Николай Трублаини - Глубинный путь
- Кто же за Макаренко?
- Трудно сказать. У рабочих он пользуется симпатией. У большинства инженеров до этого времени тоже... Но... дурная молва. Великая сила дурная молва!
- Вы считаете, что Макаренко безупречен?
- А кто разработал проект? Кто изобрел литостат? По чьим указаниям сконструировал его Самборский?.. А Самборский первый атакует Макаренко. Помните, как когда-то этот инженер-энергетик афишировал свою дружбу с Макаренко и каждый раз в разговоре подчеркивал: "мой лучший друг"? Макаренко обвиняют в торможении темпов строительства.
Догадов страстно защищал Макаренко, и меня это поразило. Даже такие люди, как профессор Довгалюк и подполковник Шелемеха, которые безусловно относились к Ярославу с симпатией, почти ничего не могли сказать в его защиту.
- Вы просто увлечены этим инженером, - сказал я.
- Конечно. Мне кажется, что у него какая-то личная трагедия и это толкает его на поступки, малопонятные большинству.
Замечание Догадова безусловно свидетельствовало о его наблюдательности.
- Ну, какая там трагедия! - небрежно заметил я.
Он пристально посмотрел на меня и, повертев в руках нож, тихо сказал:
- Простите, вы, может быть, не знаете, но говорят о какой-то истории между ним и Лидой Шелемехой.
- Кто говорит?
- Кто? Есть такие.
- По-моему, вы увлекаетесь сплетнями.
- Вы уверены?
И Догадов так посмотрел на меня, что я почувствовал, как запылали у меня уши. Черт знает, что такое! Дожил до таких лет и не научился как следует врать и скрывать!
- Ну, а кто может поддержать Макаренко?
- Мне лично известен только один такой человек. В Забайкалье работает инженер Кротов.
- Кротов? Кто он такой?
- Инженер-пневматик. Он руководит там организацией вентиляционной системы.
- Погодите, погодите... Коренастый такой дяденька с большим лбом?
- Да... Вы его знаете?
- Он приходил ко мне, когда я был за границей. Два раза приезжал.
О Кротове я мог кое-что рассказать, но придержал язык за зубами. Этот самый Кротов чуть не стал свидетелем моего разговора с тем, кому я надавал пощечин. Он вошел в комнату сейчас же после этого. Такое стечение обстоятельств и заставило меня запомнить молчаливого инженера.
- Что же говорит Кротов?
- Очень подробно обосновывает проект и все технические мероприятия Макаренко.
- Интересно было бы услышать...
- А вы приезжайте... Там ведь самая глубокая шахта на всем протяжении туннеля. Больше чем полтора километра глубины. Ее пробили как опытную. А я там буду собирать косточки. Обязательно приезжайте!
- Постараюсь. Вы же знаете, я снова работаю специальным корреспондентом "Звезды".
- Лучшего и желать нельзя, хотя вы отдаляетесь от строительства.
- Пока все задания, полученные мной, касаются туннеля.
Мы засиделись в столовой, потому что у каждого нашлось что рассказать другому. Догадов расспрашивал не только о моей зарубежной поездке, он и интересовался моими первыми впечатлениями после приезда на родину, хотел знать, как я нашел старых знакомых, и снова, как когда-то, просил устроить ему встречу с Лидой, признавшись, что она очень ему нравится. Он рассказал мне много нового о здешнем житье-бытье и при этом несколько раз с иронией упомянул о Самборском.
В это время в столовую вошли Самборский и Тарас. Они разыскивали меня. Догадов поздоровался с ними и заявил, что ему пора ехать на аэродром. Прощаясь, он взял с меня слово, что я приеду к нему в Забайкалье.
- Не люблю этого типа, - заметил Самборский, когда палеонтолог исчез.
- Почему?
- Не знаю. Должно быть, потому, что он тоже не проявляет особых симпатий ко мне.
- А вам нужны его симпатии?
- Нет, - рассмеялся инженер. - А ты, Тарас, о чем задумался? обратился он к Тарасу.
- Вы знаете, я где-то видел этого товарища, - сказал Тарас. - Только никак не могу вспомнить, где и когда.
- Верно, когда ты с Аркадием Михайловичем приезжал к Антону Павловичу. Это ведь бывший сотрудник "Звезды".
- Ага... Должно быть, там.
9. СОВЕЩАНИЕ ОТЛОЖЕНО
Мы с Самборским спешили в Иркутск. У него были неотложные дела в управлении, а я хотел проводить Станислава Шелемеху, который сегодня уезжал на запад. Подполковник и его жена летели самолетом, хотя Нина Владимировна не очень любила воздушный транспорт. Она уговаривала мужа ехать поездом, но тот решительно отказался и заявил, что к этому его может вынудить только нелетная погода. А погода все эти дни стояла исключительно хорошая.
Самборский сошел возле управления, а мы с Тарасом поехали в гостиницу. Когда наша машина подкатила к "Витязю Иркуту", Станислав в сопровождении жены и сестры уже выходил на улицу, чтобы ехать на аэродром. Мы оба обрадовались, что успели встретиться. Тарас попрощался и пошел в гостиницу, а Станислав сел в мою машину, и мы поехали следом за машиной, в которой сидели Нина Владимировна и Лида.
Мне было приятно перед расставанием побыть со Станиславом хотя бы несколько минут один на один.
- Слушай, у меня к тебе просьба, - сказал Станислав.
- Заранее обещаю выполнить.
- Здесь остается Лида. Остается неизвестно на сколько, так как Саклатвала вызывает к себе добрую половину сотрудников лаборатории металлов. Ты будешь жить в гостинице по соседству с нею. Так вот, два поручения: первое - регулярно пиши мне о ней, потому что ее болезнь, кажется, начала прогрессировать. Второе - активно вмешивайся, когда заметишь, что она слишком много работает. Ей нельзя переутомляться.
- Охотно беру на себя эти обязанности. Правда, будут дни, когда мне придется выезжать... Но я постараюсь ненадолго.
- Куда ты собираешься?
- В Забайкалье. Хочу осмотреть самую глубокую шахту.
- Девятьсот сорок пятую? Ну, так Лида тоже там будет. Там собираются строить какой-то завод, потому что на месте нашли огромное количество сырья для нового сплава.
- Вот и прекрасно!
Мы уже проехали половину дороги до аэродрома, и я поспешил обратиться к Шелемехе с вопросом:
- Станислав, мне хотелось бы знать твое мнение о Ярославе Макаренко.
- Почему это тебя интересует? - испытующе посмотрев на меня, спросил летчик.
- Видишь ли, перед своим отъездом я считал, что это человек, достойный всяческого уважения. Но в командировке и здесь я услышал о нем много отрицательного. Почти все говорят о нем плохо... И таких разговоров становится все больше и больше...
- А ты, когда услышишь подобные разговоры, обрывай их так, чтобы ни у кого не было желания разглагольствовать на эту тему! - резко сказал Станислав. - Прости, пожалуйста, я показал пример, как это надо сделать... - Станислав недовольно качнул головой, посмотрел на потолок машины и уже спокойнее продолжал: - Послушать инженеров, а тем более неинженеров, болеющих завистью, - выходит, что Ярослав настоящий преступник. Ну, а когда послушаешь самого Ярослава или Саклатвалу, будешь противоположного мнения. Я сам, к сожалению, не инженер и, кроме того, не мастер спорить.
