Гарднер Дозуа - Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Торби снимал снегопад до тех пор, пока не поднялся ветер. Потом снег усилился, и журналисту пришлось поторопиться с отлетом. Он улыбнулся, глядя, как Бэггинс глотает сталкеров и забирается в ракету, а потом еще немного постоял, глядя на снег, прежде чем самому последовать за роботом и погасить фонари. Торби испытывал странное и отчасти злорадное удовольствие: его обычно лишенное всякого выражения лицо сейчас лучилось настоящей радостью, а Леоа и все ее камеры были далеко, в каком-нибудь городе или на каком-нибудь космическом корабле, дальше от него, чем когда-либо.
Гвинет Джонс
Спасти Тиамат
Один из самых известных британских писателей своего поколения, Гвинет Джонс, является солауреатом премии Джеймса Типтри-младшего за роман «Белая королева» («White Queen»), лауреатом премии Артура Кларка за роман «Дерзкий как любовь» («Bold As Love») и дважды лауреатом Всемирной премии фэнтези — за рассказ «Принцесса травы» («The Grass Princess») и за сборник «Семь рассказов и басня» («Seven Tales and a Fable»). В числе прочих книг Джонс «Северный ветер» («North Wind»), «Пыльца» («Flower dust»), «Планы спасения» («Escape Plans»), «Священная стойкость» («Divine Endurance»), «Кафе «Феникс»» («Phoenix Cafe»), «Замки из песка» («Castles Made of Sand»), «Без камня» («Stone Free»), «Полночный фонарь» («Midnight Lamp»), «Кайрос» («Kairos»), «Вода в воздухе» («Water in the Air»), «Влияние железного дерева» («The Influence of Ironwood»), «Обмен» («The Exchange»), «Дорогой Хилл» («Dear Hill»), «Спрятанные» («The Hidden Ones»), а также более шестнадцати молодежных романов, выпущенных под псевдонимом Энн Халам. Изредка Джонс пишет рассказы, которые печатаются в «Interzone», «Asimov's Science Fiction», «0ff Limits» и других журналах и антологиях; эти произведения объединены в сборники «Идентификация объекта» («Identifying the Object: A Collection of Short Stories») и «Семь рассказов и басня» («Seven Tales and а Fable»). Кроме того, перу Гвинет Джонс принадлежит критическое исследование «Деконструкция звездолетов. Научная фантастика и реальность» («Deconstructing the Starships: Science Fiction and Reality»). Недавно вышел новый роман писательницы — «Радужный мост» («Rainbow Bridge»). Джонс живет в английском городе Брайтоне с мужем, сыном и бирманской кошкой.
В ярком и захватывающем рассказе «Спасти Тиамат» автор доказывает, что стратегия «узнай врага» не всегда помогает достичь победы.
Я добралась до станции, когда на Левой Сперансе царила глубокая ночь. Поспать так и не удалось. Точно в тумане — конфабуляция нуль-транзит здорово взбаламучивает мозги — ощупью добиралась до любимой закусочной целую убийственную вечность, подчас сомневаясь в том, что парящая в космосе близ Парламента крытая галерея — не метафора, а реальная углеродкерамическая конструкция. Подчиняясь неясному тревожному сигналу из недр рассудка, глянула в зеркало. Неутешительная новость: я превратилась в крокодила-тугодума с пустыми глазами и застывшей на физиономии глупой ухмылкой…
— Дебра! Мой напарник.
— Больше так не делай! — простонала я; крокодил рассыпался, галерея утратила свою сверхдетерминированную важность, и все это произошло слишком внезапно для комфортной адаптации. — Или не знаешь, что нельзя пугать лунатика?
Напарник ухмыльнулся. Он знал, в котором часу я прибыла, и догадывался, в каком состоянии. Прежде я не видела во плоти Пеле Леонидаса Иса Кинатоа, но мы давно работали вместе и симпатизировали друг другу.
— Ай-ай-ай! Так хорошо, что просыпаться неохота?
