Александр Лайк - Синий, как море
Я положил ладонь на крышку и снова затрепетал. Ну!
- Райдок, - голос сорвался в щенячье подвизгиванье.
Ну? Нормально. Хотя и странно. Неужели за целую ночь со мной не стряслось никакой новой пакости?
Похоже, нет. Тогда, возможно, прав Сагастен, и мы спутали неизвестному противнику карты? Вряд ли он мог полагать, что пораженный заклятием наследник престола покинет столицу вместо того, чтобы валяться в постели под присмотром магов. Да, что-то в этом есть. Я нахожусь не там, где должен, веду себя не так, как можно было ожидать... Я даже Цвет получил противоположный ожидаемому! Проклятый Заклинатель снов вполне мог меня потерять из виду. Стоп!
Проклятый. Отринувший Цвета. Наш главный враг.
Уж не его ли чародеи постарались?
Молодец парень. Придумал, наконец. За двое суток упорных размышлений. Это до такой степени лежит на поверхности, что мои цветоносные родственники даже не говорили об этом вслух.
Но ведь не зря говорят: первое подозрение - самое правильное. А это у меня первое осмысленное подозрение.
Хотя вроде бы это не в стиле Проклятого. Он как-то предпочитает жечь и убивать. А разве одно другому помеха?
И еще два вопроса для бедного Данка. Первый: откуда он взялся на нашу голову, этот Проклятый? Читаю, читаю, а о нем пока что вообще ни слова нет. И второй: у нас хоть где-то друзья остались? Помню, слышал - ни Белая Гавань, ни эльфы помощи не пришлют. А кто пришлет? Ой, да, и еще третий! Что такое эти самые Переделы? Подлые "Хроники" начинаются с фразы... Сейчас, секундочку...
Я распахнул чудовищную инкунабулу и глянул на первую страницу.
"Речь будет здесь о Белом домене и правде дней его.
А счет дням Домена ведется от воцарения в Дианаре родоначальника Селекса; а было то в день, когда принял он на себя заботы о потомках Первого Корабела и повелел ковать себе венец. В тот же день жители Дианара сковали венец алмазный и поднесли его неистовому и непокорному Селексу, и воздали ему хвалу небывалую и хвалу превыше хвал. В тот же день лучезарная Эллириэль надела одежды зеленые, а смертоносный Дамар облачился в золото и янтарь. В тот же день разделили они добычу похода; а выпало так, что взял себе Селекс рог Юнихорн, преславный в битвах, а Дамар получил Жемчужину Смерти, что была ему по нраву, Эллириэль же возложила на чело Корону-из-листьев, ибо не было и не могло быть ей равных в мастерстве творить чародейные завесы. В тот же день скрепили великими клятвами они союз свой, а люди назвали творцов родоначалия - Союз Трех. В тот же день опустилось знамя Белое и Великое Знамя Синее над покинутым богами Сапфиром; поднялось знамя Белое над Дианаром. А Великому Знамени повелел Селекс отныне быть перечеркнуту Синей полосой. А было то в капельнике, в день двадцать второй, в алмазе, в год 1188 от Рождества Первого Корабела, а по старому счету, как в Люмине считают и поныне - в год 1117 от Золотого Дождя, а от Передела - год 1066.
Дивен был сей день да изобилен весьма. Как за буйностью пира в небе смерклось, возжегся венец Селекса чудным пламенем: и казалось всем, что свет исходит от лица его. Когда же и сам Селекс тому подивился, снял он венец, чтобы разгадать тайну огня сего, и вот: рассеялись тучи, что стояли над Западной двадцать два цикла и немного дней, а в темном небе воссияла небывалая звезда, как эльфийская дева, что распустила косы свои среди малых звезд. Немногим меньше месяца была она, а светила ярче. И свет тот отражался в алмазах венца, и голубым сиянием окружились лица Трех, а глаза их сверкали, как звезды, когда глядели они в небо, и были Трое похожи на богов. Люди же шептали, что знамение велико, и следует отныне повиноваться Троим свято, ведь не люди они, а дети Луны. А с неба летели серебряные искры, вспыхивали огнем и таяли, как снежинки. Но одна искра не растаяла на лету, а долетела до земли и упала в песок на берегу. Когда нашли ее, еще хранила она жар небес; и было то не серебро, а странный металл, более сходный с железом, но ковался он легче, блестел ярче и был прочнее. Хватило его на то, чтобы в ту же ночь, под лучами Сребровласой Звезды сковать легкий меч, тоньше обычного, но такой же длины. И совершили необходимые обряды, и сказали тайные слова, а утром отправили тот клинок в Дом Луны. И было ему предвещание, а потом взяли его кузнецы из посвященных, и отковали начисто, и закалили, и довели, и оправили, и собрали геройскую рукоять, и отточили, и напоили, и нарекли. И был он вложен в заговоренные ножны, а потом взяли его жрецы и поместили силой чар в далекое и тайное место, чтобы пропитался он мощью всех стихий. Имя тому мечу Орфайн, что по-эльфийски Кер-Ансин, по-гномьи же - Риндаст, простой люд будет чтить его как Пламя Звезды. Кто добудет его - обретет благословение богов и мощь несказанную. Мало противников найдется ему среди Круга Земель. Сможет он совершить несовершаемое; оттого и явится Орфайн вестником великих дней и дел небывалых, но не раньше. И никто не знает, ни где он сокрыт, ни кому сужден, ни когда увидит он свет дневной.
Так начались дни Домена, так венчан был в Дианаре родоначальник Селекс. А когда наступило утро и совершен был обряд Создания Дня, прозвучало имя Домена и благословие людям его. И поняли все, что дела Селекса угодны богам, и звали его с тех пор - Селекс Основатель."
Вот так. Опять зачитался.
Нет, все это, конечно, очень красиво и романтично, но понятно ведь только сведущему. Объясните идиоту, что, собственно говоря, произошло?
А потом, двести тридцать два года спустя, короткая, уж вовсе непонятная запись:
"На исходе года 1420-го собрался в Сангане Совет Радуги. Недолгим он был, и поскольку Белые Пристани довольствовались тем, что имеют ныне, признаны были в Круге Земель деяния родоначальника Селекса. И не явились посланники Ушедших, и не было никого из Западных гор. Так решили именем Радуги, что Ушедших более не ждать, а горных изгоев - презреть. С того дня и считается Второй Передел, а от Первого Передела лет минуло одна тысяча да двести девяносто восемь."
Каким-то образом в этот год были перераспределены полномочия и заново поделены земли. Это я понимаю. Но почему, по какому принципу и каким образом? И что, в конце концов, натворил мой доблестный пращур Селекс в компании со своими Тремя? То есть, с Двумя, не считая Себя? Кто такие Ушедшие? А изгои в Западных горах - это Проклятый, да?
Вот же ж черт, чем больше знаешь, тем меньше понимаешь!
А могучий утробой Данк до сих пор жрет. Попробуй сунься с вопросом.
А в начале летописи Первый Передел зовется просто Переделом. Не думали древние, что будет и Второй.
И язык немного меняется с каждым веком. Интересно!
А ведь надо полагать, что до этого тома был писан другой, еще более ветхий. Уж больно бойко начинается история Селекса, так сказать, с кульминации. Что-то ведь и до того происходило, правильно? Может быть, даже более важное, чем возложение на макушку венца.
