Дмитрий Янковский - Властелин вероятности
– Мы так и не смогли полететь туда, хотя очень хотели, – негромко сказал Сергей. – Оказалось, что среди звезд нам просто нечего делать. Космос пуст и прост, как орешек.
– Тогда это памятник звездной фантастике, – сразу поняла Анечка. – Памятник несбывшимся надеждам.
– Пойдем. – Сергей встал и потянул ее за руку. – Пока солнце не село, нам надо еще кое-что посмотреть.
Они миновали мост. Здесь на гранитных постаментах величаво спали два каменных сфинкса. Они видели сны о пустыне, о вечном ветре и лысых жрецах. Им было одиноко и скучно, они прекрасно знали все, что случится с Сергеем и Анечкой.
– Не обращай внимания, – рассмеялся Сергей, заметив задумчивость своей спутницы. – Они все знают, но ничего не скажут. Так что нет никакой разницы. Пойдем лучше пить пиво.
– Это еще зачем?
– Так надо. Это же Васильевский остров! Тут нужно гулять и обязательно пить пиво. Прямо из бутылки. Иначе нас совсем разнесет.
Сергей купил пиво в ближайшем ларьке.
– «Невское» крепкое. – Он протянул Анечке открытую бутылку, а другую оставил себе. – Теперь гулять.
Анечка сделала первый глоток и поняла – то, что нужно.
Что-то блеснуло в пыли у бордюра. Девушка присела на корточки и подняла с тротуара монетку:
– Ой, смотри! Настоящий пятачок, как раньше!
Анечка встала и протянула пятак Сергею.
– Ого, прямо раритет. Год тысяча девятьсот сорок первый, – заметил он.
– Давай оставим его на счастье, – улыбнулась девушка. – Только мне положить некуда.
Сергей помедлил, хотел что-то сказать, но передумал. Подкинул монетку на ладони и сунул в карман. Анечка скорее почувствовала, чем заметила, как по его лицу пробежала тень растерянности.
– Ладно… Может, пронесет… – пробормотал Сергей.
Анечка не решилась уточнить, что он имел в виду.
Они направились вдоль проспекта, на котором не прекращался вечный дорожный ремонт – то латали асфальт, то меняли плитку на тротуарах. Вдоль бордюров громоздились кучи песка, ветер сдувал с них песчинки, как с верхушек барханов.
Крепкое пиво почти сразу ударило в голову, но не опьянило, а, наоборот, сделало восприятие окружающего более рассудочным. Город по-прежнему казался живым, ветер все так же властвовал над пространством, но теперь казалось, что можно понять, в чем именно эта власть заключается.
– Ветер задает городу ритм, – сказала Анечка, наблюдая за качающимся над дорогой светофором.
– Точно. – Сергей отпил из бутылки. – Но, кроме нас с тобой, никто не обращает на это внимания.
– Это и есть то, что ты мне хотел показать?
– Частично. Ты ведь понимаешь, что если город подчиняется ритму ветра, то им может управлять кто угодно?
– Брось, – отмахнулась Анечка, быстро трезвея от пива. – Это уже из области мистики.
– Да, наверное, – улыбнулся Сергей и потянул ее за руку в арку проходного двора.
Они пересекли несколько таких дворов, прежде чем Сергей остановился у глухой стены дома.
– Ни одного окна, – удивилась Анечка.
– Это брандмауэр, – пояснил Сергей. – Стена без окон, чтобы возникший в доме пожар не распространялся на другие дома. Если хочешь, мы можем залезть на крышу. Там прикольно.
– Хочу. – Анечка допила пиво и бросила бутылку в стоящий неподалеку контейнер.
Длинная пожарная лестница гудела под подошвами, убегая к небу, а перед глазами рывками ползла стена дома, в которую лестница впилась пальцами железных штырей. Сергей уже почти вскарабкался. Анечка отстала, стесняясь в платье лезть первой. Ветер безжалостно трепал ткань, мешая движениям. На уровне четвертого этажа он властвовал безраздельно, слышались рокот прохудившихся кровельных листов и редкие хлопки чердачной дверцы. Небо медленно остывало, солнце бродило где-то на уровне крыш.
Сергей поднялся и загрохотал ногами по покатой крыше. Анечка подтянулась и влезла следом за ним. Пачкая руки облупившейся краской, они поднялись до самого гребня, откуда вид открывался до скрытых дымкой пределов мира.
– Какой отсюда красивый вид! – огляделась девушка.
На небольшом ровном участке крыши валялись пустые пивные бутылки и консервные банки. Ветер трепал застрявшие обрывки бумаги.
– Пойдем к самому краю. – Сергей подал ей руку. – Не боишься?
– Мне кажется, что я уже ничего не боюсь, – улыбнулась Анечка и присела рядом с Сергеем у самого ограждения. – Потому что ты рядом.
Он молча улыбнулся.
Разноцветные лоскуты крыш волнами разбегались в разные стороны, обрываясь кое-где потемневшими кирпичными стенами. Анечка поймала себя на мысли, что с этой крыши видно гораздо больше, чем, может быть, по законам оптики – весь Васильевский остров, рассеченный линиями и проспектами, корабли в порту и ползущие по рельсам трамваи.
– Они задают городу ритм не меньше, чем ветер, – спокойно сказал Сергей.
– Кто? – Она сделала вид, что не поняла.
– Трамваи. Именно они удерживают город в привычной реальности.
– Что значит – удерживают? – не поняла Анечка. – И при чем тут трамваи?
– Сейчас попробую объяснить, – Сергей улыбнулся. – В физике существует так называемая теория наблюдателя. Она гласит, что реально существуют лишь наблюдаемые объекты. Если же объект не наблюдает никто, то некому зафиксировать, есть он на самом деле или нет.
– Это абстракция, – отмахнулась Анечка.
По рельсам внизу ползли трамваи, прокручивая город стальными колесами.
– Нет, не абстракция. – Сергей покачал головой. – Напротив, многие проблемы квантовой физики возникают из-за того, что невозможно наблюдать элементарные частицы в течение длительного промежутка времени.
– Почему?
– В микромире каждое наблюдение вызывает катастрофические последствия. Например, скорость частицы можно измерить лишь косвенно, вычислив ее энергию в момент соударения. Из-за этого и речи не может быть о реальной скорости, можно говорить лишь о вероятности. Мол, скорость частицы приблизительно около столько-то километров в секунду, плюс-минус столько-то. Но чем больше разных наблюдателей могут обменяться сведениями, тем с большей точностью можно измерить скорость.
– По этой теории получается, что чем больше наблюдателей наблюдают объект, тем он реальнее? – усмехнулась Анечка, окидывая взглядом окружающее пространство.
– Совершенно верно! – кивнул Сергей. – Вот, например, мы сейчас не можем в точности знать, был ли Антарктический ледник до того, как его открыли. Мы можем лишь предположить это с определенной степенью вероятности на основе геологических изысканий. И даже после того, как ледник наблюдало несколько человек, его реальность не была полной, поскольку первооткрыватели могли придумать его. Как морского змея. И лишь когда в Антарктиде побывали сотни людей, можно стало уверенно говорить о ее реальности.
