Герберт Циргибель - Иной мир
Несмотря на то, что он был запасным космонавтом, он входил в число команды и поэтому должен был принимать участие в подготовке. До этой подготовительной тренировки оставалось еще три дня. Он полетел в Синтанг, там он не попал на последний рейс. Чтобы больше не терять время, он отправил отсюда телеграмму Нанге.
Две мили за Синтангом река Капуас заполняла многочисленные каналы. Они обеспечивали влагой плантации и площади, на которых вырубался и выжигался лес. Береговая линия этих каналов покрыта высокой травой иланг-иланг, отдельные пальмовые группы склонялись над водой.
Они шли вдоль берега. В вялом течении реки танцевали отражения звезд; в траве шуршали тжитьяки, маленькие, светящиеся зеленым ящерицы. Нанга и Седрик не замечали их, и они даже не знали, куда они идут. Они бежали по неизвестной дороге, преисполненные своим счастьем. Иногда они целовались. Он еще не сказал ни слова о том, почему он так неожиданно приехал. Нанга и не спрашивала; в эти минуты все показалось ей совершенно естественным. Один раз он спросил:
— Ты сбежала от меня, Нанга, это так?
— Да, — сказала она, — я хотела сбежать от тебя, и я больше не хотела думать о тебе, но бы я и не смогла.
— Почему «бы»? — ответил он. — Видишь, я пошел за тобой, и я нашел бы тебя даже в джунглях"
Они шли дальше и пришли на поляну. Седрик притоптал траву под деревом; края этой высокой травы были острыми, как лезвия. Затем они присели. Он хотел рассказать ей о последних днях в центре подготовки, но когда он положил руку на ее талию, замолчал. Она чувствовала его ощупывающую руку и была счастлива от его прикосновений. Шорох деревьев слился воедино с кипением их крови. Он слился с ней, и она затрепетала от удовольствия. Сквозь листву сияли звезды, немые свидетели их страсти.
Затем они лежали рядом, молча, занятые своим настоящим. Он начинал рассказывать, но ее близость постоянно отвлекала его. Когда он поцеловал ее, то забыл обо всем. Ее руки чувствовали его силу.
— Любимый, — сказала она на выдохе, — Седрик…
Потом она сказала: «Порой я боюсь, что все это сон».
Он поцеловал ее глаза, ее рот. Ее губы были теплыми и мокрыми. Затем он заметил, что она плачет.
— Почему ты плачешь? — озадаченно спросил он.
Нанга засмеялась сквозь слезы.
— Я не плачу, Седрик, я лишь счастлива.
Своими поцелуями он прогнал ее слезы.
Мгновение они молчали. Затем Нанга сказала: «Ты хотел рассказать мне историю центра подготовки космонавтов».
— Я люблю тебя, — сказал он. Он поцеловал ее грудь, ее тело, ее колени. Он не успел рассказать ей свою историю. В огне их страсти время пролетало; звезды становились бледными. Они одаривали друг друга всем тем, что приносило им удовольствие и радость, и не уставали снова и снова пить из этого источника.
Они остались в Синтанге. Нанга хотела поехать с Седриком в Учебный центр и провести те немногие недели до старта «Кеплера» рядом с ним. Они знали, что они не могли видеться в это время, ведь команда, включая запасных людей, была изолирована от внешнего мира, готовилась к большому путешествию.
В их распоряжении было еще сорок восемь часов — целая вечность. Южный городской пляж со своей протяженной холмистой местностью был для них желанным местом для походов. Горы цвели; на откосах бурно разрастался бугевиль[11], на заднем фоне по ландшафту простиралась зеленая стена тропического леса. Они взбирались на кусты и камни, и иногда Седрик брал Нангу на руки и нес ее, до тех пор, пока они не набредали до удобного места, где можно было безопасно прилечь. Там они отдыхали и мечтали.
— Помнишь, Нанга, как однажды я сказал большую глупость…
— Ты никогда не говорил глупостей, любимый.
— Все же, в домике, когда мы были одни. Я сказал, что любовь с первого взгляда — чушь или что-то в этом роде.
— Да, ты сказал так, я вспоминаю. — она посмотрела на него и засмеялась. — И ты ведь был прав.
— И ты осмелилась сказать мне это! — воскликнул он. — Еще слово, и я сброшу тебя со склона.
Он хотел поцеловать ее, но она тесно прижалась к нему и сказала: «Я думаю, любовь с первого взгляда это всего лишь, когда находишь то, что очень долго искал. Пожалуйста, не смейся, Седрик, но я любила тебя еще перед тем, как мы встретились тогда. Я думаю, каждый человек носит в себе картинку другого, и он ищет этого другого. Иногда он находится, иногда нет. Затем любовь разбивается, и он ищет дальше. Мы так далеко были друг от друга, но случай свел нас вместе».
Солнце пекло. Они нашли тенек. Когда они снова лежали рядом друг с другом, Седрик сказал: «Мне немного совестно»…
Она вопросительно посмотрела на него.
— Еще несколько дней назад я не мог думать ни о чем другом, как о «Кеплере» и «Дарвине». Затем прибыли расчеты, определилось время старта, и мне оставалось только ждать. С тех пор мне порой кажется, словно я обо всем забыл. Только ты живешь во мне, и твое лицо постоянно у меня перед глазами."
Она закрыла глаза и принимала его поцелуи, ею овладело чувство счастья.
Под ними были город и блестящая река, которая терялась далеко за листвой римбу. Между сияющими белыми домами в городе собирались в группы хижины даяк из бамбука и пальмовых листьев. На окраине города простирались плантации; кусты черного перца стояли в ряд, недалеко от него созревали ананасовые культуры и недавно разбитые кофейные плантации. Многослойная зелень была похожа на ковер.
Оба не замечали этот пейзаж. Мысль о предстоящем расставании охватила их словно опьянение, и каждая секунда стала для них драгоценным моментом, которым они хотели насладиться до последнего.
XIV
Если проследить причины, которые повлекшие за собой встречу Нанги и Седрика, получится наглядная цепочка кажущихся случайностей. Например, тезис профессора Шагана послужил одним поводом; Фрезер Джанелл, который позднее захотел пообщаться с оставшимися — другим. Но ворчливый старик с Маник Майя ни за что бы не выдвинул свою теорию, если бы астероид Ре 37 не исчез. Причины можно было выслеживать в безбрежном океане.
В этой путанице затерялись и нити судьбы Дамара Вулана. Молчаливый и рассудительный Дамар, которого профессор Шаган высоко ценил, после той сцены с Нангой в безмолвном отчаянии направился в свою комнату. Он написал ей письмо, в котором просил у нее прощения и намекнул, что он тоже хотел бы покинуть Маник Майя, чтобы вернуться к своей прежней профессии. Нанга не ломала голову над дальнейшей судьбой Дамара, а профессор Шаган напрасно протестовал против увольнения. Дамар покинул Маник Майя почти в то же время, что и Нанга. Он подал заявление в высшее космическое агентство на возобновление своей прежней деятельности на обсерваториях, которые находились на околоземной орбите. Его заявление совпало с тем временем, когда комиссия все еще занималась набором команды Кеплера, и бумаги давали ему отличную оценку. У него был опыт пребывания в космосе, солидные научные знания, и он был известен своим уравновешенным и рассудительным характером. Его самого сильнее всего удивило то, что ему было предложено принять участие в поисковой экспедиции. Он согласился без колебаний. Так мнимые случайности свели его теперь с тем человеком, который невольно разрушил его мечты.
