Николай Романецкий - Обречённый на любовь
- Когда вы видели Формена в последний раз?
Детина с сомнением посмотрел на Калинова, отошел в сторону, тихо переговорил с кем-то по вибрасу.
- Подожди немного, паренек. - Он двинулся к водителю полицейской машины. - Джек, дуй за шерифом!
Машина рванулась в хмурое небо.
- Подожди еще немного, паренек, - сказал полицейский и вдруг заорал: - Фрэнк!
Из-за кустов окружающего особняк сада появился еще один мужчина, габаритами значительно мельче первого.
- Так когда вы видели Формена в последний раз? - повторил Калинов, добавляя в голос строгости.
- Около часа, паренек, - сказал детина.
- В ноль пятьдесят четыре, - уточнил Фрэнк, - он в последний раз поцеловался с бутылкой, посидел некоторое время за тейлором и отправился в спальню.
- Придется ломать двери, - сказал Калинов.
- Придется, паренек, придется. Вот появится шериф - и сломаем. Работа привычная...
Шериф появился через семь минут. Еще две минуты отняли дверь и отключение сторожа, врубившего сирену под крышей. За дверью их никто не встретил: домашнего робота у Формена не было. Гурьбой устремились вверх по лестнице и остановились на пороге незапертой спальни.
Формен лежал ничком на ковре, поджав левую ногу. Справа от него валялся обыкновенный медицинский шприц. Фрэнк осторожно прошел в спальню, склонился над лежащим телом, пощупал пульс на откинутой в сторону руке.
- Труп, - констатировал он. - И уже давно, успел остыть.
- Наркота, паренек? - спросил детина Калинова.
Тот пожал плечами. Шериф уже вызывал по вибрасу врача. Фрэнк осторожно выходил из спальни.
- Где он пил вечером? - спросил Калинов.
Детина взглянул на шерифа. Тот кивнул.
- Пойдем, паренек, покажу.
Они прошли в соседнюю комнату, нечто вроде гостиной. Здесь было приоткрыто окно и подняты шторы, по комнате гулял сквозняк. На столе красовалась пустая бутылка из-под виски, рядом стакан.
- Чистое глотал, - сказал детина. - Содовой не видно.
Калинов осматривал комнату. Его внимание привлек клочок бумаги, прилепленный скотчем к клавиатуре тейлора. На клочке каракулями было начертано по-английски: "Калинову из отдела аномалий Социологической комиссии".
- Позовите сюда шерифа.
- Слушаюсь! - Детина наконец признал в Калинове соратника.
- Судя по всему, Формен оставил сообщение, - сказал Калинов появившемуся шерифу. - Мне бы хотелось, с вашего позволения, с ним ознакомиться.
- Не вижу причин препятствовать. - Шериф без колебаний нажал клавишу на тейлоре.
Дисплей остался темным, но в комнате раздался голос.
- Извините меня, Калинов, - говорил Формен заплетающимся языком, - за то, что я с вами так и не встретился. Вам надо было побеседовать с Бойлем, но он хотел справиться сам. Он сказал, что во всем виновата Земля, что нам всем не надо было прилетать сюда в отпуск, что пространство каким-то образом изменило нашу психику. Я не верил в это, потому что сам не испытывал никакой тревоги. Но вот вернулся Крылов, и у него возникли схожие с Бойлем проблемы. - Наступила пауза, потом пьяный голос зазвучал снова: - Я считаю, дело не в нашей психике. Против Бойля и Крылова действуют какие-то силы. Гибель Бойля доказывает это. Мне кажется, на такие действия способны только ксены, потому что никто из землян не мог желать нашей смерти, мы ни перед кем ни в чем не виноваты. Не знаю, правда, в чем мы виноваты перед ксенами... Тем не менее такую аварию, как вы рассказали, ни один человек организовать не способен. Впрочем, боюсь, вы не поверите в мою версию... Ну и черт с вами! Все равно через три дня наступит черед Игоря, и тогда вы поверите, но будет уже поздно! А я ждать не буду, я сам...
Голос Формена умолк. Калинов подождал еще немного, но больше из тейлора не раздалось ни звука.
- Наверное, паренек свихнулся, - сказал сзади детина. - О каких он там ксенах плел?
Калинов пожал плечами.
- Похоже, это просто самоубийство, - сказал шериф.
- Да, - сказал Калинов. - Похоже... Жаль!
Шериф смотрел на него с сочувствием.
- Когда сможете, перешлите эту запись мне, - сказал Калинов. Полагаю, дело будет закрыто довольно быстро.
- Согласен с вами. - Шериф кивнул. - Перешлю вам копию. Сегодня же... Чем мы еще можем вам помочь?
- Разрешите воспользоваться вашей машиной, чтобы добраться до ближайшей джамп-кабины.
Вернувшись в Петербург, Калинов сразу же доложил о случившемся Расселу. Шеф был готов рвать и метать. Во всяком случае, было видно, что сдерживает он себя с большим трудом.
- Тебе не кажется, что ты проспал это самоубийство? - спросил он ядовито.
- Любое совершившееся самоубийство всегда кто-нибудь проспал, сказал Калинов с философским вздохом. - Впрочем, мог я взяться за Формена, вчера еще мог, но пришлось бы нарушить закон... Я бы посмотрел потом, как бы мы выкручивались перед прессой.
Рассел перестал бегать по кабинету, сел и задумался.
- Ладно, - примирительно сказал он через некоторое время. - Что произошло - то произошло!.. Как ты относишься к посмертному посланию Формена?
- А никак. Это может быть и правдой, и пьяной болтовней. Теперь все будет зависеть от времени, которое мы потратим на поиски Крылова.
- Какие меры приняты к его розыску?
Калинов рассказал.
- Я свяжусь с Генеральным прокурором, - проговорил, выслушав, Рассел. - Может быть, подключить к розыску дополнительные силы?
- Вряд ли это необходимо. Если прокурор даст разрешение сегодня, мы отыщем Крылова в течение завтрашнего дня, не позднее. И тогда многое станет ясным... В одном нам не повезло: Андерсон и Накаяма оказались на Земле в одиночестве. Окажись у них отпуск в одно время, мы вполне могли заняться этим делом несколько раньше. Уж друг от друга-то они бы не скрывали, что с каждым из них происходят непонятные события. Друзья для них были дороже матерей...
- В нашем поколении многие матери хуже посторонних людей, - сказал Рассел. - Может быть, на них лежит печать Великих религиозных войн, не знаю... Впрочем, что сожалеть без толку? Сберегите Крылова, иначе вообще ничего не узнаем.
- Крылова мы сбережем! - твердо сказал Калинов. - В противном случае, грош нам цена!
Оставив кабинет начальника, Калинов хотел зайти к Милбери. Административная обстановка требовала накрутить хвоста подчиненным. Она же требовала активного личного участия в розысках Зяблика. Однако оперативная обстановка на этом отнюдь не настаивала. Подчиненные были достаточно грамотными работниками, чтобы и самостоятельно справиться со столь несложной задачей.
Так рассуждал Калинов. Он не хотел себе признаться, что на самом деле им руководит желание обязательно повстречаться вечером с Мариной. Признаться в этом желании значило согласиться с тем, что в жизни бывают моменты, когда привлекательная женщина, впервые встреченная несколько часов назад, становится важнее старого приятеля. Разумеется, подобные моменты бывают, но не у тридцатитрехлетнего же довольного собой главы семейства!.. И потому Калинов сказал себе, что он вполне доверяет своим ребятам, а значит - сегодня ему здесь больше делать нечего.
