Грег Бир - Корпус-3
— Большинство из нас умирает. Знания мы получаем не от учителей и не из опыта — это нельзя назвать обучением. Знания в нас отпечатаны: если мы попадаем в нужную ситуацию, они проявляются, и тогда мы готовы к работе.
— В книге вычитал?
— В основном это мои догадки, но они кажутся правильными.
— Я бы предпочел, чтобы меня родила женщина и чтобы меня вырастила семья, — говорю я. — Вот что я хочу помнить.
Женщина-паук одобрительно кивает.
— Возможно, именно это мы и вспомним, когда окажемся там, где должны быть, — говорит мой двойник. — Ведь иллюзии — это главное.
Его слова циничны, но критиковать двойника я не хочу — пока не хочу.
Девочки ненадолго просыпаются — только для того, чтобы нежно взглянуть на нас и друг на друга: в мире все в порядке, здесь два Учителя — и снова засыпают. Желтый Великан, обнимающий огромными ручищами Костяного Гребня, по сравнению с которым тот кажется совсем ребенком, слушает, закрыв глаза. Бодрствует только женщина, ей придает сил осознание того, что она хотя бы в малой степени управляет нашим корабликом.
— Куда мы летим?
— Надеюсь, к другому корпусу, — говорит женщина. — Мы стартовали из Корпуса-1 и, возможно, только что прошли вдоль Корпуса-2 — он весь раскорежен, словно внутри был взрыв. Разумеется, есть еще Корпус-3 — с другой стороны, в нескольких километрах отсюда. Если он тоже пострадал, то не знаю, что мы будем делать. Возможно, вернемся туда, откуда пришли.
— Сначала выпусти меня! — протестует Желтый Великан. — Я лучше рискну и высажусь на луне.
Мой двойник улыбается.
— Вот это команда!
— У нас у всех есть дубли? — спрашиваю я.
— Возможно. Для меня они все на одно лицо, и ни у кого нет имени.
— У него есть. — Я указываю на «охотника». Циной поднимает морду, устало осматривает нас, снова закрывает розовые глаза. — Его зовут Циной.
— Ерунда, — отвечает мой двойник. — Это просто означает «китайский».
— Забавно, — замечает Желтый Великан. — На китайца он не похож.
Никто из нас не понимает, в чем здесь юмор, однако мой дубль и женщина смеются. Возможно, это не смешно и даже грубо, но Циной не против; он просто иначе устраивается и покрепче натягивает сетку.
— На третий раз должно сработать, — говорит женщина-паук. — Если хотите увидеть, что нам противостоит, идите сюда.
Мой двойник плывет к иллюминатору, туда, где синяя полусфера.
— Для тебя здесь тоже есть место, — мурлычет мне женщина. Ей нравится командовать, распоряжаться, — а кому бы не понравилось? Возможно, ей даже понравится быть вместе со мной и моим дублем. Однако я почти уверен, что о генеральном плане ей известно не больше, чем нам. Зато она знает схему корпусов, а именно это сейчас и нужно. Она важнее любого числа Учителей.
Я кладу руку на полусферу и внезапно — безо всякого иллюминатора — оказываюсь в глубоком космосе. Я просто лечу в пустоте, вокруг меня множество звезд, а сбоку — невероятной красоты туманность.
В ее центре — несколько невыносимо ярких объектов.
Женщина, словно преподаватель, сдвигает мои пальцы, и картина перед моими глазами изменяется. Я по широкой дуге разворачиваюсь лицом к корпусам и луне.
— Грандиозно, правда? — спрашивает женщина.
Да, впечатляет. Корабль совсем не похож на то, что я видел во Сне и на обсервационной палубе. Он огромен. В каждом из веретенообразных корпусов могли бы жить сотни тысяч людей — но корпуса предназначены для другого. Это не многоквартирные дома, а огромные испытательные зоны для Кладоса, который готовится к высадке на поверхность планеты.
Кладос. Греческое слово, от него произошел термин «кладистика», что бы он ни означал. Кладос описывает нас, связывает со всем, что появляется из Каталогов. Где они хранятся? Как получить к ним доступ? Кто управляет родильными камерами?
«Челнок» движется в сторону последнего неисследованного корпуса, на борту которого крупно выведен номер — «03». Вся поверхность серого корпуса покрыта шрамами и выбоинами. Мы пролетаем мимо тупого носа в поисках люка, к которому можно пристыковаться.
Я уже достаточно узнал о сфере и теперь сам перемещаю по ней пальцы, разворачиваясь лицом вперед. На этот раз мне нужны не звезды и не туманность, а то другое сияние, которое, словно зонтик, окружает переднюю часть корабля.
Я двигаюсь к периферийной стороне Корабля, ближе к источнику бледного луча, исходящего от третьего корпуса. Другие корпуса также излучают подобные потоки, однако второй работает явно не в полную мощность — его луч слабо пульсирует.
Лучи сливаются где-то впереди, образуя едва различимый серый щит; его радиус, должно быть, равен нескольким сотням километров. Время от времени он искрится — на его поверхности появляются бесконечно малые вспышки, которые затем движутся вдоль серых лучей. Медленно вращаясь, чтобы следить за движением этих вспышек, я замечаю, что хвостовая часть каждого корпуса покрыта множеством продольных стоков или канальцев.
— Корабль зачерпывает пыль… Интересно, а топливо он собирает? — обращаюсь я в пустоту.
— Из межзвездной среды много топлива не наберешь, там слишком мало материи, — отзывается Циной откуда-то сзади. Я снова поражаюсь невероятной компетентности «охотника». — Но обнаруженную пыль Корабль может использовать для ремонта поверхностей. Летим мы давно, так что износ уже большой.
Я отрываю пальцы от полусферы.
— Еще один спящий проснулся, — потрясенно говорю я. — Может, подойдешь сюда?
— Когти могут повредить эту штуку.
— Чепуха, — говорит женщина. — Попробуй. Ты просыпаешься быстрее, чем некоторые из нас.
— Давайте без имен, — говорит Желтый Великан.
— Иди полюбуйся общей картиной, — настаивает женщина-паук. — Узнай, что она означает и какие воспоминания разбудит в тебе.
Циной разворачивается, увеличиваясь в размерах. Я содрогаюсь, вспоминая, как «охотник» действовал в бою. Да, я знаю, что он нас спас, но ничего не могу с собой поделать — даже сейчас мне хочется держаться от Циноя подальше.
Девочки проснулись и внимательно за нами наблюдают.
Циной спокойно кладет передние лапы — когти, пальцы, хваталки, что угодно — на синюю полусферу. Часть его мышц даже отцепляется от точек крепления на костях.
— Корабль по-прежнему летит с полной скоростью, — говорит «охотник» после паузы. — Мы должны еще спать — храниться на складе.
— Точно, — замечает мой двойник.
— Циклы «раскрутка — замедление» есть только в первом корпусе. Второй мертв — движения там нет, а третий, похоже, вращается с постоянной скоростью, — говорит Циной. — Произошло что-то плохое. Если Штурманская Группа должна была найти для нас тихую гавань, то с задачей она не справилась.
