Светлана Ягупова - Феникс
— У нас тоже есть свои фантомы. Их видит каждый, кого захватывает идея репликации.
— Теперь понимаю, почему они стали навещать меня.
— Кто? — насторожилась Лия.
— Мои близкие и друзья из первой жизни.
— Вы говорили об этом Леру? — Нет.
— Напрасно. Как можно скрывать такое?! — Лия даже возмутилась. — Ведь это признак вашей зрелости для дела репликации.
— А какие фантомы видите вы?
— Разные. В основном, тени тех, о чьем присутствии среди нас мечтаем. Скажем, я не раз встречала в дубравах нашего города силуэт писателя вашего века Александра Грина. А мой друг — Сократа.
— Так в чем же дело?
— Вы меня удивляете, Стас. Неужели до сих пор не поняли, что найти реплиген — это часть дела. Надо еще уловить в атмосфере Земли энергоматрицу, а это не очень просто. Вам повезло. Точнее, нам с вами.
— Лия… — Он запнулся. — Я мог бы прокрутить вам кое-что на психоконтакторе, впустить вас в свой вчерашний день — сегодня он особенно упорно преследует меня со всем своим грузом.
Лия успокаивающе накрыла его пальцы ладошкой. Осторожно, боясь спугнуть его столь щедрое желание, сняла с подоконника миниатюрный аппарат в форме трехлучевой звезды и поставила на столик. Было отчего прийти в волнение: репликант приглашал ее в свое прошлое! Протянула Радову дужку от психоконтактора, вторую надела сама и села, сдерживая дрожь в пальцах. Есть ли что-нибудь более доверительное и увлекательное для эсперейца, чем такое вот путешествие! По крайней мере, для нее это всегда любопытней, чем полет на соседнюю планету Айгору.
Радов закрыл глаза, его понесло, закружило и выбросило в то время, где его звали Денисом Буковым. Он стоял у окна и смотрел, как по спортплощадке мальчишки гоняют мяч, обливаясь потом от жары. Задернул штору от вползавшего в комнату зноя, включил ионизатор. Повеяло прохладой, запахло влажным песком и водорослями.
Сел за стол. Оглянувшись на дверь, хотя там никого не было, достал из ящика тетрадь, которую вчера принес какой-то пацаненок. "Дяденька, это вам", — сунул ему в руки и дал деру, сверкая босыми пятками. А если бы тетрадь попала к Зое?
…Новорожденная лежала поперек кровати, перебирая ножками и ручками, и была похожа на маленького жучка. Через два дня после ее рождения попался на глаза международный бюллетень, откуда и узнал, что если вирус «БД» перенесен обоими молодоженами за год-два до свадьбы, то девяносто процентов вероятности, что ребенок родится неполноценным или даже скоропостижно умрет. Причем распознать эту неполноценность удается лишь через несколько месяцев. До этого никакие анализы отклонений не показывают. Если же вирусом переболел один из супругов, вероятность рождения здорового ребенка увеличивается на семь-десять процентов.
Он был ошеломлен. Принес бюллетень домой и безжалостно прочел Ольге. Она смотрела на него застывшими глазами, в них были испуг и мука. Когда он замолчал, Ольга выхватила бюллетень, перечитала сама.
— Но ведь девочка нормальная! — Она бросилась к малышке, стала ощупывать, осматривать ее.
— Это пока, — сказал он, не узнавая своего голоса. — А что будет завтра? Если бы хоть одного из пас вирус не коснулся…
— Но, может, три процента наши? — Ольга заплакала.
А уже к вечеру они были чужими, и собственного ребенка воспринимали, как источник грядущих бед. Он ждал, что жена сама примет решение. Но Ольга молчала и не проявляла к ребенку никаких чувств. Прошла еще неделя, и она решила отдать дочь в Дом малютки, но потом передумала и отнесла ее в роддом, мол, здесь для девочки больше шансов оказаться удочеренной. Без слов положила ее на стол в приемной, оставив на одеяльце расписку в том, что отказывается от дитя.
— Ничего, — утешал он жену, когда вернувшись домой, она угрюмо села, положив локти на стол, и крепко сцепила на затылке пальцы. — Лучше совсем не иметь ребенка, чем всю жизнь смотреть на его мучения. Все это трудно было переварить, поэтому они неосознанно отторгли от себя переживания, по молодости не подозревая, что даром не проходит ничто. Позже, когда Ольга заявила о своем уходе к человеку, не болевшему вирусом, объяснив, это желанием родить здорового ребенка, он вдруг ужаснулся тому, что они натворили. В те дни часто вспоминал Ирму. Нет, он не мечтал о встрече, а думал о том, что зря морочил голову и себе, и ей, слишком много рассуждая на темы нравственности.
Это было время мучительных размышлений о себе. Что за чудовище поселилось в нем? Отчего не хватало душевных сил достойно перенести горе? И что, если ребенок все же окажется здоровым?
Когда он встретил Зою, бывшую коллегу Ирмы по машбюро, и узнал, что ей удалось избежать «БД», не раздумывая, женился на ней. Детей они решили заиметь лишь через четыре года, хотя фактор риска даже при этом исчезал не полностью. Теперь он был готов на любые испытания. Но вот родилась двойня, и он схватился за голову от радости и страха: в случае чего, его ожидало двойное горе. К счастью, дети росли здоровыми, и все родительские страхи кончились, как только малыши встали на ноги. Он же с тех пор приговорил себя к ежедневному упорному труду, результаты которого хоть как-то облегчат участь больных, в числе которых, возможно, и брошенная дочь…
— Ау, ты дома? — послышался из коридора голос Зои. Сняв босоножки, она прошлепала к нему в кабинет и устало опустилась на диван, вытянув смуглые ноги в пятнах от морской соли.
— Настоящий ад. — Зоя сбросила с головы панаму, которая превращала ее в девочку. — Почему ты ничего не спрашиваешь о ребятах? — Раскрасневшаяся от жары, она смотрела с выжидательным вопросом.
— А что с ними может случиться? — раздраженно спросил он, запихивая тетрадь в бумаги на столе.
— Как что? — Ее веснушчатое, округлившееся после родов лицо возмущенно дернулось. — Они могут расквасить носы, сломать руки ноги, в конце-концов утонуть. Вожатая лагеря пожаловалась, что вчера их отряд устроил забастовку из-за того, что отменили поездку на Южный Берег. И зачинщики этого бунта наши дети!
— В чем же он выразился?
— Они пролежали на пляже, не двигаясь, четыре часа и обгорели, как черти.
— Сумасшедшие! Такое солнце!
— Вот именно, — тряхнула она жиденькими белыми кудряшками.
"Как ее называла Ирма? — стал припоминать он. — Кажется, Линейкой. Сейчас дала бы другое прозвище".
— Знаешь, кто приехал в город? — спросил он.
— Говорят, группа медиков из Латинской Америки. На въезде висит плакат с приветствием на испанском языке.
— В Интернополе Ирма. С больной дочерью.
— Какая Ирма? — Зоя потерла лоб. — Ах, Ирма! — Она вскочила с дивана. — А что с ее дочкой? Ирма приехала с мужем? Где остановилась? — посыпались вопросы, и, не дождавшись ответа, она забегала, закружилась по комнате. Непременно надо пригласить их в гости. Знаешь, вот сейчас, сей миг, я полюбила Ирму за то, что ты когда-то встречался с ней. Она же терпеть меня не могла и за глаза обзывала…
