искренней, я бы оскорбился.
– У меня есть три забавы для вас, Император. Это только первая.
– Рассказывай, не смущайся.
– Кесарь, вы когда-нибудь видели, как кипит вода в горшке?
– Да.
– При этом образуется много пара, который улетучивается в воздух. Что случится, если закрыть горшок?
– Пар не сможет улетучиться.
– Горшок лопнет. Пар обладает титанической силой.
– Вот как?! – с интересом воскликнул Император. – И часто ты видел, как лопаются горшки?
Фанокл сдержался.
– За пределами Сирии есть дикое племя. Земли там богаты натуральным маслом и горючим паром. Чтобы приготовить еду, дикари подводят пар по трубам к печам, пристроенным к каждому дому. Мясо, которым они питаются, жесткое и требует длительной обработки. Дикари накрывают блюдо вторым – перевернутым, пар под давлением проникает в мясо и быстро делает его мягким и нежным.
– И что, горшок не лопается?
– В этом вся гениальность изобретения. Когда давление слишком повышается, оно поднимает горшок, и пар выходит наружу. Видите? Верхняя крышка поднялась – пар способен поднять вес, недоступный слону.
Император сидел прямо, подавшись вперед и схватившись за подлокотники.
– А вкус, Фанокл! Он же останется внутри! Магия в полной мере раскроет потенциал блюда. – Он встал и принялся расхаживать по лоджии. – Пожалуй, начать нужно с мяса…
– Но…
– Я всегда был равнодушен к мясу. Слоновая нога, мамонт, все эти деликатесы, приправы и бальзамы для меня вульгарны и бессмысленны. Зато внук печется о том, чтобы мы испробовали все сорта и расширили границы гастрономического наслаждения…
– Мой корабль…
– … но все это детский лепет. Ощутив вкус мяса в его изысканной простоте, мы сможем воскресить юношеский восторг, притупившийся со временем. А хорошее красное вино…
