Фредерик Пол - Остановка на Медленном Году (сборник)
Петойн понимала, чего это может ей стоить; точно так же она знала об этом и во всех предыдущих случаях, когда нарушала закон — дважды, когда ее хватали на горячем, и раз десять, когда никто ни о чем не узнал.
И все же Бланди понимал, что теперь чувствует девушка. Петойн не боялась смерти — впрочем нет, конечно же она боялась. Да и кто бы не боялся? Самое паршивое во всем этом было то, что боялась смерти девчонка, которой вот-вот только исполнится год, которая не хотела пропустить этого единственного в жизни события, волнующего и неизвестного одновременно прибытия какого-то бродячего космического корабля. Но даже это «единственное в жизни» было преувеличением. Все так, часто такое не происходило; космические корабли, бывало, не прилетали даже в течение обычной человеческой жизни. На планете Долгий Год трудно было найти такого человека, кто помнил бы последний прилет, разве что горстка пяти-шестилетних дряхлых стариков.
В экзекуторскую летнего города вела мощеная дорожка, проложенная через сад. Здесь росли тысячи роз и полосоцветов, уже поднявшихся почти на двухметровую высоту, хотя весна продолжалась всего лишь пять месяцев. Цветы не могли полностью скрыть это здание от людей, идущих по улицам, но, по крайней мере, делали его достаточно отдаленным. Большинство людей и не глядели в его сторону, правда, когда Бланди с Петойн свернули на дорожку, у ограды остановился какой-то мальчишка месяцев тринадцати; прислонив свой велосипедик к ограде, он вовсю глазел на них.
Когда они вошли, привратник уважительно кивнул Бланди. В комнате ожидания играла особенная музыка, что-то типа шепчущихся скрипок. У Бланди подобная музыка всегда ассоциировалась с похоронами и его нынешней женой Муррой. (Странно, ведь поначалу музыкальные вкусы Мурры ему даже нравились.) Комната ожидания благоухала, как и окружавший экзекуторскую сад. Посреди холла стояла громадная кадка с ростками тростника; из настенных вазонов свисали длинные зеленые ветви, пахнущие медом и мятой.
Бланди с Петойн не были здесь единственными. В очереди перед ними были четыре группы ожидающих, спокойно сидевших на удобных скамьях и притворявшихся, что разговаривают друг с другом. Придется ждать, разочарованно подумал Бланди. Ожидание становилось совершенно невыносимым, потому что девушка, по мере того, как подходила ее очередь, все сильнее начинала нервничать. Она вцепилась в руку Бланди, хотя и знала, что ей грозит только детское наказание, поскольку до полного года у нее не хватало нескольких дней.
Они уселись, вежливо кивнув тем, кто пришел сюда раньше. Чиновника-экзекутора на месте не было, но он появился довольно скоро и теперь с нетерпением оглядывался по сторонам. Петойн все так же цеплялась за Бланди, дыхание ее было прерывистым и неглубоким; она пыталась хоть что-нибудь прочесть на лице чиновника. Правда, читать было особенно нечего, поскольку тот был тертым калачом, лет пяти, а то и больше; он видел всякое и ничему не удивлялся.
Заметив Бланди, он удивленно заморгал и быстро глянул на монитор у себя на столе. После этого он назвал имя и прочел приговор:
— Моссрикер Воллер Дюплессет, за подделку отметок отработки налогового времени — одна из пятнадцати.
Мужчина, не старше Петойн, поднялся с места, свесив голову. Женщине, что сидела рядом, было около трех лет — его мать, предположил Бланди. Она единственная здесь плакала, когда чиновник выводил их из холла. Экзекутор остановился в дверном проеме, послал Бланди дружеский кивок, а потом закрыл за собой дверь.
На какой-то миг стало тихо, потом кто-то возобновил разговор. Внезапно пожилой мужчина, сидевший, похоже, со своей дочерью, поднялся со своего места и стал расхаживать туда-сюда. Потом он остановился возле кадки и начал щупать нежные мягкие побеги. Затем он пригляделся к ним повнимательней и нахмурился. Взял чашку с водой и тщательно полил растения.
— Им следовало бы лучше заботиться о своих цветах, — сердито заявил он, не обращаясь ни к кому в отдельности. Затем его взгляд остановился на Бланди. — Вы прибыли сегодня утром? — вежливо спросил он. — Я так и подумал. Вы пригнали великолепных овец.
Бланди кивнул, соглашаясь с ним; для ранневесенних отар овцы и вправду прекрасно откормились.
Другая женщина — среднего возраста, сидящая здесь с молоденькой девушкой, которая могла быть ее дочкой (это какое же преступление та совершила, что ее привели сюда?), сказала:
— А они уже начали проветривать челноки от нафталина.
И тут почти все заговорили о том, что их родители или родители их родителей рассказывали про то, как оно все было, когда прилетал последний космический корабль. Про причины. приведшие их в это здание, не упомянул никто.
Петойн не включалась в разговор, но было сразу заметно, что ее нервное напряжение спадает.
— Они все уже взрослые, — сказала она Бланди, глядя на ожидавших в холле. — Думаю, что им и вправду есть о чем беспокоиться.
— Очень скоро ты тоже станешь взрослой, — напомнил ей Бланди.
— Но еще не сегодня, — ответила Петойн, впервые улыбнувшись. — Вот чего я хочу, так это кушать. А ты? — И сразу же, не ожидая ответа, продолжила: — Могу поспорить, что тебя уже тошнит от баранины. Слушай, Бланди. Сказать тебе, что я приготовила вчера вечером? Так вот, я отварила скоггера, с кучей топленого масла, как тебе нравится. В холодильнике еще много осталось. Если захочешь заскочить вечером — я имею в виду, — добавила она, глядя на дверь, за которой скрылся чиновник, — если здесь, гм-м, если здесь все пройдет нормально. — Бланди отрицательно покачал головой. Понятно, тебя ожидает Мурра.
Она могла бы сказать и больше, значительно больше, чем мог ожидать каждый из них, но тут возвратился экзекутор, чтобы забрать с собой нового осужденного вместе с его сопровождающим. На сей раз приговор звучал: одна из сорока, и, самое удивительное, касался женщины среднего возраста.
— Похоже, что эту старую вешалку решили оставить в живых, прошептала Петойн, чуть ли не хихикая.
Тут в холл вошли две новые пары, но Бланди не смог присмотреться к ним, потому что в их сторону направился пожилой мужчина.
— Догадываюсь, что следующая очередь — моя, — извиняющимся тоном произнес он. — Я вас сразу не узнал. Ведь вы Аракаго Бланди Спенотекс, не так ли? Я так сразу и подумал. Так вот, я только хотел сказать, что мне очень понравился ваш зимний сериал, и, ну-у, у меня может и не представиться возможности сказать вам об этом позднее.
— Да, конечно, — с профессиональной вежливостью ответил Бланди. Очень приятно было услышать это от вас.
Старик не уходил, а только кивал головой, будто поклонник, которому удалось привлечь к себе внимание, но теперь он не знает, что сказать еще.