— А то! Сладкие сны доступны только прекрасным чистым душам.
Он дотронулся до моей щеки, снял слезинку. Я и не подозревала, что плачу.
— Дебра, спать надо в положенное время. Представь, что это игра, в которой надо получать удовольствие.
— Пыталась, но от этого только хуже. Если не приму заслуженное наказание, свалюсь на несколько дней.
Его интимный жест — прикосновение кожи к коже — был приглашением и обещанием, и это вызвало у меня улыбку.
В Парламент мы пошли вместе, вернее, поплыли в сниженной гравитации, кою я так люблю, хоть и знаю о том, сколь вредна она для здоровья.
В фойе повстречали всю честную компанию, которую узнали по новейшей разработке в области биометрии — аура-жетонам. Делегаты от Кай-Анской рабочей партии щеголяли оранжево-желтыми полосками — живенько и миленько, хотя не слишком глубоко по смыслу. Системы полного контроля видели гораздо больше, но нас с Пеле это не заботило, у нас от Сперансы секретов нет.
Проблема Кай-Ан встала перед нами после того, как планету «открыл» баласшетский разведчик и она попала в крошечный список населенных небесных тел, соединенных между собой нуль-транзитом. Тогда же родились вопросы, связанные с серьезным социальным дисбалансом: крошечный интернациональный правящий класс, эксплуатируемые массы. Однако ни кай, ни ан не согласились бы на третейский суд — да и с какой стати соглашаться? Фракция, ратующая за невмешательство, в Парламенте оказалась самой слабой, и вариант «карантин, пока не разовьются до уровня цивилизации» даже не рассматривался. Через тридцать местных лет после первого контакта случилось неизбежное: кай восстали против своих господ. Такое уже бывало и раньше, но в этот раз мятежники разжились современным оружием. Истребить всех ан им не удалось, но зато общая планета сделалась практически непригодной для жизни.
И вот мы здесь, чтобы обсудить размер ссуды на восстановление. Нами нанесен ущерб, нам его и возмещать — такова линия Диаспорийского парламента. У кай и ан, как пить дать, есть свое видение происшедшего — они новички в Звездной Диаспоре, но не в политике.
Однако они, по крайней мере, прибыли на сессию Парламента, и это обнадеживало.
Делегаты от Федерации Кай выглядели неброско. Их было пятеро, и они относились к «разумным двуногим», то есть удовлетворяли главному критерию, который объединял Диаспору. Трое носили баласшетские деловые костюмы в коричневых тонах, двое — серую военную форму. Молодые соправители Ан одевались гораздо лучше, и один из этой парочки показался мне очень даже ничего.
История Диаспоры трактуется по-разному — есть «сильная» теория, есть «слабая», есть промежуточные варианты. Но удивительно, до чего же много у нас общих критериев красоты. Он был высок, два с лишним метра. Большеглазый, с пышной каштановой растительностью на голове. Лицо безволосое, костистое. Бронзовая кожа без пор, ослепительная улыбка. Это мой «подопечный», а его соправительница, подчиненная партнерша, маленькая и тщедушная, тусклой внешностью едва отличимая от кай, досталась Пеле.
Им присвоили кодовые имена Ваал и Тиамат, так я и буду звать их далее. Кай и ан — тоже условные названия.
Мы перешли в консультационный зал. Один из постоянных секретарей «синих», Джозет Моричетри, обратился к нам со вступительной речью. Полковник с зеленым поясом Шамац Хаа'гаан высказался насчет режима безопасности на станции. Администратор Парламента чином пониже прошелся по основам: стандарт времени, квоты на покупки в магазинах, доступ к лифтам, запретные места, домоводство… Те из делегатов, кто не успел позавтракать, воспользовались раздаточной тележкой с «нейтральным в культурном отношении» ассортиментом. Я прихлебывала «мокко — колумбия», восполняла расход углеводов хрустящими тартинками с вишневым повидлом и, вполуха внимая повестке заседания, перебирала в памяти отношения между Ваалом и Тиамат.
