Ярослав Вейс - День на Каллисто. Сборник научно-фантастических произведений
Ночь была похожа на кошмарный сон, однако участникам экспедиции было не до сновидений: они спешно перетаскивали в палатку Алана вещи из той части лагеря, где еще недавно стояла палатка Спенсера — теперь там все было разгромлено. Кое-как восстановив порядок, люди погрузились в забытье. Иногда кто-нибудь вдруг вскакивал с криком, дрожа как осиновый лист, с широко открытыми глазами, устремленными в непроглядную тьму. Счастье, что к лагерю не подобрались хищники: у них была бы легкая добыча. Но муравьи уничтожили в лесу все живое…
Наступило утро. Земля пробуждалась, сбрасывая с себя белоснежное мягкое покрывало тумана. Сквозь молочную завесу пробивался яркий лучик солнца. У реки с утра прохладно, и люди, дрожа от холода, сгрудились возле палатки Алана. Кругом валялись пустые канистры. Возле берега виднелись две лодки. Третья, которая была привязана к колышку рядом с палаткой Спенсера, исчезла, от нее осталось только углубление в песке.
— Сожрали все дотла, — сказал Спенсер, попыхивая трубкой.
— Мне приходилось наблюдать муравьев, — вздохнул Алан, — но то, что произошло накануне, ни на что не похоже.
— Почище водородной бомбы, — поддакнул Спенсер, — и дешевле.
Индейцы на берегу забрасывали песком скелет — все, что осталось от весельчака Маноэли. Перед глазами Алана как живой возник образ его верного слуги, и спазмы сжали горло. Он заплакал.
— Прекратите, человече, — грубовато сказал Спенсер, — хлебните-ка лучше. Эка вас проняло.
— Ваши «бешеные» денежки дорого обошлись бедняге, — огрызнулся Алан.
— Что и говорить, ему не позавидуешь, но лучше он, чем кто-либо из нас двоих, — Спенсер залпом опрокинул виски и закашлялся.
— Знаете, кто вы такой, Спенсер? — тихо проговорил Алан. — Расчетливое, бездушное животное, не способное на человеческие чувства!
Спенсер побледнел. Рука, которой он держал у рта трубку, застыла, пальцы другой руки сжались в кулак.
— Выбирайте выражения, приятель, — едва сдерживая злобу, процедил он сквозь зубы.
Алан поднялся и повернулся к собеседнику спиной. Они стояли молча. Туман понемногу редел, искрился в лучах пробуждающегося солнца, а вскоре и совсем растаял.
— Вам, дружочек, следовало бы извиниться, — послышался голос за спиной Алана. — Джек Спенсер многое прощает, но не все…
— Пошли вы к черту! — отозвался Алан.
— Тем более, когда дело сделано и можно умыть руки, — весело произнес кто-то сзади.
Оба ученых вздрогнули от неожиданности. Спенсер направил пистолет на звук голоса, но не выстрелил. В сумрачном лесу мелькнула едва заметная тень, и вскоре они уже увидели, как к ним приближается человек. Квадратное загорелое лицо, добродушная улыбка. Лицо улыбалось, а глаза смотрели настороженно и холодно. Шлем, какие обычно носят в тропических странах, придавал толстяку вид заурядного миссионера. Но стекла очков увеличивали глаза, и в их взгляде можно было заметить неприязнь.
— Ну вот что, дружок, опусти-ка пушку, — сказал незнакомец, погрозив Спенсеру толстым пальцем. — Без глупостей.
Глаза сквозь толстые стекла внимательно изучали Спенсера. Толстяк лишь вскользь взглянул на Алана и индейцев, сгрудившихся возле каноэ. Индейцы, застыв от ужаса, смотрели на широкую борозду посреди лагеря, оставленную муравьиной армией, которая к этому времени перебралась на противоположный берег реки. Там сквозь клочья тумана виднелись обглоданные деревья.
— Ребятки постарались на славу, соорудили укрытие на веки веков. На веки веков. — Толстяк бросил взгляд на невысокий холмик и рассмеялся. Голос у него был хриплый, неприятный. — И могилку уже выкопали.
Тем временем к Спенсеру вернулась привычная самоуверенность.
— Что вам надо и откуда вы взялись? — спросил он, грозно крутя пистолетом.
— Что мне здесь надо, что мне здесь надо? Только хорошего, вот что мне надо, — незнакомец снова погрозил Спенсеру пальцем и закашлялся, подавившись смехом. — Значит, он, этот невинный ягненочек, спрашивает, что мне здесь надо… А что вы тут потеряли, а? Вам-то что надо здесь, во владениях бабы-яги?
Толстяк зашелся смехом так, что даже слезы на глазах выступили.
— Прекратите ваши дурацкие шуточки! — не сдержался Спенсер.
Гость поджал мясистые губы, так что они превратились в тоненькую ниточку, глаза его посерьезнели. Он перевел взгляд на Умару и проводников и посмотрел на них так, словно хлыстом стеганул.
— А ну-ка, отвечайте, что здесь делают эти двое белокожих?
Умару с причитаниями припал к земле.
— Я сказал — хватит! — повысил голос незнакомец и неожиданно несколько раз свистнул.
Из мелочно-белого рва вынырнули темные фигуры. Солнце освещало высокие головные уборы из перьев всех цветов радуги, выкрашенные в белые и черные полосы лица и тела. Узкие щелочки глаз зорко следили за малейшим движением чужестранцев. На кучку людей, стоящих перед палаткой, были нацелены десятки длинных стрел.
При виде индейцев, хозяев леса, Алан глубоко вздохнул. Он и прежде не раз слышал доносившийся из глубины глухой и устрашающий звук бубна. Толстяк что-то крикнул, и стрелы с отравленными наконечниками опустились к земле. На лице гостя заиграла улыбка.
— Бросьте свою хлопушку, младенец, — добродушно сказал он, направляясь к Спенсеру. Едва заметное движение руки — и пистолет оказался у него. Кинув его в траву, незнакомец облегченно вздохнул.
— Ну вот, самое трудное позади, — толстяк метнул взгляд на маленький столик перед палаткой Алана, на котором стоял завтрак. — Смотрите-ка, стол для гостей уже накрыт. Можно приступать к трапезе?
Не дожидаясь приглашения, он уселся за стол. Алан схватил бутылку и разлил в стаканы виски.
Незнакомец, зажав стакан в толстой ладони, провозгласил тост:
— За здоровье господ…
— Алан Брэкфорд.
— …господина Алана Брэкфорда и…
— Джек Спенсер, — пробормотал рыжеволосый.
— И Джека Спенсера. Значит, Спенсер и Брэдфорд, пардон, Брэкфорд. Брэкфорд… — задумчиво произнес он и обратился к Алану: — Простите за любопытство, не родственник ли вы профессору Джеймсу Брэкфорду из Пенсильвании?
— Да, — удивился Алан, — это был мой отец.
— Был? — повторил толстяк. — Значит, Джим Брэкфорд…
— Отец умер от вирусного гриппа пять лет назад.
— Вот оно как. — Лицо толстяка выражало неподдельное сочувствие. — Бедняга старина Джим! Сколько мы вместе пережили. Он и я. Боже мой, трудно поверить, что его уже нет.
— Вы знали моего отца? — спросил Алан.
Его глаза встретились с чистыми и беззлобными серыми глазами незнакомца. Алан с удивлением заметил, что в них блеснула слезинка.
