Александр Бушков - Дождь над океаном (сборник)
Сегодня был Чавдар, он стоял, изящно облокотившись на перила, в штатском костюме, в меру пестром и легкомысленном.
— Ну, здравствуй, — сказал я. — Разведрота твоя, я смотрю, неплохо работает…
— А то как же, — сказал он. — Пойдем поговорим?
Мы спустились по лестнице, миновали забитый гомонящими поклонниками фантастического синематографа холл, отмахнулись он юнца, по ошибке попытавшегося взять у нас автографы, вышли на улицу и сели в машину Конрада, цивильный «ауди».
— Итак? — спросил я. — Вряд ли ты ко мне без дела пришел.
— Посмотри.
Он достал из кармана карту города и прилегающих окрестностей, развернул ее передо мной. Карта испещрена хорошо знакомыми мне условными знаками.
Карта меня ошеломила, если честно. К городу была стянута едва ли не треть вооруженных сил ООН. Объяснение подворачивалось одно-единственное; лучше пересолить, чем недосолить. Береженого бог бережет…
— Чтобы ты знал, какую армаду тебе предстоит привести в движение.
— Так, — сказал я. — Детали.
— Я получил приказ. Сигнал на «Гаммельн» предстоит дать тебе. Приказ тебе доставят завтра утром. А там — твое дело. Как будут эвакуировать детишек, я толком не знаю и не интересуюсь. Я строевик, дорогуша Голем. Окружаю, пресекаю, провожу облавы, предотвращаю эксцессы. Общее руководство войсками осуществляет наш старый знакомый — Дуглас. А у меня своя задача — к началу «Гаммельна» я должен обезвредить экстремистов. Ну, основные точки дислокации мы знаем, так что по сусекам поскребем.
— А ты ничего не слышал о таком Даниэле Регаре?
— Есть такой, — сказал он. — Сволочь. С Диким Охотником якшался. И якшается.
— Так, — сказал я. — А если я тебе скажу, что один мой знакомый весьма похвально отозвался о Регаре?
— Что это за…
— Лео Некер, — сказал я не без грустного злорадства, и он увял, как я увял бы на его месте. — Некер это говорил, дружище. Вот такие дела… Конрад, тебе не приходилось видеть завязанные узлом автоматные стволы?
— Ты у Артана видел? Так это я ему один отдал. Другой отослал в Центр. Знаешь, я поневоле начинаю бояться — а вдруг я ничего не смогу сделать, когда придет срок? Я…
На приборной доске вспыхнул зеленый огонек. Чавдар сунул в ухо блестящую бусинку на длинном шнуре, послушал и резко обернулся ко мне:
— Голем, «крими» у твоего дома, за тобой приехали!
Я молча кивнул ему на баранку. Машина понеслась по светящейся осевой линии. Упавший микрофон подпрыгивал на спиральном шнуре, я поймал его и водворил в гнездо.
Полицию представляла серая цивильная малолитражка с мигалкой на крыше. Внутри было темно, тлел багровый огонек сигареты, освещая чей-то энергичный подбородок. Распахнулась дверца, навстречу мне выбрался плотный малый — это он в тюрьме принес Зипперлейну депешу.
— Господин полковник, вас срочно просит комиссар.
— Поехали, — я распахнул дверцу. — Что, еще один труп у вас сбежал?
Он в это время садился за руль. Так и не сел. Застыл в неудобной позе:
— Откуда вы знаете?
— Всего лишь хотел убого пошутить, — сказал я. — Садитесь, поехали. Кто там у вас убежал?
— Некер…
Машина остановилась перед каким-то окраинным полицейским участком. В неоновой вывеске «Полиция» не хватало последней буквы, перед входом стояли два мотоцикла. Мы прошли коротким коридором. В маленькой комнатке, пропахшей сапогами и оружейной смазкой, сидел на краешке стола Зипперлейн. Его теплый синий плащ — небывалое дело! — лежал тут же, на столе.
— Как это случилось? — спросил я, придвигая ногой свободный стул.
— Как… Ночью встал и ушел. В случае с женой Тампа свидетелей не было, а сейчас свидетель есть — сторож морга.
— И что он?
— А где ему, по-вашему, быть? — вздохнул Зипперлейн. — В психиатричке, понятно. Спит после лошадиной дозы успокоительного снотворного.
По долгу службы мне приходилось бывать в моргах. Гладкие цинковые столы, неподвижные желтоватые тела, холодный свет, давящая тишина, и вдруг мертвец приподнимает голову, садится, открывает глаза, спускает ноги на холодный каменный пол, проходит мимо сторожа… Как он смог голым пройти по городу?
— Неизвестно, — сказал Зипперлейн, и я понял, что задал вопрос вслух. — Вообще-то дело было ночью. Хозяин дома, где он снимал комнату, естественно, спал и ничего не слышал. Одежда, вещи и машина Некера исчезли. Два часа назад его машина миновала пост войск ООН на шоссе два-четырнадцать и удалилась в сторону столицы.
— Его пропустили? — донельзя глупо спросил я.
— А почему они должны были его задержать? Они же не знали; что он… Или вы думаете, что от него разило серой и склепом, а лицо его было синим? Анита Тамп выехала беспрепятственно. Господь никогда ничего не делает наполовину.
— Однако Лазарь-то смердел и покрыт был червяками… — машинально сказал я.
Встал и поплелся прочь — а что еще оставалось делать? В коридоре отмахнулся от детектива, предложившего подвезти, вышел на пустынную темную улочку и побрел по краю тротуара. Детектив сел в машину и метров двадцать ехал следом, но я рыкнул на него, и он отстал. Я остался один. Большинство окон уже погасло. Я не мог ни восторгаться, ни грустить над происшедшим с Некером — город, как вампир, высасывал мои эмоции, оставляя одно тупое удивление. Над крышами чертили огненные зигзаги метеориты, из-за трубы выглядывала половина зеленой Луны, и на ее фоне четко вырисовывался кошачий силуэт. Ничего сверхъестественного в зеленой Луне нет. Нашу Луну мы видим желтой или белой от того, что вокруг нее нет переломляющей солнечные лучи атмосферы. Будь на ней достаточно плотная атмосфера, Луна виделась бы нам именно такой — светло-зеленой, как молодая сочная трава. Хорошо помню рисунки в одной популярной книжке по астрономии. Да, но ведь атмосферы там все же нет…
Лунная радуга. Как и обычная, вызывается преломлением и отражением света (только на этот раз лунного, а не солнечного) на водяных капельках в атмосфере. Лучи точно так же разлагаются на составные части спектра. Наблюдается лунная радуга, как правило, при ясной, полной Луне, когда воздух насыщен принесенной с моря влагой. Редкое, но вполне материалистическое природное явление. Вот только почему все эти явления, каждое из которых в отдельности легко объяснить, появились здесь одновременно?
За мной кто-то шел, подстраиваясь под ритм моих шагов, но шаги преследователя были какие-то необычные — звонкие, шлепающие. Словно тот шел босиком. Тяжелые шаги. Странные. Только сейчас я сообразил, что понятия не имею, в какую сторону иду, — я никогда не был в этой части города. Пожалуй, от машины отказался несколько самонадеянно. Ну, ничего, в конце концов это отнюдь не джунгли.
