Михаил Ахманов - Темные небеса
— Так же, как и ты, зонг-ап-сидура. Пока наши боевые кланы не захватили планет хосси-моа, кроме этих трех, занятых Отпавшими. Здесь мы можем изучать Парных Тварей, чтобы найти их уязвимую точку.
— Эти слова — для Риккараниджи, — пробормотал Бахаран. — Для Патриарха Отпавших, чтобы он не слишком часто точил свои когти о наши спины. Ты, Патта, знаешь тайную суть нашей миссии. То, что поручил нам Тихава.
«Тебе, сухая чешуя, но не мне, — подумал Патта. — Мне наставник поручил совсем другое».
Вслух же он произнес:
— Мы должны отыскать у земных хосси-моа нечто полезное. Нечто такое, что пригодилось бы Кланам.
В приоткрытой пасти Бахарана заметался язык. Это было признаком возбуждения.
— Да, так, именно так! Новые технологии, новые устройства, новые материалы! То, чего мы уже не получаем от Скрытных… Возможно, овладеть секретом страшного оружия хосси-моа и тайной производства антивещества! Но мы просчитались. — Возбуждение покинуло советника, и его голос стал едва слышным. — Мы просчитались, Патта. В этих окраинных мирах лишь примитивные машины, а их обитатели — просто рабочий клан земных хосси-моа…
Патта сделал жест отрицания.
— Нет, зонг-ап-сидура, ты неверно понял наставника Тихаву и волю нашего прародителя. Новые устройства и новое оружие — это было бы неплохо, но главное не в том.
— В чем же? Ты был учеником Тихавы, ты близок к нему, так объясни, — с неудовольствием произнес Бахаран и полоснул когтями воздух. Его реакция являлась сравнительно спокойной — в любом другом клане зонг-тии, решивший поучать старшего, не прожил бы и мига. Но в правящих трибах были свои порядки. Земляне назвали бы их более демократичными.
— Моя задача в том, чтобы изучить психологию земных хосси-моа, понять мотивы их поступков, выяснить организацию их триб и подчиненность в кланах между старшими и младшими — то, что придает им устойчивость и силу. Мы, как думает Тихава, могли бы что-то позаимствовать… не машины и даже не секреты их оружия, а некий элемент их иерархии. Мы хорошие подражатели… Ты сам говорил, почтенный, что есть такие хосси-моа, чье поведение не объясняется логикой — нашей логикой. Но у каждой расы логика своя, и нужно в ней разобраться, чтобы отбросить вредное и взять нужное — то, что нам подходит.
— Взять нечто у хосси-моа… не машины, не технологию, а что-то из области идей… того, что было, есть и будет… Это новая мысль, — задумчиво молвил советник, почесывая грудь и наблюдая, как сыплются сухие чешуйки. Мысль в самом деле была новой, но Бахаран обладал гораздо более изощренным разумом, чем прародитель Отпавших и его потомки. Одаривший Мыслью не был к ним слишком щедр.
— Между нашими расами много различий, — произнес наконец Бахаран. — Разная физиология, разные способы мышления и разные цели… Мы даже не можем говорить с ними — их речевой аппарат слишком не похож на наш… Не уверен, что у Парных Тварей найдутся полезные для нас идеи. Но раз Тихава так решил, я не стану препятствовать твоим исследованиям. Если погибнешь, в том твоя вина, не моя! — Закончив эту мысль, он перешел к следующей. — Сегодня ты летал над континентом и, как было сказано, видел машину хосси-моа. Спрошу опять: что дали тебе наблюдения?
— Ничего, зонг-ап-сидура. Гораздо меньше, чем посещение руин, где меня собирались убить, но не убили. Тот случай — предмет для раздумий, а сегодня я не узнал ничего нового. Хосси-моа, управлявший машиной, боролся упорно… Но мы уже знаем, что Парные Твари ценят жизнь гораздо больше нас.
Советник сделал жест согласия.
— Так есть. Можешь продолжать свою работу, Патта, но я хочу, чтобы ты был почтителен с Риккараниджи и его сидура-зонгом, с этим Субьярокой. Конечно, мы должны следить за ними и направлять их действия, но не забудь: они старше нас.
— Их пятна потеряли цвет[29], но я постараюсь этого не замечать, — сказал Патта и направился к выходу.
Он покинул жилое помещение советника, обставленное низкими сиденьями, полками у стен, что заменяли дроми столы, и аппаратами для записей и связи. Пятеро служителей синн-ко, ожидавших приказов Бахарана, расступились перед ним, делая знаки почтения. Не обратив на них внимания, Патта направился к лестнице. На земной взгляд она казалась странной, с очень широкими, скошенными, напоминавшими подкову ступеньками. Но для дроми с их обращенными назад коленями так было удобно.
Спустившись вниз, Патта остановился в переходе, у прозрачной стены, выходившей к будущему астродрому. Группа советников размещалась в двух трехэтажных башнях: одну занимал Бахаран со своими служителями, в другой обитали его помощники зонг-тии. Башни соединялись переходом на уровне второго этажа, и с этой галереи Патта мог видеть равнину, где копошились тысячи пленников, эмиттеры защитного поля, отверстия уже готовых стартовых шахт и башнеподобные конструкции, самой огромной из которых была обитель Патриарха.
Он был доволен. Ничего не сказав Бахарану о своей истинной миссии, он добился разрешения продолжать работу. Он сможет, как и раньше, отправляться в разрушенные города, летать с Отпавшими над континентом, рисковать, надеяться и ждать. Ждать удобного случая. Его уверенность в том, что случай представится, окрепла. Хосси-моа, который его пощадил… Возможно, найдутся другие такие же… возможно, они его поймут и скажут, что им надо… возможно, он сумеет им помочь, нацелить их удар…
Больше всего его волновала проблема коммуникации. Тихава говорил, что на планетах Скрытных, там, где живут наемники и Дважды Отпавшие, они общаются на языке лоона эо. Видимо, звуковой ряд их речи был доступен и людям, и дроми, и хапторам, что не вызывало удивления — ведь те, и другие, и третьи, каждый в свой черед, служили Скрытным и понимали сказанное нанимателями. Но их языка Тихава не знал, а чего не знаешь, того не вложишь в головы учеников. Так что наставник советовал им действовать по ситуации: либо не входить с землянами в контакты, либо использовать не речь и жесты, непонятные для них, а кзилот-тлан, памятный кристалл с простейшими изображениями. После встречи с тем странным хосси-моа Патта приготовил запись и теперь носил ее с собой, спрятав под наплечником. Но поймут ли его Парные Твари? Захотят ли понять?
Он смотрел на равнину за силовыми экранами, на поле, где трудились хосси-моа, и думал о том, что язык силы и жесты угрозы куда понятнее миролюбивых слов. Захватывая все новые звездные системы, дроми приблизились к земному сектору, и их нынешним противникам стало ясно, что им угрожают или, как минимум, пытаются вытеснить из пограничной области пространства. Они послали флот по всем векторам, где ожидалась экспансия Кланов, и дроми тоже это поняли: враг будет защищаться. Происходившее сейчас у посадочных шахт тоже являлось примером безмолвного контакта: или копай землю, долби камень, таскай грунт к морскому берегу, или тебя сожгут на месте. Пленников не избивали и не применяли наказаний вроде лишения пищи и воды; такие понятия, как «пытка» и «голод» были дроми неизвестны, ибо не вписывались в их рациональный мир. Против этого протестовала логика: ослабевший от голода, больной, избитый, изувеченный — плохой работник, и потому все меры принуждения бессмысленны. Виновных же в случайном проступке просто уничтожали.