Джек Вэнс - Поместья Корифона. Серый принц
Ближе к вечеру впереди показалась группа пологих выпуклостей, на поверку оказавшихся порядочной высоты холмами, окаймленными аккуратно возделанными полями. Здесь росли фруктовые деревья, дыни, пшеница и рожь, маслянистые хлебные клубни, перечник, эликсирная лоза. Каждый садовый или огородный участок, площадью не больше половины гектара, орошался системой капельных трубок, радиально отходивших от небольшого пруда. Кроме того, посреди каждого участка красовался шест с вывешенным на всеобщее обозрение отворотом.
Начинало смеркаться; пруд манил свежестью — представилась редкая возможность искупаться. Джемаз решил сделать привал. Эльво поглядывал на плодовые деревья, но Джемаз указал ему на гирлянды отворотов: «Не поддавайтесь соблазну».
«Но фрукты созрели, их никто не собирает! Смотрите — валяются на земле и гниют».
«Рекомендую ничего не трогать».
«Хммф. Что будет, если я подберу, например, мандарин?»
«Несомненно одно: ваше сумасшествие или ваша смерть, даже если вам будет уже все равно, причинят мне и Кургечу много лишних хлопот. Пожалуйста, не нарушайте местные законы».
«Разумеется, — раздраженно подчинился Глиссам. — Не беспокойтесь на мой счет».
Три путешественника опустили паруса, заклинили колеса, выкупались в пруду и приготовили ужин из своих припасов на небольшом костре, после чего устроились поудобнее с кружками чая и занялись созерцанием еще одного великолепного заката.
На степь опустилась непроглядная ночь — небо сверкало бесчисленными звездами. В самом зените петляла завитками Джирга — созвездие, похожее на неразборчивую подпись. К юго-востоку сиял диадемой Пентадекс, а дальше, на востоке, всходил чудесный пламенный мираж скопления Аластор. Путники развернули на палубе йола подстилки, заполненные надувающимися под давлением аэроспорами, и быстро уснули.
Через пару часов Эльво почему-то проснулся и лежал в полудреме, вспоминая вчерашний эпизод в трактире. Неужели все это было на самом деле? Или все-таки почудилось? Из просторов Пальги донесся тихий протяжный свист. Странно. Через несколько минут свист повторился — с другой стороны. Эльво Глиссам тихонько поднялся на ноги, взялся рукой за мачту. Рядом, загораживая звезды, темнел человеческий силуэт. У Глиссама сердце ушло в пятки — он издал сдавленный, хриплый возглас. Человек обернулся и раздраженно приложил палец к губам. Эльво узнал Кургеча и прошептал: «Вы слышите свист?»
«Букашки».
«Зачем же вы стоите?»
«Букашки свистят, когда их тревожат. Совун, вестимо. Или бродяха».
Поблизости — не дальше, чем в десяти метрах — раздался четкий переливчатый свист. «Джерд Джемаз уже там, — пробормотал Кургеч. — Высматривает».
«Высматривает — что? Кого?»
«Тех, кто за нами увязался».
Глиссам и Кургеч молча стояли под звездами. Прошло полчаса. Палуба вздрогнула — вернулся Джемаз: «Никого».
«В округе ни души», — согласился Кургеч.
«Не догадался захватить пару датчиков, — упрекнул себя Джемаз. — Тогда мы могли бы спать спокойно».
«Букашки-сигнальщики не хуже датчиков».
Эльво сказал: «Я думал, ветроходы ни на кого не нападают».
«Шренки делают все, что им заблагорассудится».
Джемаз и Кургеч вернулись на подстилки. Через некоторое время Эльво Глиссам последовал их примеру.
Рассвет наводнил восточную окраину неба розовато-малиновым румянцем. Облака зажглись алым пламенем, появилось солнце. Неподвижный воздух не шевелил даже шелковую бахрому вантов — путники не торопились с завтраком.
Пока не поднялся ветер, ставить паруса было бесполезно. Эльво взобрался на вершину ближайшего холма и спустился с другой стороны, где он обнаружил рощу дикой папайи, явно не охраняемую никакими талисманами. Плоды, налившиеся соком, казались вполне созревшими: на фоне вьющейся черноватой листвы они выглядели, как увесистые пунцовые груши со звездообразными оранжевыми разводами в основании. Тем не менее, Эльво прошел мимо.
Огибая подножие холма на обратном пути, он встретил Кургеча, тащившего мешок раков, выловленных в оросительном канале. Глиссам упомянул о папайе, и старый ульдра согласился с тем, что вареные раки и фрукты послужили бы неплохим прибавлением к завтраку. Вдвоем они вернулись к роще за холмом. Кургеч поискал отвороты и не нашел ни одного. Собрав столько плодов, сколько можно было унести, они направились к фургону вокруг холма.
Подходя к йолу, они обнаружили пропажу всех съемных снастей, всей провизии и багажа. Джерд Джемаз, решивший еще раз искупаться в пруду, присоединился к ним через несколько минут.
Налившись желчью, старый кочевник разразился страстными проклятиями в адрес Моффамеда: «Мошенник! Аспид! Все его отвороты не стоят выеденного яйца! Предатель-чародей отправил нас в дорогу голышом, как беззащитных младенцев!»
Джерд Джемаз ответил характерным для него коротким кивком: «Что ж, этого следовало ожидать. О чем говорят следы?»
Кургеч побродил вокруг йола, изучая соум. Нервно подергивая длинным носом, он пригнулся к самой земле, чтобы рассмотреть ковер лишайника почти параллельно его поверхности: «Один ветроход проехал мимо, остановился». Следопыт-ао отошел метров на двадцать: «Здесь он забрался в свой фургон и уехал — туда». Кургеч показал на запад, где холмы заслоняли горизонт.
Джемаз задумался: «Ветра почти нет, он едва ползет — если идет под парусами, конечно». Джемаз прищурился, глядя на темные полосы, оставленные на соуме колесами незваного гостя: «Колея загибается — он решил поскорее скрыться за холмами. Кургеч, поспеши за ним по колее. Я перевалю через холм и перережу ему путь. Эльво, останьтесь здесь и посторожите йол — а то у нас, чего доброго, и колеса отвинтят».
Кургеч припустил трусцой по следам похитителя. Джемаз уже поспешно поднимался на холм.
Кургеч первым увидел фургон грабителя — небольшой глиссер на трех узких высоких колесах, с очень длинной мачтой. Паруса глиссера вяло похлопывали, машина двигалась со скоростью быстрого шага. Обернувшись, водитель заметил Кургеча, обратился с каким-то восклицанием к небу, присмотрелся к горизонту, прислонив ладонь козырьком ко лбу — и обнаружил Джемаза, шагавшего навстречу.
Джерд Джемаз остановился перед глиссером и поднял руку: «Стой!»
Водитель, невысокий человек средних лет, смерил Джемаза бледно-карими глазами, небрежным движением толкнул гик, повернув паруса по ветру, и нажал на рычаг тормоза: «Эй, чего ты встал поперек дороги?»
«Ты украл наше имущество. Поворачивай назад».
Ветроход упрямо выпятил подбородок: «Я взял не больше того, что можно было взять».
