Дмитрий Стрешнев - Профессор, поправьте очки!
Сева не понял, сколько времени он сидел, уставясь в никуда.
– -Профессор,-попросил он, когда вернулся Потапов,-скажите что-нибудь из китайцев.
В горах пустынных после прошедшего ливня
Воздух полон осенней прохлады.
Хочу одного лишь – на реках, на глади озерной
Стихи распевая, всю жизнь провести до кончины.
Сева выслушал, закрыв глаза.
– -Хорошо!-вздохнув, сказал он.
– -Хотите конфету?-жалостливо спросил профессор.
– -Опять с медведем?-горько усмехнулся Сева.-Не поможет.
– -Нет-нет, у меня другие есть.
Потапов достал деревянную миску, выудил наугад конфету и вдруг изменился в лице.
– -Опять Арсенальная башня!..
Сева взял у него из рук лиловую фитюльку: "Юбилейная", на бумажке неряшливо изображены Кремль и салют.
– -Это же Спасская башня, профессор!
– -Неважно. Как вы думаете: это знак?
– -Вы что, в советской школе не учились? Дедушкины суеверия какие-то.
– -Э-э, бросьте! Мне, как убежденному марксисту-материалисту, можно… Только под землей она могла сохраниться после страшного пожара Москвы 1571 года.
– -Кто – она?
– -Либерея!.. Давайте просто сходим и посмотрим там… Они должны были оставить какую-нибудь дверь… или ход… или знак…-профессорские глаза заблестели нехорошим блеском – точь-в-точь как тогда, на кухне, когда он пытался сжечь Александрийскую библиотеку.-Надо обязательно посмотреть, где он там несанкционированно ковырялся!
– -Кто?
– -Иголкин!
– -Профессор, вы, по-моему, не в себе.
– -Я основываюсь на чисто логическом подходе!-возразил Потапов.-У нас в конце концов есть документ…-его глаза съехали на второй том Шпенглера, в котором хранился клочок, вынутый из руки антиквара,-И в нем говорится о "Манежной площади". Открытым, между прочим, текстом!
– -Вот мы и разрабатывали этот след и нашли другие материалы.
– -С чего вы взяли, что они относятся к либерее?
– -Давайте посмотрим,-примирительно сказал Сева, пододвигая к нему обгоревшие клочки.
Профессор разглядывал их несколько секунд, затем страдальчески сморщился.
– -Ничего не понятно! Ничего не разобрать!.. Послушайте!-пристал он опять к Севе.-Там было убедительнее, там целая история с трупом! И цепь перепиленная…
– -А здесь чуть было не оказались сразу два трупа,-резонно возразил Чикильдеев.
– -Ну всё равно!
– -Как вы себе это мыслите? Кто нас пустит в дальние помещения?
– -Придумайте что-нибудь, вы же администратор!
В устах профессора последнее слово прозвучало примерно как "мошенник".
– -Ладно, придумаю,-сказал Сева.-Но не сейчас,-ему тоже не хотелось разглядывать бумажки, спасенные из пылающего таза.-Сейчас я в состоянии полной абстракции.
– -Прострации,-поправил профессор.
– -В прострации – это слишком слабо.
Благодарный за севину отзывчивость, Потапов не стал возражать.
21.
В этот солнечный день вряд ли чье-либо внимание на Манежной площади привлекли бы две фигуры в умеренно грязных комбинезонах с потрескавшимися буквами сзади и спереди:
фирма ВСЁ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА
Один из двоих, помоложе, без видимой охоты тащил ящик с инструментами, второй, постарше, шел налегке, посверкивая очками. Время от времени его лоб бороздила задумчивая морщина, и тогда лицо приобретало непристойное выражение доморощенного философа. Вы, разумеется, догадались, что это были Всеволод Чикильдеев и профессор Потапов. Комбинезоны и ящик с инструментом раздобыл, понятно, Сева у одного знакомого предпринимателя.
Они вошли внутрь подземного города и не спеша двигались в людском винегрете, заметные издали, как две синие горошины. Навстречу шла женщина, высокая и красивая, как новогодняя елка. Сева не отказал себе в удовольствии воспользоваться социальной безнаказанностью и облизал ее взглядом.
– -Клевая зайка, а?
Потапов очумело захлопал глазами.
– -Видите ли, Всеволод…
Сева остановился и беспардонно прервал его:
– -Стоп машина, профессор!
– -Что такое? -страшным шепотом спросил Потапов.-Я не похож на водопроводчика?
– -Не в этом дело,-сказал Сева.-Ученым-моченым сейчас черт-те где приходится вкалывать. Но вот ваш лексический запас может не подойти для нашего важного дела.
– -Как это: не подойти?
– -Вызовет непонимание окружающих.
– -Я говорю на чистом русском языке!-оскорбился профессор.
– -В том-то и дело, что на неприлично чистом.
– -Но позвольте!..
– -Ну вот! Об этом я и толкую. Мы что – играем с вами пьесу Чехова? Такую фразу, которую вы только что сказали, Шекспир не вставил бы даже в реплики Гамлету, принцу, между прочим, датскому! Поэтому ориентируйтесь на меня и держите язык за зубами.
– -Вы слишком много берете на себя, Всеволод!
Чтобы профессор совсем не обиделся, Сева примирительно сказал:
– -Ай-яй! Ну вот опять! И кто вам писал эту пьесу?.. Давайте сюда ящик, моя очередь нести.
Он взял у профессора ящик.
– -И не называйте меня Всеволод и на вы.
– -А как вас называть?-с готовностью спросил профессор.
– -Зовите меня: Мотыга….
– -Почему – Мотыга?
– -Это уважительное обращение к трудящемуся человеку.
– -А меня тоже будут звать мотыгой?-ошарашенно спросил профессор.
Сева, скривившись, оглядел его. Несмотря на отвратительно рабочий комбинезон, было у Потапова во внешности нечто, что выделяло его в толпе и ставило вне народа, подобно тому, как кастовый шнур выделяет брахмана среди кришнаитов.
– -Не исключено, что и вас,-сказал он, вздохнув.-Закон жанра!
Они съехали на нижний этаж, и Чикильдеев перешел на деловой тон:
– -Теперь надо найти кого-нибудь побойчей.
– -Зачем?-не понял профессор.
– -Для рекогносцировки.
Чикильдеев обежал глазами суету вокруг и остановил свой выбор на раскрашенной косметикой, словно китайский дракон, девице, находящейся под облаком надувных шариков за прилавком с надписью: "Упаковка подарочная". Перед ней крутилась фря в малиновом пиджаке с золотыми пуговицами и в переливчатых штанах. Сева ухватил конец диалога:
– -…никогда не сомневалась в достоинствах нашего сервиса!..
Когда фря отошла, Чикильдеев приблизился и развязно облокотился о прилавок.
– -Деловая колбаса какая, а?-сказал он вслед переливчатым штанам.
– -Не облизывайте руками стекло!-тут же осадил его дракон.
– -Да я так…-сбавил обороты Сева.-Я только спросить: где у вас тут водопроводчики сидят? Новые мы.
Девушка смерила его взглядом и взглядом же показала:
– -Вон там. К туалетам поближе.
