Александр Студитский - Сокровище Черного моря
Утром Ольга спустилась в подвальный этаж, где работали Смолин и Петров, раздраженная неудачами, расстроенная неудовольствием Смолина и злая на себя за свою растерянность. В голубом полумраке сияли два ярких кружка осветителей. Два снопа света падали из-под невидимых абажуров настольных ламп на развернутые около микроскопов тетради с записями и освещали два профиля — высокий лоб, орлиный нос, короткие усы и энергичный подбородок Смолина и по-детски круглый лоб, светлые волосы и мягкие, пухлые губы Петрова.
— В чем дело, Ольга Федоровна? — спросил Смолин таким тоном, что у девушки екнуло сердце.
— Не выходит, — ответила Ольга сердито.
— Понимаю, что не выходит, — спокойно сказал Смолин, — но почему?
— А потому, что нельзя нашим способом определять гаммы[23] золота в миллиграммах вещества. — Ольга уже не скрывала раздражения. — Ведь после сжигания от вашего проростка остается не больше тридцати, а то и двадцати миллиграммов.
— Ах, вот оно что… Что же вы мне раньше об этом не сказали?
— Думала, что сумею, — мрачно ответила Ольга.
Петров сочувственно улыбнулся ей, ожидая сердитой реплики Смолина.
— Значит, гаммы золота на миллиграммы золы? — переспросил он, прищурясь и глядя на Ольгу рассеянно, словно не видя ее. — Ну, что же, подумаем, как быть дальше. Будем думать, и вы и я.
Ольга вернулась к себе недовольная, злая, в подавленном настроении. Стояла у приборов, машинально крутя рычаги и безнадежно всматриваясь в растворы.
Смолин зашел к ней под вечер, когда она заканчивала работу, уже выбившись из сил от бесплодных попыток получить в анализе сотые доли процента. Лаборанты давно разошлись. Спускалось солнце, окрашивая в розовый цвет шелковые занавески и белые косяки окон.
Еще издали Ольга увидела в руке у Смолина длинный блекло-сиреневый конверт. Подходя, профессор небрежно сунул его в нагрудный кармашек халата, — и в те немногие минуты, пока Смолин говорил с Ольгой, ее раздражал и томил этот торчащий уголок конверта.
— Итак, значит гаммы в миллиграммах? — начал Смолин вопросом, не требующим ответа.
Ольга утвердительно кивнула головой. Смолин продолжал тем же рассеянным тоном:
— Так, так… Плохо… Что же делать?
— Не знаю. Ничего не выходит…
Смолин подошел к окну, отдернул занавеску и, заложив руки за голову, загляделся на чудесную панораму. Потом улыбаясь повернулся к Ольге.
— Значит, нужно осваивать другие методы… Хочу съездить в Москву, — Смолин покосился на конверт, высунувшийся из кармашка, и небрежным щелчком осадил его вниз.
— А я?
— А вы будете продолжать совершенствовать ваш метод, пока не отработаете пригодный для нашей работы вариант.
После ухода Смолина Ольга долго стояла у окна, предаваясь невеселым мыслям. Начинало смеркаться, когда из подъезда лабораторного здания вышел Смолин — весь в белом, элегантный, изящный, несмотря на высокий рост и широко развернутые плечи. Ольга не сводила с него глаз. Смолин перешел улицу, остановился на набережной и, видимо, задумался, положив руки на перила решетки. Но вот в его руках появился знакомый Ольге конверт. Смолин медленно, аккуратно разорвал его надвое, потом еще надвое, потом еще и еще, — и клочки письма стайкой снежинок, трепеща в воздухе, закружились над заливом.
На другой день Смолин уехал в Москву. Потянулись скучные будни. Ольга продолжала работу, принимаясь за каждую новую модификацию метода с таким ожесточенным упорством, словно только от ее усилий и зависело повышение содержания золота в растениях.
Начатые Смолиным опыты выведения золотоносных водорослей из разрушенных тканей продолжал Петров. После неудачи с полиплоидами интерес к колхицину у него угас. Но загадочное открытие Крушинского по-прежнему не давало ему покоя.
Каждое утро, пробегая к себе на второй этаж, Ольга заглядывала в лабораторию Петрова и удивлялась, что ей никогда не приходилось опередить Аркадия, словно он и не покидал на ночь своего рабочего места. С утра он возился с проростками, развивающимися в сотнях аквариумов с растертыми водорослями, добросовестно осуществляя план, оставленный ему профессором. Но после короткого обеденного перерыва он с головой уходил в бесконечные попытки воспроизвести «ошеломляющее открытие» несчастного Николая Карловича. Теперь Петров увлекся мыслью получить проростки из растертых тканей золотой водоросли, подобно тому как были получены проростки филлофоры в аквариумах Ольги. Ежедневно он предпринимал новые и новые попытки: менял состав воды, понижал и повышал ее температуру, вводил в растворы различные количества золота. Все было безуспешно.
Профессор приехал через неделю — так же неожиданно, как и уехал. С ним прибыл груз в двух тяжелых ящиках, немедленно доставленный в лабораторию. Едва поздоровавшись с сотрудниками, Смолин спустился в подвальный этаж и принялся вместе с Петровым за распаковку. Ольга сгорала от любопытства, но, встретившись с Петровым за обедом, сумела удержаться от вопросов. Аркадий смотрел на нее смеющимися глазами, видимо, раздираемый желанием рассказать обо всем, что узнал от профессора, но, пересиливая себя, говорил о незначительных, неинтересных вещах. Так прошло три дня. Утром на четвертый день на станции появился гость с далекого севера Панин.
Глава 19
ЕЩЕ ОДИН СОЮЗНИК
Ольга с нежностью смотрела на заросшее бородой, веселое, улыбающееся лицо Ланина.
— Иван Иванович, голубчик, как я рада, что вы приехали… Когда вы поедете обратно?.. Ой, я хочу с вами…
Черные усы и борода Ланина зашевелились, раскрывая белые зубы.
— Дорогая, я буду рад каждому новому живому человеку… Работы хватит… Я изнываю без людей.
— А у вас все налажено?
— Вот, если без шуток поедете со мной, там увидите… Первоклассные лаборатории. Аквариальная разве немногим похуже, чем здешняя.
Ольга в восторге прижала руки к груди.
— А химическое оборудование?.. Иван Иванович, а газ, электричество, источники лучистой энергии?..
— Послушайте, Олюша, — возмутился Петров, — да вы думаете, что он из деревни приехал? Ну, да, газ, электричество, источники лучистой энергии… конечно, все это есть. Ведь там же специально построенное помещение… И все приспособлено для…
— Во-первых, сэр, — леденящим тоном оборвала его Ольга, — я вам не Олюша… А, во-вторых, я не нуждаюсь в ваших разъяснениях.
Петров обернулся за содействием к Ланину:
— Да ведь и он вам то же самое скажет! — Ланин вмешался в пререкания:
— Успокойтесь, Ольга Федоровна. Останетесь довольны.
