Николай Гуданец - 30 контейнеров для господина Зет
- И все-таки это не делает вашу историю правдоподобнее. Пока что вы меня ни в чем не убедили.
- Слушайте, Зет... - устало проговорил разведчик.
- Господин Зет, с вашего позволения.
- ...зачем вы вообще заварили эту кашу, если боитесь собственной тени?
- План операции разработан давно, еще моими предшественниками. Последний из них скоропостижно скончался от сердечного приступа, и я заступил на его место.
Вот оно что. Пересменка властей. Надо полагать, очередной Зет еще не вполне вошел в курс дела. И очень хорошо. Прежний, опытный, мог и не попасться в ловушку. Повезло.
- Что теперь прикажете делать? - поинтересовался разведчик. - Отвезти контейнеры обратно в Космопорт и принести от вашего имени извинения?
- А что предлагаете вы?
- Да поди ты к черту! Идиот! Сопляк! Я же привез ключи от мира!
- Вы забываетесь, милейший.
- Трусливый кретин! - гаркнул Улье. - С минуту на минуту все может рухнуть! И без того сколько времени упущено! А ты празднуешь труса! Болван!
- Вы, кажется, забыли, что находитесь в моей власти, - презрительно сощурился господин Зет.
- Нет уж, птенчик! - Улье вскочил с кресла и наклонился над невозмутимо сидящим Зетом, уперев руки в бока. - Это я взял тебя за глотку! Ты у меня вот где! - Он потряс кулаком. - Хочешь владеть Галактикой? На! Только пополам. Поделим добычу от сих до сих. Пятнадцать килопарсек - тебе, пятнадцать - мне. Иначе я и пальцем не шевельну, пусть все летит к черту!
Зет поднял брови:
- О, у вас неплохие аппетиты.
- А ты что думал!
- Предположим, я согласен. Какие вам нужны гарантии?
- Я сам себе гарантия. Без меня тебе не обойтись. Такой человек, как я, - находка, неужели не понятно? Или ты надеешься в одиночку управиться со всей Галактикой? Формально диктатором будешь ты. Пожалуйста. Я буду считаться твоим наместником. Забирай всю мишуру и титулы, а править будет каждый сам, в своей половине.
- Забавно, - Зет усмехнулся уголками губ. - Вы недурно торгуетесь. Должен признать, что ваши претензии не лишены оснований. На вашем месте любой повел бы себя так же. Я предвидел это и готов принять ваши условия.
- Но учти, - не успокаивался Улье. - Вздумаешь нарушить уговор - пеняй на себя. Придушу голыми руками. И никакие штемпы не спасут.
- Бросьте. Я реалист. Наместник действительно необходим. Ваша кандидатура, сколько могу судить, подходит. Думаю, между нами не возникнет больше трений.
- По рукам! - воскликнул разведчик-. Лицевые мускулы Зета чуть дрогнули, он с трудом подавил усмешку.
- Кто бы вы ни были на самом деле, колебаться бессмысленно, - сказал он. - Вселенная стоит на кону, и жребий брошен. Если вы лжете, я заведомо проиграл, если нет - выиграл. Не стоит бояться того, что уже свершилось.
Он включил селектор:
- Господин F? Через три минуты постройте у выхода отряд в сорок человек. Я прогуляюсь по равнине.
- Как? - изумленно переспросил голос в аппарате.
- Я неясно выразился? Мне необходимо пройтись к реке и обратно. Обеспечьте охрану.
- Так вы в самом деле выйдете из Башни? - продолжал недоумевать F.
- Да. Выполняйте.
Зет встал и распахнул дверь лифта в стене.
- Прошу.
Они вошли в кабину и стремительно понеслись вниз.
- Я строго приказал не подпускать к шлюпке никого без моего личного присутствия, - объяснил Зет. - Предосторожность никогда не бывает излишней.
- Разумно, - кивнул Улье.
Лифт остановился. На площадке выходного шлюза их ожидал выстроенный в две шеренги отряд черных балахонов. Одутловатый толстяк в белой хламиде с черной полосой, очевидно господин F, склонился в низком поклоне. Зет сдержанно кивнул ему и, сопровождаемый по пятам Ульсом, прошествовал к трапу. Вышколенная стража заключила их в каре и зашагала, подлаживаясь к походке повелителя и угрожающе выставив острые заступы.
Трап спускался в темный, дурно пахнущий барак штемпов. Рифленый настил сменялся мощеной дорогой, ведущей за распахнувшиеся с поспешностью ворота.
- Нельзя ли помедленнее? - проворчал Улье. - У меня нога еще не в норме.
- Ах да, - Зет убавил шаг.
