Евгений Прошкин - Механика вечности
Как ни странно, это возымело действие. Сгибаясь и прикрывая головы, культуристы побежали к выходу. Миша казался обескураженным не меньше, чем Куцапов.
— Ты?.. — только и вымолвил он.
На улице послышалось завывание сирены.
— Линяй! — приказал я Мише и выглянул за двери.
«ЗИЛа» Куцапова на газоне уже не было, зато к кафе подъезжал другой «ЗИЛ», без вмятины. Ксения энергично жестикулировала, призывая меня к себе. Я на ходу запрыгнул в машину, и мы понеслись прочь.
— Давай заберем второго, — попросил я, но ресторан был уже далеко.
— Почему ты не сказал, что у тебя есть оружие?
— Это не мое. Бесплатное приложение к тачке. — Я обнаружил, что до сих пор держу пистолет в руке, и брезгливо бросил его в бардачок.
— Достань, — велела Ксения. — Возьми платок и оботри рукоятку.
— Почему я ляпнул именно это?
— О чем ты?
— "Пошли все вон отсюда" — я так сказал. Откуда это «вон»?
— А как надо было?
— Не знаю. Без «вон» хотя бы.
— Что ты мне голову морочишь?
— Ах да, нужно еще позвонить Кнуту! — вспомнил я.
— Зачем?
Я снова задумался. И правда, зачем? Миша не ранен, это я видел собственными глазами, стало быть, помощь Шурика не требуется.
— Ксения! — воскликнул я неожиданно для самого себя, и автомобиль испуганно дернулся. — Куцапов в меня так и не выстрелил. Мне не нужен врач, и мы с Кнутом никуда не поедем!
Я торопливо расстегнул рубашку и взглянул на живот. Шрам остался на месте.
— Откуда он у меня?
— Я не специалист, — не совсем понятно ответила Ксения.
Она свернула во двор и заглушила двигатель. Ксения держалась за рулем свободно и уверенно, более того, ей чертовски шла эта развратная машина, созданная с одной лишь целью: вызывать зависть. Они были хорошей парой — Ксения и красный «ЗИЛ-917», я же в их компании выглядел гадким утенком.
— Объясни, почему ты меня взяла. Ведь это просчитывается элементарно: если остановить Куцапова, то звонить Шурику не придется. Тебе не нужен его номер.
— Телефон я могла бы узнать и без тебя, — кивнула она. — Но кто-то должен был помешать… как его?.. Куцапову.
— Только не говори, что ты не могла сделать этого сама. Причина в другом, так?
— Я не имею права тебе ничего рассказывать, — монотонно проговорила Ксения. — Любая мелочь может обернуться чем угодно. — Она показала большим пальцем куда-то назад, намекая на скорую войну с Прибалтикой. — Но если ты догадаешься сам, это будет совсем другое дело.
— Что сейчас? Возвращаемся?
— Необходимо убедиться, что аварии не произошло.
— Но ведь мы в ней не виноваты. Она состоялась сама по себе, а наше такси оказалось там случайно.
— В начальной версии никакой аварии не было, — грустно проговорила Ксения. — Ни ты, ни я к ней не причастны, это чья-то чужая ошибка, но, кроме нас, ее исправить некому. Мы должны свести последствия к минимуму. Предотвратить хотя бы несколько смертей, что мы еще можем? Если нам снова повезет, а пока что нам везло, то ты вернешься во что-то похожее на свое время.
— А ты — нет?
— Есть две теории: энтропийная и антиэнтропийная. Нарушение причинно-следственных связей либо поглощается инерцией естественного хода событий, либо, наоборот, вызывает новые нарушения. В этом случае процесс развивается лавинообразно, и остановить его нельзя.
— Ну и какая же из этих теорий верна?
— А кто его знает… — проронила Ксения, задумчиво глядя в окно. — Вот вернусь и посмотрю.
— Так у вас нет никаких сведений? Ты первая?
— Вторая. Первым был некто Мефодий Ташков.
— Значит, он не врал…
— В этом — нет. — Ксения повернулась ко мне и посмотрела так, будто видела меня в первый раз. — Пора, Миша.
В каком-то две тысячи первом, давно прожитом и забытом году, недалеко от дома Кнутовского разбилось несколько машин. А девушка, которая скорее всего в эту историческую эпоху еще ходит на горшок, пыталась этому помешать. Почему я с ней? Почему все веревочки завязываются на мне? Даже катастрофа, которая не имеет ко мне никакого отношения, произошла именно в тот момент, когда я находился рядом. За что такая честь?
Я не представлял, что нужно сделать, чтобы предотвратить столкновение. Наверно, это будет опасно, ведь в том такси сидел я сам, и я находился в одном шаге от смерти. Если наше вмешательство окажется неудачным, Ксения может и не откачать меня. Нас с Кнутом и тогда спасла чистая случайность, так стоит ли испытывать судьбу еще раз?
Мы проезжали мимо той гостиницы, куда Ксения притащила меня после аварии, и я подумал, что обязательно выживу, ведь не будут же киллеры стрелять в покойника. Выглядел этот довод сомнительно, однако ничего лучшего для самоуспокоения у меня не нашлось.
В четверг меня начнут убивать по-настоящему. Завтра. Единственное, что угрожает мне сегодня, — это какой-то кусок металла, рухнувший на дорогу. Железо с неба не падает, науке, по крайней мере, такие факты неизвестны. На все имеется своя причина, и мы ее обязательно найдем.
Мне хотелось в это верить.
Мы выехали на проспект и медленно потащились в правом ряду — перестроиться мешал белый фургон с броской надписью «Москарго». Впереди я разглядел желтый «ГАЗ-37». Гребешок на его крыше не горел — такси было занято, и я начинал догадываться, кто сидит внутри.
Мы остановились у того перекрестка, где я, истекая кровью, прощался с жизнью. «Волга» уже стояла слева от нас, кроме водителя в ней находилось еще двое пассажиров. Я что-то втолковывал Кнуту, бодро жестикулируя обеими руками, и это ясней ясного свидетельствовало о том, что со мной все в порядке. Шурик изредка кивал, но его мысли, кажется, были заняты чем-то другим. Таксист то и дело посматривал на наш «ЗИЛ». На его лице были написаны восхищение и черная зависть. В какой-то момент наши взгляды пересеклись, и я вздрогнул, однако тут же успокоился: стекла в «ЗИЛе» были тонированными, и увидеть меня таксист не мог.
Рядом с «Волгой», мягко фыркнув, пристроился фургон «Москарго», не дававший нам разогнаться. Белый грузовик и красный «ЗИЛ», а между ними — желтая «Волга». Расклад в точности повторялся, за исключением такой мелочи, как рана на животе. Чтобы разыграть эту партию по-другому, нужно было не просто поменять очередность ходов, а изменить события принципиально. Самое важное — спасти таксиста.
Зачем мы вообще поперлись на такси? Допустим, я все же навестил Шурика и мы с ним о чем-то поговорили. Но куда мы так заторопились, если не к сердобольному хирургу, приятелю его матушки?
Курить хотелось так сильно, что кружилась голова. Я покопался в вещах Куцапова и обнаружил пачку незнакомых сигарет. На плоской коробке, раскрашенной в радужные цвета, был изображен герб Российской Империи, под ним находилось русское слово, написанное по-английски: «Sobranie». Откуда они здесь? Им место в очумелом две тысячи шестом, ведь это там Ричардсон приказал менять вывески на двуязычные.
