Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 7
— Мы знаем твоего дядю, — сказал великан. — Большой пройдоха. Он сумел улизнуть от нас — не знаю, как это ему удалось. Я думал, он давно уже переправился на ту сторону реки. Он здесь впутался в кое-какие дела, которые его не касаются. Я надеюсь, что у вас нет такого намерения, ради вашего же блага.
— Ни малейшего! — с притворным жаром сказал Харкорт. — Я не знаю, о чем ты говоришь, и знать не хочу.
— Я должен самым серьезным образом тебя предупредить, — продолжал великан, — что если ты сказал это неискренне, то тебе конец. Не только тебе, но и всем вам — и этому святоше-аббату, который за тобой увязался, и этому пережитку древности, которого вы называете Шишковатым, и даже девице, которая, насколько я понимаю, принадлежит наполовину к вашему миру, а наполовину — к нашему. И смерть ваша не будет легкой, могу вас заверить. Ваши потроха будут разбросаны по всей округе.
— Ты начал нам угрожать, — сказал Харкорт, — и я не могу так это оставить. Если тебе так уж хочется разбросать вокруг чьи-нибудь потроха, я буду рад предоставить тебе такую возможность. Только один на один.
— Нет, нет, приятель. Я об этом сейчас и думать не хочу. Почему ты так воинственно настроен?
— Потому что ты сам слишком распускаешь язык на эту тему, — ответил Харкорт.
— Сказать по правде, — сказал великан, — неудачное время вы выбрали, чтобы явиться сюда. Хуже не бывает. По этим местам шастает банда глупых римлян. Сам факт, что они здесь, вызвал сильнейшую волну неприязни ко всему человеческому.
— Я слышал, что здесь появились римляне, — сказал Харкорт. — Я надеялся, что они сюда не пойдут. Но раз уж они здесь, я ничего не могу поделать. Даже знай я их планы, я не мог бы их остановить.
— Ты очень изящно соврал насчет римлян, — заметил великан. — Нет, нет, пусть твой меч остается в ножнах, нам незачем спорить по такому поводу. Но я убежден, что ты знал про римлян прежде, чем они сюда явились. Остановить их или повлиять на их планы ты, конечно, не мог, но знать знал. И подозреваю, что ты отправился сюда не только на поиски своего беспутного дяди, хотя винить тебя я ни в чем не собираюсь. Только, во имя мира, постарайся не будить спящего зверя. Это все, о чем я тебя прошу.
— Я чувствую, намерения у тебя неплохие, — сказал Харкорт. — И раз уж ты знаешь мое имя, я счел бы за честь узнать твое.
— Мое настоящее имя, — ответил великан, — грандиозно и многосложно до нелепости. А знакомые зовут меня Агардом.
— Спасибо, — сказал Харкорт. — Но, зная имена друзей, хорошо бы еще узнать имена врагов.
— Сказать, что мы с тобой друзья, конечно, нельзя, — сказал великан, — но мы можем хотя бы вести себя, как подобает хорошо воспитанным людям. Я пришел сообщить тебе, что мы про вас знаем и будем за вами следить. Если вы не совершите ничего плохого, мы не причиним вам вреда. Или, быть может, правильнее было бы сказать — я сделаю все возможное, чтобы вам не причинили вреда. В настоящий момент я меньше всего заинтересован в чем-нибудь таком, что могло бы разжечь страсти у нашей молодежи. Если бы удалось без лишней крови выпроводить отсюда этих бестолковых римлян, я был бы очень рад. С севера и с востока нам угрожают варвары; не хватало еще, чтобы с юга на нас напали римские легионы. Даже небольшой бойни, жертвой которой станете вы четверо, будет достаточно, чтобы раззадорить нашу несдержанную молодежь.
— Насколько я понимаю, ты намекаешь, чтобы мы покинули вашу страну.
— Откровенно говоря, я был бы очень обязан, если бы вы собрали вещички и отправились восвояси. Но, боюсь, убедить вас это сделать мне не удастся.
— Видишь ли, — сказал Харкорт, — не надо забывать про моего дядю. Я его очень люблю.
— Тогда поскорее отыщите его и уходите. И при этом, ради меня и ради себя самих, действуйте как можно осторожнее. У нас хватает забот и без вас. Старайтесь ни во что не впутываться. Держитесь подальше к югу от римской дороги. Не злоупотребляйте своим везением. И не задерживайтесь здесь.
— Именно таковы наши намерения, — заверил его Харкорт. — Задерживаться здесь мы не собираемся. Еще несколько дней — и мы или услышим что-нибудь о моем дяде, или нет. И в любом случае скоро покинем эти места.
— Ну что ж, — сказал великан, — похоже, мы поняли друг друга, и теперь мне пора. Ты, конечно, понимаешь, что этот мой визит ни в коей мере не свидетельствует о хорошем к вам отношении. Я делаю это исключительно ради собственной выгоды. Я хочу сохранить спокойствие в стране и не допустить поголовного истребления римлян — нам совершенно ни к чему, чтобы Империя навалилась на нас с тыла. Спасением своей шкуры вы обязаны чисто политическим соображениям.
— Я все это понимаю, — ответил Харкорт. — Надеюсь, что больше нам встретиться не придется, хотя было приятно побеседовать с тобой.
— Я тоже, — согласился великан. — И от всей души.
Он поднялся, демонстративно повернулся к ним спиной и начал вразвалку подниматься по склону. Все смотрели ему вслед, пока он не исчез из вида.
— Что все это значит? — спросил аббат.
— Толком не понимаю, — ответил Харкорт. — Зная Нечисть, мы всегда приписываем ей гнусные побуждения. Но в данном случае я наполовину склоняюсь к тому, чтобы отчасти ему поверить. Он уже стар и, наверное, пользуется кое-каким весом среди своих соплеменников. Он в трудном положении. У них слишком много забот на севере и на востоке, и новые заботы на юге им совершенно не нужны. Я, правда, не уверен, что, если они расправятся с римлянами, это причинит им какие-нибудь новые хлопоты. Видит бог, легионы сейчас уже не те, какими были когда-то. Но кто может сказать, что предпримут римские политики? На мой взгляд, Брошенные Земли нужны Империи только как буфер между нею и варварами, но кто знает…
— Теперь мы знаем: Нечисти известно, что мы здесь, — сказал Шишковатый. — Наверное, они уже не первый день следят за нами. Нас всего четверо. Они бы давно нас перебили, если бы имели такое намерение и не боялись потерь.
— Они играют с нами, как с котятами, — сказала Иоланда. — Глумятся над нами. Как над этим стариком. Если бы они хотели нас убить, они бы пришли сюда и так и сделали. Наверное, они могли бы это сделать в любое время за последние три дня.
— Я думаю, — сказал аббат, — безопаснее всего было бы бросить все и бежать. Только мне что-то не хочется.
— Мне тоже, — согласился Харкорт. — Все мы должны бы перепугаться и поступить именно так, только мне почему-то не страшно. Я никогда не отличался благоразумием.
— Я тоже, — заявил Шишковатый. — По-моему, надо двигаться дальше.
— Интересно, что случилось с нашим стариком, — сказал Харкорт. — Он убежал со всех ног, как будто за ним гнались все дьяволы ада.
