Николай Эдельман - Зверюшки
- Ну, это вы загнули, - громко заявил Свен, подливая водки в пивную кружку. - Например, я совсем не был уверен, что наша очаровательная спутница, - он поднял глаза на Алину, сидевшую напротив него, - согласится составить нам компанию. А если бы она отказалась, то и Н. бы не стал её покидать, а тогда и разговора бы никакого не состоялось.
- Это доказывает только то, - возразил Одворил, - что товарищ Кир Суир - лучший психолог, чем вы, Свен, как бы сильно я вас ни уважал.
- Ну хорошо, а зачем ему нужно, чтобы мы здесь встретились и заговорили? Он не может управлять каждым шагом каждого жителя Края. Вот, например, я и сам не знаю, что мне сейчас делать: то ли ещё пива выпить, то ли сходить под душ.
- Это несущественные мелочи, поскольку они никак не могут повлиять на наш разговор. А зачем Киру Суиру понадобилось его устраивать - ну, например, дать вам знать о его существовании. Посудите сами: кому же ещё управлять народом, как не тому, кто разбирается в мыслях и побуждениях других людей лучше, чем они сами, а следовательно, лучше их знает, что им пойдет на пользу, что - во вред? Кир Суир знает меня, знает мою слабость к бане и спиртным напиткам, знает, что у меня под их воздействием развязывается язык, и умело пользуется этой чертой моей личности.
Неожиданно Н. испугался, что сейчас он снова проснется в кабинете у Акрора. Он помотал головой, чтобы избавиться от наваждения и удостовериться, что бодрствует - слишком нереальной казалась картина перед его глазами. Толстопузый Одворил разглагольствуя, держит в одной руке пивную кружку, а другой без особого азарта, скорее, по привычке или по обязанности, гладит по попке оказавшуюся рядом девушку-прислугу, и его детородный орган, похожий на хозяина - такой же коротенький и толстенький живет своей собственной жизнью, а напротив, ничуть не смущаясь, сидит Алина, как всегда гордая и неприступная, набросив ради стыдливости полотенце на бедра, глянцевая от растекающегося по её телу пота, и её острые сосочки мелко подрагивают, когда она шевелится.
- Так может, и нет никакого начальства? - высказывала она самые еретические мысли, совершенно потеряв стыд. - Кто его когда видел? Кто с ним встречался? И в Благодетеля Нации в вашего я не верю.
Одворил погрозил ей пальцем:
- За такие вопросы, дорогая, вас бы следовало... Вот послушайте. Мой отец был писателем. Он писал книгу про великих людей нашего Края. Благодетель Нации об этом услышал и заинтересовался. Захотел поговорить с автором. Позвонил в секретариат союза и оставил номер телефона, по которому тот должен позвонить. Дома у отца телефона не было, он пошел звонить из автомата. Набирает номер - а ему: "Сейчас с вами будет говорит Благодетель Нации". Папаша мой был мужик крепкий, от разрыва сердца не умер. Ждет, когда Благодетель трубку возьмет. А к автомату уже очередь скопилась, дверь дергают. Он наружу - "Не мешайте! Я с Благодетелем Нации разговариваю!" Наконец, в трубке - голос Благодетеля. Ну, разговора у них не получилось, отец нервничал очень. Он сказал: "Извините, я долго не могу говорить, звоню из автомата, у меня дома телефона нет". Повесил трубку - а его уже ждут двое: "Так с кем это вы разговаривали?" Отвезли его куда следует... Он объясняет. Ему не верят, стали проверять. Звонят по тому номеру, по которому он звонил, и вдруг вытягиваются в струнку. Извинились, посадили в машину, повезли домой. Он к дому подъезжает - а в его квартиру уже телефонный кабель тянут. И вот он полгода сидел, не отходя от телефона, ждал звонка.
- Дождался? - спросил Свен.
- Не знаю... Нет, кажется, Благодетель потерял к нему интерес. А телефон, между прочим, до сих пор стоит. Один на весь дом. Хотите съездим, покажу, если не верите.
Они со Свеном, подбадривая себя "чпоком", пустились в занудный спор можно ли считать это доказательством и что будет, если снова позвонить по тому телефону. Тогда Н., надеясь протрезветь, поднялся на ноги и заковылял в душевую. Потом одна из длинноногих девиц терла ему мочалкой спину и ненавязчиво предлагала другие услуги. Судя по звукам, доносившимся из соседней кабинки, Свен оказался не столь щепетилен и воспользовался аналогичным предложением. Когда Н. вернулся в сауну, Одворила уже не было. Алина объяснила, что он пожелал всем спокойной ночи и удалился, сославшись на возраст и завтрашний трудовой день.
Они трое вернулись в столовую. Там Свен извлек на свет ярко-красную бутылку. Помахав сосудом в воздухе, он заявил:
- Вот. Теперь надо выпить за твое возвращение по-нормальному, без посторонних. Эту бутылку, - усмехнулся он, - добыть было почти так же трудно, как вытащить тебя из тюрьмы.
Н. взглянул на этикетку: вишневый ликер. Такой напиток он пробовал только один раз, на каком-то дне рождения в общежитии, и с тех пор мечтал о том, чтобы отведать его снова.
Свен разлил ликер по трем рюмкам. Н. удивился: насколько он знал, Алина не употребляла никаких спиртных напитков. Но сейчас она, не ломаясь, взяла рюмку, поднесенную ей Свеном, чокнулась с обоими молодыми людьми, и с явным удовольствием выпила.
- Чтобы не было Зверюшек! - провозгласил Свен.
- Тебя что, споили в мое отсутствие? - спросил Н. у Алины. - Ты же раньше не пила!
- От такого угощения грех отказаться, - засмеялась Алина и неожиданно опустила голову ему на грудь. Судя по тому, как заблестели её глаза, она сразу же опьянела. Н., удерживая её в своих объятиях, прикоснулся губами к её губам. Алина подалась ему навстречу, и он обнаружил у себя во рту её язык, теплый и сладкий. Все поплыло у него перед глазами, как будто он только что слез с карусели. Но состояние полуобморочного блаженства неожиданно было нарушено развязным от смущения голосом Свена:
- Ладно, ребята, давайте ещё по одной, и я последую примеру товарища Одворила. Три часа ночи уже, дрыхнуть пора.
Н. с сожалением оторвался от губ Алины. Она, словно проснувшись, открыла глаза и, улыбаясь, посмотрела на него снизу вверх, затем сделала попытку подняться.
- Лежи, - не пустил её Н. - Сейчас я тебе подам рюмку.
Взяв налитую рюмку, он поднес её к раскрытым губам Алины, и медленно наклонив рюмку, влил ликер ей в рот, будто поил больную с ложечки. Но как аккуратно он ни проделывал эту операцию, немного ликера все же пролилось на руку и подбородок Алины. Тогда, наклонившись, он стал слизывать языком капли густой приторной жидкости с её кожи, ещё сильнее пьянея и с радостным удивлением осознав, что какую бы глупость ни сотворил, Алина будет только ещё блаженнее улыбаться. Наконец, его язык, усердно облизывающий подбородок девушки, проник ей в рот, и их губы снова слились в головокружительном поцелуе. Они были настолько поглощены друг другом, что не заметили, как Свен тихонько удалился, оставив их вдвоем.
