Стивен Дональдсон - Запретное знание. Прыжок в мечту.
С одной стороны, боль причиняли телу. Однако, с другой стороны, за чувство боли отвечали определенные участки головного мозга. Энгус не мог заставить охранников отказаться его избивать, однако он мог уменьшить эффект болевого и наркотического воздействия. Силой воли он уходил в себя, добиваясь такого состояния, когда его мозг как бы начинал существовать отдельно от тела. Энгусу было наплевать на тело: пусть оно слабеет, пусть теряет в весе. Чтобы выжить, он готов заплатить любую цену. Именно потому, что Энгус хотел жить, он рискнул довести себя до крайней степени истощения.
Нет, Энгус никогда не пытался покончить жизнь самоубийством. Да, он подвергал себя ужасным испытаниям, которые могли закончиться для него смертью, но он делал все это только для того, чтобы выжить. За все время пребывания в тюрьме Рудной он ни разу даже не помышлял о самоубийстве.
Позже Энгус пожалел об этом.
Никто так и не сказал Энгусу правду. Усиленные побои – вот и все, что предвещало скорую развязку, когда однажды к нему в камеру вошел Майлс Тэвернер.
Сам по себе визит стал, конечно, для Энгуса сюрпризом. До этого Энгус встречался с Тэвернером только в комнате для допросов. Заместитель начальника Службы был слишком брезглив, чтобы лицезреть Энгуса непосредственно в тех условиях, в которых того содержали. За исключением испачканных никотином пальцев Майлса, он был столь чистым, что Энгусу стало до тошноты противно.
Правда, визит Тэвернера был не столь неожиданным, как тот факт, что заместитель начальника Службы пришел не один.
Его сопровождала женщина.
Незнакомка была высокой, красивой и худощавой, с седыми прядями в черных волосах. У нее были решительные очертания рта и пронзительный взгляд. Ее походка не оставляла у Энгуса сомнения в том, что она достойный соперник. Даже изгиб пальцев ее рук – плавный и вместе с тем напряженный – говорил о выработанной за многие годы привычке держать себя в хорошей форме. Пистолет у ее пояса представлял собой более мощную модель того оружия, которым при побеге воспользовался Энгус. Ее глаза производили впечатление, что замечают все, хотя зрачки при этом оставались неподвижными. Несмотря на то, что во всем ее облике чувствовалась властность, одета она была в простую синюю форму, на которой не было никаких знаков различия, кроме двух овальных нашивок на плечах – стандартных полицейских эмблем.
Прежде, чем войти в камеру, женщина повернулась к сопровождавшему ее и Тэвернера охраннику.
– Выключите мониторы, – распорядилась она. – Я не хочу, чтобы наш визит был зафиксирован.
Тэвернер также кивнул охраннику, однако он мог этого и не делать. Тон его спутницы не оставлял места возражениям. Кроме того, рвение, с которым охранник отдал честь, гарантировало исполнение приказа.
Когда охранник удалился, незнакомка вошла в камеру и закрыла за собой дверь.
При виде Энгуса и его обиталища она поморщилась.
– Вы не слишком-то жалуете своих заключенных, Майлс, – сказала она.
Тэвернер беспомощно пожал плечами. По привычке он сунул руку в карман и вытащил пачку сигарет. Затем, словно спохватившись, сунул ее обратно.
– Он это специально, – сделав над собой усилие, ответил Майлс. – Его психологический портрет говорит о склонности к самоубийству, но он притворяется. Когда мы ему все-таки поверили, он чуть не сбежал.
Спутница Майлса нетерпеливо кивнула.
– Знаю, – произнесла она. – Я читала дело. – И с легким сарказмом добавила: – Конечно, если данные, которые вы нам посылали, не подтасованы. Впрочем, о чем я говорю…
Майлс вздрогнул.
– Вы хотите обсуждать дела здесь, в его присутствии? У меня есть отдельный кабинет. – Прыщи на его лысеющей голове покраснели. – Он все фиксирует. Не следует его недооценивать. Он уже думает, как вас использовать.
Энгус устремил на него взгляд своих желтых, полных злобы, глаз.
– Именно здесь, – гневно ответила женщина. – После того, что вы с ним сделали, у него есть на это право. У вас и так много преимуществ, и я не собираюсь давать вам еще одно. – Затем ее тон смягчился, словно она хотела отдать Майлсу справедливость, и она добавила: – Впрочем, пока вы нас не разочаровали.
– Мне все равно, разочаровал я вас или нет, – парировал Майлс с наигранным достоинством. – Забирайте его, уберите со Станции, пока нам всем не досталось.
– Если вы так торопитесь, – возразила его спутница, вскинув брови, – почему вы не выполнили приказ Хэши?
Приказ Хэши. Словно электрический разряд пронзил тело Энгуса. Хэши Лебуол, директор Бюро по сбору информации Департамента полиции. Говорят, что он псих.
У вас и так много преимуществ, и я не собираюсь давать вам еще одно.
Что, черт возьми, она имела в виду?
Однако Тэвернер никак не отреагировал на имя Хэши Лебуола.
– Затронута честь Службы безопасности, – продолжал Майлс с несвойственным ему достоинством. – Даже Центр посчитал себя оскорбленным. Иначе, кроме меня, вас сопровождала бы целая свита. Однако там все еще готовы вам подчиняться.
– И вы сыграли в этом не последнюю роль.
Незнакомка произнесла эти слова, стоя лицом к заключенному. Энгус не понял, обращается она к нему или к Майлсу.
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Майлс. Его достоинство куда-то улетучилось. Казалось, он испугался. Возможно, он не был уверен, что подчиненные выключили мониторы.
– Я имею в виду Акт о преимущественном праве, – ответила его собеседница. – Как, вы думаете, мы все устроили? Зачем мы попросили вас оказать содействие Нику Саккорсо? – Очевидно, слово «попросили» в данном случае заменяло слово «приказали». – Предатель в Службе безопасности – как раз то, что нам нужно. Обвинение со стороны Мори Хайленд, состоящее в том, что диверсия на «Повелителе звезд» подготовлена на Рудной, не совсем убедительна. Нам нужно подтверждение. Когда мы доказали, что Службе безопасности Рудной станции – ближайшей станции к запретному пространству – доверять нельзя, большинство наших оппонентов замолчали.
Заместитель начальника Службы покорно кивнул. На его лице была написана скорее подавленность, чем удивление.
– Поскольку вы намерены меня распять… – мрачным голосом заговорил он.
– Распинать я вас не собираюсь, – прервала его женщина. – И не волнуйтесь о том, что он нас слышит. Он никому не скажет. Не представится возможности.
– Тогда ответьте на такой вопрос, – продолжал Майлс. – Вы действительно думаете, что на борту «Повелителя звезд» была совершена диверсия?
– Конечно, нет. Но это вас не касается. «Повелитель звезд» – мое дело. Единственное, что могу сказать, – мы уверены: обвинение, сделанное Хайленд, ложное.