Они вышли на рассветную равнину. Стоял час, когда удушливая духота тропической ночи сменяется дневным зноем. Светило еще не показалось из-за бурой гряды плоскогорья, но небо уже посветлело и стало серо-голубым. Где-то там, за непроглядной толщей атмосферы, кружился над планетой грузач с тридцатью контейнерами горючего в трюме.
Передняя шеренга каре перестроилась в виде клина. Пинками охрана будила и разгоняла лохов, оказавшихся на пути властелина.
- Баржу сажайте прямо у ворот Башни, - вполголоса втолковывал Зет. Загрузим контейнеры и сразу взлетим.
- Как поступить с грузачом?
- Оставьте на орбите. После взлета я попрактикуюсь в стрельбе по движущейся мишени. Пригодится впоследствии.
- А поселение?
Зет недоуменно вскинул брови, словно Улье сморозил невесть какую глупость.
- Мы больше не нуждаемся ни в лохах, ни в штемпах, - объяснил он.
Шествие пересекло равнину, миновало дюны и вышло к пересохшему ложу водохранилища, где неподалеку от памятного разведчику валуна, омываемая сбоку торопливым горным ручьем, в который превратилась река, лежала в оцеплении тройного кольца штемпов разъездная шлюпка. Завидев белую мантию в центре черного каре, стража поспешно расступилась.
Улье осмотрел шлюпку и убедился, что она в полной сохранности. Затем приложил палец к выемке на борту, и колпак откинулся.
- Велите им помочь, - попросил разведчик, навалившись грудью на край борта и пытаясь закинуть на него ногу.
Зет еле уловимо кивнул, и штемпы бросились пoдсаживать Ульса.
- Жду баржу, - коротко бросил Зет и повернулся, чтобы уйти.
- Минутку! Чуть не забыл. Еще два слова.
- Что такое?
Улье покосился на стражу. Зет обернулся и указал взглядом дистанцию, на которую следовало отступить черным балахонам. Те суетливо повиновались.
- Слушаю, - сказал Зет, чуть склонившись к сидящему в кресле разведчику. Тот ухватил властителя за шиворот, другой рукой нанес удар в нервный ствол пониже уха и рывком перевалил обмякшее тело через борт.
Не успела стража опомниться, как захлопнулся прозрачный колпак, и шлюпка свечой взмыла в небо.
ЧАСТЬ III
ПРИНЦИП ГУМАННОСТИ
Глава 1
ВЗГЛЯД ИЗВНЕ
Среди несметного скопища звезд, разметавшихся овальным вихрем на тысячи парсеков, среди этой искрящейся, невообразимо громадной карусели, с краю, вокруг неприметного в числе прочих светила обращалась маленькая голубая планета, и в четырехмерной вмятине, продавленной ее ничтожной массой, кружилась и кружилась по эллиптической траектории металлическая крупинка, ставшая по воле случая гробницей для одного разумного существа и тюрьмой для двоих других, и она несла в своем чреве тридцать скорлупок, начиненных сверхтяжелым самораспадающимся веществом, из-за которого схлестнулись в смертельном поединке две судьбы, заключенные в еще более крохотную крупицу металла, чем та, что вращалась по эллипсу вокруг планеты, и эти крупицы, большая и маленькая, стремительно, по их масштабам, сближались, затем одна поглотила другую, и вот уже далеко позади осталась голубая планета, а извергающая сноп энергии металлическая крошка несла сквозь межзвездное пространство находившихся в ней существ со всеми их страстями, чаяниями, борьбой, вместе со всем, что заботило и застилало в тот момент их умы, мешая осознать, где они находятся на самом деле, не в металлической же оболочке, летящей сквозь пустоту, нет, шире, гораздо шире, чем дано помыслить, и если бы существовал некто, способный окинуть всю картину мироздания взглядом извне, точнее говоря, если бы существовал такой взгляд, сам по себе, вне каких-либо зависимостей, и взаимодействий, и следствий, и, как знать, может быть, он действительно есть, хотя по меньшей мере странно - рассуждать о существовании того, что объемлет все сущее без остатка, так вот, если допустить наличие такого взгляда извне, он и не заметил бы передвижения металлической, населенной живыми существами пылинки, а даже заметив, не счел бы достойным своего внимания или, скорее, вообще не различил бы те всплески биополя, интерференцию силовых линий, непредсказуемые и неуправляемые пучки смешанных излучений, словом, все те страсти, сотрясающие горстку разумной протоплазмы, разделенной на несколько биологических особей и несущейся внутри извергающей энергию полой крупицы, затерянной где-то с краю искрящейся, невообразимо громадной карусели, среди овальным вихрем разметавшегося на тысячи парсеков несметного скопища звезд.
