Грег Бир - Корпус-3
Изувеченное тело, ненадолго зацепившееся за мертвые ветки, медленно скользит прочь. За ним покорно тянется след кровавых капель-бусин — они текут из культи, которая раньше была ногой. Голова поворачивается, глаза мигают, и я понимаю, что существо еще живо. Это Красно-коричневый, только, похоже, женщина — или человек другой формы. Затем она выплывает на свет; я поднимаю взгляд, чтобы понять, откуда она взялась, и вижу, как из тьмы поднимается…
Новая радость. Старый друг — Красная Клешня. Я снова знакомлюсь с тем, что раньше видел только по частям — одна клешня, другая, еще несколько, наполовину скрытых, квартет ртов на широком теле мышиного цвета. Зубастые красноватые пластины щелкают, словно ножницы: дюжина шипастых красных рук высовывается из-под панциря. Руки хватают, дергают, тащат внутрь все, до чего могут дотянуться, — ветки, куски тросов. Отрезанная нога Красно-коричневой застряла в одной из пастей. Тварь падает прямо на меня, она совсем рядом; я хватаю трос, тянусь влево и с ужасом наблюдаю за тем, как чудовище с неожиданным и жутким изяществом опускается на поверхность, выставив клешни и лапы, чтобы смягчить удар.
Однако изящества надолго не хватает; существо бешено расшвыривает обломки, отталкивает в сторону безжизненное тело. Искалеченную женщину засасывает поток мусора. Красное чудовище вращается на месте, задрав клешни, не в силах найти опору, однако очевидно, что его внимание обращено на меня.
Здесь больше никого нет — только я и оно. Надеюсь, что меня не бросили… С другой стороны, чем происходящее отличается от печальных историй моих предшественников, мертвых и замороженных двойников?
Чудовище делает паузу, находит опору и вылезает из-под завала.
Клешня вздымается все выше, качаясь и щелкая, однако лишь царапает мой локоть и бедро.
Из центрального скопления выпадает большое существо ядовито-зеленого цвета с красными полосками и пластинами панциря, в беспорядке расположенными по всему телу. На каждой пластине — острые шипы. Здесь виден определенный мотив. Похоже, у Каталога закончились свежие идеи.
Я ошибаюсь.
Новое существо разворачивает длинную толстую ленту, которая закручивается в спираль, словно от легкого ветерка, изгибается и падает навстречу красной челюсти. Кончик ленты раздувается, выделяя серую жижу, — а затем прикрепляется к красной спине. Два чудовища объединяются, словно одного было мало.
Лента, изогнутая, словно скакалка, хлещет во все стороны, круша все на своем пути. Расстояние между мной и чудовищами менее четырех метров. Кабель вот-вот перережет меня пополам, как вдруг от противоположной стены на спину красного монстра прыгает Циной. Лапы с когтями присасываются, копают. Мускулы «охотника» движутся, словно змеи, которые танцуют странный балет.
Затем Циной глубоко засовывает руки в красный панцирь и что-то рвет там внутри. Зрелище приводит меня в ужас, и я жалею о том, что еще не умер. Я отворачиваюсь и вижу, как Желтый Великан и девочка пробираются вдоль чистого участка закругленной стены и то ли тянут, то ли несут тело еще одного Красно-коричневого. Он жив, но оглушен; лицо и шея покрыты глубокими царапинами, одежда превратилась в лохмотья.
Красно-коричневого они оставляют на мое попечение. Кроме того, Желтый Великан мрачно втискивает мне в объятия орущую и брыкающуюся девочку.
— Почуяла одну из своих, — объясняет он. — Защищай ее, а я заберу остальных.
Желтый Великан с восхищением смотрит на «охотника», которому удалось отрубить «ленту» и тем самым отвлечь на себя пару чудовищ.
Женщина-паук — серое пятно с длинными конечностями — проплывает мимо.
— Где же твой проклятый спаситель с лазером? — кричит она.
Хороший вопрос. У меня на руках девочка, которая дерется, словно настоящий чертенок, а за ногу ухватился Красно-коричневый — извивается среди мусора, воет и стонет.
Что-то мягкое касается щеки — полоска, похожая на перо. Внезапно она превращается в петлю и жжет лицо. В воздухе все больше таких полосок — они летят от черной кожистой массы, которая стекает по тросам с мертвых ветвей и давит в порошок сухие листья. По краям массы бледная бахрома из длинных жгучих щупалец, заканчивающихся огромным голубым глазом.
По крайней мере пять глаз обращены на меня.
Вот и все. Я поджимаю ноги, подтягиваю к себе Костяного Гребня. Приняв позу эмбриона, вращаюсь вокруг своей оси и падаю влево. Девочка по-прежнему цепляется за мой пояс, хотя я практически давлю ее в своих объятиях. Костяной Гребень принимает иное решение и отваливается, отмахиваясь от новых щупалец. Их на всех хватит.
Пока что никаких спасителей, никаких лазеров. Зато вернулась женщина-паук. Она сняла туфли, схватила длинными черными пальцами ног тяжелую ветку и размахивает ею, словно посохом (на новые слова мне плевать), успешно очищая нас от щупалец. Из мрака возникает Желтый Великан с еще одним телом на плече. Существо крошечное, голова безвольно повисла, глаза потускнели — похоже, труп.
Еще одна девочка.
Та, что держу я, перестает брыкаться. Это ее сестра.
— Уходите! — кричит Циной снизу, подняв морду и стряхивая с нее кусочки панциря. — Другие идут! — Затем он вновь опускает голову в большую дыру, проделанную в красном панцире, фиксирует положение каждой конечности на красном панцире и принимается его крутить.
Я поднимаю взгляд. В глазах прояснилось. Мертвый лес кишит живыми существами самых разных форм и оттенков. Раз уж все эти твари собрались здесь, чтобы закончить работу, значит, на корме никого не осталось. Если корпус заполняется «убийцами», в нем не выживет никто. Наш единственный выход — отступить.
Желтый Великан передает мне вторую девочку, толкает нас троих к люку, затем отправляет вслед за нами Костяного Гребня.
Вторая девочка поднимает голову и тычет в сторону костлявым пальцем.
— Еще один, — говорит она, быстро мигая. — Я молилась о нем! Я его нашла!
Я призываю Костяного Гребня ползти вместе со мной, и мы, подгоняемые ужасом, проходим через люк. Если я выживу, этот мертвый лес останется со мной навсегда — мой сон будет вечно полон кошмаров. Девочки вцепляются в меня, друг в друга, сплетаясь, пытаясь ласкать, целовать…
Перед глазами туман, поэтому я прыгаю по коридорам так неуклюже, что сам начинаю мрачно ухмыляться. Теперь, когда страх наконец-то ушел, юмор — мое последнее средство.
Мы находим люк, ведущий к посадочному «челноку». Женщина-паук следует за нами по пятам, вытирая глаза и лицо рукавом и сумкой. Увидев девочек, она прижимает их к груди, воркуя странным, высоким голосом, — похоже, сработал материнский инстинкт. Но затем она поворачивается и, найдя панель управления, закрывает люк, быстро отрезая нас от остального корпуса.
