Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 14. Терранская Империя
Глава 12
Одна огненная неделя сменяла другую, и терранская армада продвигалась вперед.
Кахаль понимал, что его кампания, несмотря на неудачное начало, войдет в учебники. Именно благодаря решению, которое он принял относительно Авалона. Теперь каждый дурак мог бы разбить врага наголову с такой силой, как у него. Как и предполагалось, ни одна колониальная система даже отдаленно не могла сравниться по вооруженности с тем, что он встретил в лаурийской. Тамошние жители довольно умело использовали то, чем владели, но победить не имели никакой возможности.
Итак, любой мясник, не жалея ни жизни, ни кораблей, разнес бы врага в пух и прах за пару месяцев. Данные разведки и собственное мнение Кахаля говорили о том, что именно таких действий ожидает от него противник. Если бы адмирал действовал так, враг бы, в свою очередь, вел затяжные бои, посылал в Империю рейдеров, пытался втянуть в войну третью сторону, например Мерсейю — в общем, старался бы сделать войну настолько дорогой для Терры, чтобы она предпочла перемирие.
Кахаль сомневался, что такая стратегия оправдала бы себя даже в самых благоприятных для противника обстоятельствах. Он знал людей, заседавших в Политкомитете. Однако он полагал, что его долг перед обеими державами состоит в том, чтобы избежать войны на износ. Поэтому он решил не продвигаться шаг за шагом, закрепляя за собой каждую победу, а нанести решающий удар.
Крау и Гру пали через несколько дней после того, как терране вышли на их отдаленные орбиты. Кахаль оставил в каждой системе немного кораблей и некоторое количество оккупационных войск, в основном технических, в их обитаемых мирах.
Эти силы выглядели просто смехотворными. Маршал Руза собрал превосходящий флот и попытался отбить Крау. Терране, занимающие систему, обратились за помощью и держались, пока она не подошла. Часть главного флота вернулась с ошеломляющей быстротой и разбила Рузу.
На третьей планете Гру взбунтовались ноты и перебили часть гарнизона. Тогда по ним нанесли ракетный удар из космоса. Ракет потребовалось не так уж много. Затем мятежных виванов расстреляли, проявив должное уважение к их сану. Некоторые из них перед смертью призвали свой народ оказать содействие спасательным командам, направленным с Эсперансы в пораженные районы.
Флот между тем шел на Кветлан, на ходу простирая вокруг свои щупальца и захватывая систему за системой. Кахаль почти не давал себе труда оккупировать их. Достаточно было разбивать их флоты и двигаться дальше. Через шесть недель противник потерял все свои позиции вокруг главного солнца.
Армада находилась теперь в глубине Сферы, более чем за пятьдесят светолет от ближайшей старой имперской базы. У орнитоидов не было лучшей возможности отрезать флот от Империи, чем теперь. Если бы они собрали все свои силы для решающей битвы — не на одном месте, разумеется, а на большом пространстве, ведя бой несколько недель подряд, — имперский флот все равно превышал бы их числом. Однако им бы постоянно поступали боеприпасы, а терранам — нет.
Кахаль предоставил им эту возможность. И они не замедлили ею воспользоваться.
Битва при скоплении Ярро длилась восемь стандартных дней, от начала до бегства последних уцелевших ифриан. Причем первые два дня были лишь вступлением, а последние три — окончательной подчисткой. Подробности войдут в учебники. Коротко говоря, Кахаль воспользовался двумя основными преимуществами. Первым из них была внезапность: он сумел сохранить в секрете большое количество транспорта с боеприпасами, сопровождавшего его. Вторым была организованность: он мог играть на своем флоте, как на музыкальном инструменте, вновь и вновь заманивая разобщенные вражеские отряды в смертельные ловушки.
Налицо, возможно, было и третье преимущество — гениальность. Когда эта мысль пришла Кахалю в голову, он назначил себе епитимью.
Остатки сил Сферы откатились на Кветлан. Кахаль не спеша шел за ними.
Ифри была чуть поменьше Авалона, чуть посуше, с более тонким облачным покровом, и массивы ее суши лучше просматривались из космоса — красновато-ржавые, освещенные солнцем более холодным и желтым, чем Лаура. Однако планета среди звезд выглядела очень красиво. Кахаль время от времени отводил взгляд от лица на экране и посматривал в тот иллюминатор. Верховный виван Траувэй сказал:
— Вы проявили смелость, явившись к нам домой. — Он бегло говорил на англике и пользовался вокализатором для пущей четкости произношения.
Кахаль посмотрел в немигающие желтые глаза и ответил:
— Вы согласились на переговоры. Я полагаюсь на вашу честь. — «А также на свою «Сверхновую» и на ее конвой. Надо напомнить ему об этом». — Эта война для меня — несчастье. Мне очень не хотелось бы выжигать ваш мир или продолжать истреблять ваш храбрый народ.
— Это было бы не так просто, адмирал, — медленно сказал Траувэй. — У нас есть оборонная техника.
— Нам это известно. Виван, могу ли я говорить прямо?
— Да. Ведь эта беседа, как вы понимаете, ни к чему нас не обязывает.
— Это так, хотя ее смотрят полмиллиарда ифриан. Лучше бы не смотрели. Я прямо-таки чувствую их.
«Что у них за правительство? Не то чтобы демократическое — на него нельзя навесить ни один терранский ярлык, и даже правительством его нельзя назвать. Может, нам, людям, есть чему поучиться у них? Все, что бы мы ни пробовали, в конце концов рушится, и единственный ответ, который мы, каждый раз находим, — это грубая простота Цезаря.
Стоп, Хуан! Ты офицер Империи».
— Я благодарю вивана, — сказал Кахаль, — и призываю его и его народ поверить в то, что мы не станем больше нападать на вас, если нас не вынудят к этому или если мы не получим такого приказа. В настоящий момент у нас для этого нет причины. Наша цель достигнута. Мы можем закрепить свои законные права на границе. Всякое сопротивление нам было бы спорадическим и, извините за выражение, жалким. Сравнительно небольшие силы могут блокировать Кветлан. Да, отдельным кораблям иногда будет удаваться пробиться сквозь блокаду. Но в целом вы будете отрезаны от своих внесистемных владений, союзников и сторонников. Судите сами, долго ли продержится Сфера как политическое единство в таких условиях.
Подумайте также о том, что вы, решив обороняться, станете постоянным бельмом на глазу Империи. Рано или поздно она непременно разделается с этой помехой. Я не говорю, что это справедливо — но это правда. И я сам отдам приказ открыть огонь. Мне останется лишь уйти в отставку, если я сочту подобные меры чересчур драконовскими. Но у Его Величества много адмиралов.
