Фредерик Пол - Остановка на Медленном Году (сборник)
Поскольку мысли Бланди были весьма далеки от происходящего вокруг, он чуть было не пропустил стоящего на дороге постового. Тот глядел хмуро, подняв вверх руку.
Бланди притормозил. Задумавшись, он и не заметил, что превысил скорость. В этом месте в основную трассу вливались боковые дороги; возле перекрестка стоял трейлер, нагруженный строительными материалами. Бланди высунулся из кабины, и дорожный инспектор узнал его. Он смущенно отсалютовал и махнул рукой, давая знак проезжать первым. Пастух благодарно кивнул постовому и улыбнулся, извиняясь, водителю трейлера, которому теперь придется долго ждать, пока отара не пройдет перекресток. Бланди не счел разрешение постового только жестом вежливости — остановить более полутора тысяч овец дело чрезвычайно трудное.
Как только овцы продолжили свой путь в направлении города, Бланди, повинуясь внезапному импульсу, открыл дверь кабины, чтобы размяться. Компьютер, следуя заложенной программе, мог обойтись и без него, а на ходу Бланди думалось лучше.
Он легко спрыгнул на утоптанную обочину, потянулся и глубоко вздохнул, позволяя вездеходу и трактору самим продолжать утомительный путь со скоростью два километра в час. Дорога в этом месте была уже вымощена; четыре месяца назад, когда он направлялся с гораздо меньшим числом овец на восточные пастбища, этого еще не было сделано. А теперь здесь уже начинали в обоих направлениях ездить высокоскоростные машины — правда, на этом участке еще не на полном газу. Не потому, что не удалось бы пробиться через плотный строй овец, а потому что существовала опасность сбить отставшее животное. Бланди с удовлетворением заметил, что таких было мало. Отара послушно шествовала за радиоколокольчиком в трейлере, а собаки тщательно патрулировали строй животных, оттесняя их от мощеной дороги на покрытый травой луг.
И вот тут-то Бланди прижал два пальца к губам — вот что он сделал, когда в голову ему пришла идея.
— Будто овцы, — произнес он вполголоса, цедя слова сквозь сжатые губы. — Будто овцы, мы блуждаем в различных направлениях, не зная цели и не ища ее. Мы бредем без всякого понимания, бредем, пока не умрем…
Нет, не так. Это были очень подходящие слова для ударного момента речи, но только о смерти нельзя было говорить. Слишком много было вокруг смертей, чтобы лишний раз напоминать об этом. Бланди хмуро глядел на овец, пытаясь сформулировать пришедшую на ум идею по-новому: «…блуждаем без цели и направления. Как можем мы найти достойную нас цель? Что может вести нас с той же уверенностью, с какой радиосигнал ведет стадо к…»
Опять не так! Это была не позитивная идея. Совершенно неподходящий образ. Чаще всего радиосигнал вел овец на бойню. Опять он вернулся к теме смерти, а это было плохо.
И все-таки, у него оставалось чувство, будто здесь кое-что есть, и это кое-что еще можно будет использовать в качестве быстрой пояснительной метафоры, которые так нравятся всякого рода политическим собраниям: радиомаяк, что ведет овец к месту их назначения, мог бы привести избирателей к нему. И здесь же было нечто большее, еще ожидающее своего выражения. В его сознании бился образ заблудших овечек, какая-то фраза, уже слышанная ранее или прочитанная в какой-то старинной книге.
Может, Мурра знает?
— А, черт с ним! — сказал он сам себе, имея в виду, что можно будет расспросить Мурру. С ее разносторонним чтением мало что могло укрыться от ее внимания. Она поможет, и тогда, может быть, мысль сформулируется яснее.
Бланди огляделся по сторонам, радуясь виденному, радуясь тому, что возвращается домой после обязательной отработки. Глядя вниз на долину, он думал, что река, и так широкая, теперь стала еще шире с тех пор, как он в последний раз проходил этим путем. Река, носящая имя «Временами», до сих пор еще не вошла в свои летние берега, все еще неся сотни кубометров плодородного ила. Но сейчас ее поток уже не напоминал бешенство первого разлива после таяния льдов, которое он сам наблюдал четыре месяца назад. По леднику на Западной Стене было видно, что тепло держится долго; он уменьшился самое малое на полкилометра. Тут же Бланди заметил то местечко на берегу, где в конце прошлогоднего лета он в палатке проводил время с женщиной, что была для него в то время самой свежей и яркой любовью.
Только все это было так давно.
Теперь Мурра уже не была любовью свежей и яркой, а движущиеся льды совершенно затерли всяческие следы их стоянки.
Громкий лай заставил Бланди обернуться. Он присмотрелся к овцам и охранявшим их собакам. Длинная череда овец в нескольких местах прерывалась. Животные устали во время долгого пути и, несмотря даже на подгонявших их и кусающих за ноги собак, урывали момент, чтобы остановиться и пощипать траву. Бланди нажал кнопку на отвороте своей куртки.
— А ну-ка, подгоните их, а то овцы сбиваются в кучи, — приказал он Катиро; непосредственный помощник Бланди спал сейчас в трейлере (правда, парень тоже был бестолковый; ну почему это Петойн уехала так рано, чтобы заниматься своими непонятными делами и оставила его с этими идиотами?!). Через мгновение Бланди услыхал нестройное блеяние, когда радиосигнал, посланный в надетые на овец воротники, подстегнул их слабым электрическим разрядом. Животные недоуменно подняли морды, но Бланди повторил распоряжение. Едущему на тракторе оператору и самому следовало бы предусмотреть это. Вот если бы на трейлере ехала Петойн, такого бы не случилось. Она все время следила за отарой, без лишних напоминаний. Но сейчас у нее были какие-то личные дела, о которых Бланди даже не хотел спрашивать. Он отпустил девушку из самой любви к своей основной помощнице.
Но теперь, похоже, эта любовь к Петойн начинала становиться и ответственностью.
Бланди повернулся и пошел за трейлером, пытаясь вспомнить мелькнувшую было идею — кажется, это было связано с овцами… Но прежде, чем это ему удалось, он услыхал, как кто-то зовет его по имени.
— Эй, Бланди!
Трактор, тянущий за собой платформу, груженную протеиновыми добавками для окотных овец, оставшихся на пастбищах, притормозил рядом; водитель махнул рукой.
— Там тебя ожидает целый приветственный комитет, — крикнул он и показал большим пальцем за себя, вниз по склону холма, по направлению к летнему городу. Когда Бланди отошел в сорону, чтобы его собственный трактор, отъехавший уже на полкилометра, не заслонял вид, он убедился, что это была сущая правда.
И его наполовину сформировавшаяся идея, которая так могла бы пригодиться в будущем, безвозвратно улетела…
Бланди встречало человек пятьдесят — он уже спустился с холма и направил тракторы прямо к загонам — люди самого различного вида; женщины и мужчины, старики, которым уже исполнилось четыре — пять лет, и дети, ну ладно, наполовину дети, как, например, его почти уже взрослая помощница Петойн, которая сейчас бешено махала руками, желая привлечь его внимание.
