Мария Романовская - Обузданные тучи
Засуетившись, Ролинский споткнулся о Дженни, ползавшую по полу. Он раздраженно схватил черепаху и запер ее в металлическом шкафу для химикатов. Вернулся и остолбенел от удивления: люминесцентные детали сразу лишились своего блестящего свечения.
Догадавшись, в чем дело, профессор снова бросился за Дженни. Вытащил из шкафа черепаху — детали загорелись невыносимым сиянием. Сомнений не было: прозрачная черепаха стала источником неизвестных, невидимых, но, вероятно, большой силы лучей…
Исследовать!.. Старый ученый лихорадочно бросился к маленькому электрометру, в котором светились изолитные детали… Исследование продолжалось около получаса, но успело дать ему определенное представление о природе излучения. Эти лучи, как и рентгеновские, вызывали люминесценцию в ряде веществ, а главное… превращали изолит в хороший проводник электричества. Они ионизировали твердое вещество, как его старая рентгеновская установка — окружающий воздух.
Чтобы проверить свои соображения, Ролинский достал мешковатый плащ из удивительной ткани. Профессор развернул его и вдруг задумался, заметив сбоку большую дыру.
— О, Марго! — совсем растерявшись, закричал он кошке, которая уцепилась за завязки плаща, — где же кусок плаща, оторванный этим арапцем?.. Он же может наделать немало бед!
Охваченный тревогой, понятной лишь ему одному, Ролинский кинулся в электричку. Она была залита светом. Рая не спала. Она сидела за столиком у щита управления генератора и делала какие-то вычисления.
— Вы еще не спите? — покашливая, с равнодушным видом спросил ее Ролинский.
— О, — сухо сказала Рая, — я не могу спать, пока не приедет Борис Александрович. Сегодня я его заменяю и буду дежурить всю ночь. А как ваша молния?..
Ролинский покрутился возле нее. Она ничего не замечала… А наверху деталь изоляционного цилиндра, вероятно, пылала таинственным светом!
— Знаете, — сказал он, — я тоже буду работать всю ночь. Мне надо еще раз кое-что проверить. Нужно взять пробу воздуха на высоте два километра… Гм… на той высоте, на которой плыли тогда искусственные облака. Разрешите на час-два подняться?
— Хорошо, — сказала Рая и дала автоматический сигнал.
«Победитель» поднялся в воздух для научных наблюдений.
Охота на невидимку
Мак возился с телевизионной установкой, живо рассказывая Галинке о своих планах.
— Понимаешь, вся эта чертовщина — двери, которые сами собой открываются, прозрачная Дженни — все это мне здорово надоело. Это как орешек, твердый-претвердый. На зуб попадет, а никак его не раскусишь! И мне почему-то кажется, что все это имеет какую-то связь с нашими дождевыми неудачами. Вчера я случайно набрел на интересную мысль и, кажется, не ошибаюсь: мы имеем дело с невидимкой!
— Невидимкой?! — удивилась Галинка.
— Да, с невидимкой, — упрямо подтвердил Мак. — Ты читала произведение писателя Уэллса «Невидимка»?.. Нет? Ну, так там один дядечка придумал способ делать тело прозрачным и невидимым. Это фантазия, но я думаю, что когда какая-нибудь умная голова займется подобным делом, может выйти и что-то похожее на правду. Вот мне и кажется, что кто-то сделался невидимым и вредит нам. Он что-то намудрил и с нашей Дженни.
— Дженни! Бедненькая Дженни! — вздохнула Галинка.
— Да, я ее видел, она стала прозрачная, как стекло. Видимо, этот «кто-то» испытал на ней свое вещество, но опыт почему-то не удался. Панцирь вещество не взяло, а сама черепаха лишь стала прозрачной. Словом, он сел в калошу. И он у меня сядет в калошу еще глубже, вот увидишь!
Мак закончил работу и выглядел победителем. Но Галинка все же никак не понимала, как он собирался бороться с таинственным невидимкой.
На дворе совсем стемнело. За окном шуршали листья.
Мак торжественно включил свой прибор.
На маленьком экранчике перед глазами Галинки проступил уголок электрички. На стуле сидела Рая и сосредоточенно читала газету.
— Все спокойно! — сказал Мак. — Думаю, он появится позже. Ты не будешь возражать, если я просижу здесь у тебя всю ночь? А утром поедем к нам. Зачем тебе оставаться одной, пока дедушка выздоровеет?
— Я очень рада, — довольно сказала Галинка. — Теперь я буду спать спокойно, но я не понимаю, как твой телевизор покажет тебе это чудовище, когда его не видно!..
— А я надеюсь его увидеть, — уверенно заявил Мак. — Вернее, его увидит мой телевизор. Дело в том, что прибор у меня необычный. Я не зря назвал его телеразведчиком. Вот мы здесь сидим, а он разведает все, что где-то происходит, все обнаружит, даже сфотографирует. Я думаю, что невидимка все же отражает определенное количество света. Что бы он там с собой ни делал, а сгладить все неровности своего тела он не сможет. И вот на сгибах этих плоскостей будет отражаться некоторое количество света. Если погрузить какую-нибудь стеклянную фигурку в воду, середина будет просвечивать, а края будут видны. Наши глаза очень несовершенны и такое незначительное количество света, которое отражает невидимка, уловить не могут, но прибор мой его поймает. Он реагирует на слабый свет, даже на невидимое излучение.
— О, — удивилась Галинка. — Разве бывают невидимые лучи?..
— А как же, — засмеялся Мак. — Возьмем, например, рентгеновские лучи. Они невидимые, хотя и заставляют светиться многие вещества. Знаешь, любые световые волны — это, по сути, электрические волны. Мой разведчик реагирует на разные лучи и увидит даже то, чего не видит наш глаз. Может, это будет не обыкновенное отражение, а зеленоватые точечки или черточки. Наверное, я и сам не знаю, что из этого выйдет, но что-нибудь да получится!
Часы в дедовской комнате пробили двенадцать ночи. Галинка, захваченная напряженным ожиданием, совсем не хотела спать и глядела на экранчик сухими, покрасневшими от бессонницы глазами.
— Пусть только попадется, пакостник, мы ему покажем, как играться с молниями, — возмущенно сказала она. — Я его отблагодарю за дедушку!..
Вся в заботах о деде, она подбежала к телефону и позвонила в больницу.
— Все так же, — грустно сказала она, выслушав ответ, — все как и раньше. Но дедушка у меня крепкий, очень крепкий, и должен все побороть.
Она снова села на диванчик и свернулась в своей любимой позе.
— Хочешь, — предложила она Маку, — я расскажу тебе, за что дед получил орден Ленина. Тогда ты поймешь, какой это человек!
Мак молча кивнул головой и, глядя на силуэт спокойной Раи, вырисовывавшийся на экране, приготовился слушать.
— Дед был еще не старый. И колхоз тогда был совсем не такой, как сейчас. А на скотном дворе, говорят, было всего десять свиней и пять овец, и аэродрома не было, и много чего не было. Вот дедушка и решил во что бы то ни стало приобрести хороших овец. Он узнал, что соседний совхоз выращивает красивых племенных овец и поехал за ними. Дедушке повезло, он там приобрел целую отару и повел ее степями к нам. Была весна, середина апреля, кажется.
