Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 10
Тревайз протестующе поднял руку.
— Я вовсе не это хотел сказать!
— Ну, а как бы ты себя повел, представься тебе случай. Ты — мужчина из безнравственного мира, который, должно быть, имел богатую сексуальную практику и вдобавок, перенес несколько месяцев вынужденного воздержания в присутствии юной очаровательной женщины. Как бы ты повел себя с такой женщиной, как я, зрелой, которые, как ты сам признался, тебе по вкусу?
— Я вел бы себя с уважением и благопристойностью, приличествующей вашему высокому положению.
— Не дури! — прошептала Министр. Ее левая рука скользнула направо, к талии. Белая полоска вокруг нее ослабла и спала с груди и шеи. Черная ткань платья обвисла свободными складками.
Тревайз застыл. Было ли это у нее на уме… и с каких пор? Или это была взятка, чтобы добиться того, чего она не смогла добиться угрозами?
Платье соскользнуло с плеч Лайзалор. Ее груди оказались такими же, как она сама, — массивными, упругими, могучими.
— Ну? — сказала она.
— Великолепно! — совершенно откровенно восхитился Тревайз.
— И что же ты будешь делать?
— А как же моральный кодекс Компореллона, мадам Лайзалор?
— Что до него мужчине с Терминуса? Каков твой моральный кодекс? Не тяни. Моя грудь холодна и жаждет тепла.
Тревайз встал и начал раздеваться.
Глава 6
Природа Земли
22
Тревайз, объятый чувством, похожим на наркотический дурман, гадал, сколько же прошло времени.
Рядом с ним лежала Мица Лайзалор, Министр Транспорта, на животе, повернув голову набок, с открытым ртом и громко храпела. Тревайз с облегчением понял, что она спит, и как только проснется, надеялся он, поймет, что спала.
Тревайз хотел еще поспать, но понимал, как важно отказаться от этого удовольствия. Проснувшись, она не должна увидеть его спящим. Мица должна поверить, что, когда она погрузилась в бессознательный транс, он еще бодрствовал. Ей и следовало ожидать такой прыти от терминусского распутника, и, пожалуй, лучше ее не разочаровывать.
Между прочим, он был на высоте. Он верно угадал, что Лайзалор, обладающая такими формами и силой, и политической властью, презирающая компореллонских мужчин, с которыми ей случалось быть в связи, и в то же время завороженная кошмарными историями (что же она слышала? — недоумевал Тревайз) о сексуальных подвигах развратников с Терминуса, будет стремиться доминировать. Скорее всего, она этого и ждала.
Тревайз пошел, на всякий случай, ей навстречу и, к счастью, оказался прав. («Тревайз-который-никогда-не-ошибается» — поддразнил он себя.) Это доставило Мице удовольствие, а Тревайзу дало возможность сберегать силы, пока она истощала свои.
Ему пришлось нелегко. У министерши оказалось изумительное тело (сорок шесть, сказала она, но за такое не стыдно было бы двадцатипятилетней гимнастке) и поистине неисчерпаемый запас энергии — энергии, уступавшей только той беззаботности, с которой она ее тратила.
«Честное слово, — думал Тревайз, — если ее немного обуздать, обучить (правда, останусь ли я жив после таких сеансов?), дать ей понять, чего она стоит и, что еще более важно, чего стою я, она могла бы стать неплохой любовницей».
Храп внезапно прекратился, и Лайзалор пошевелилась. Тревайз коснулся ее плеча и ласково погладил. Глаза Мицы открылись. Тревайз приподнялся на одном локте и постарался принять вид полного сил и энергии мужчины.
— Я рад, что ты поспала, дорогая, — сказал он. — Тебе нужно было отдохнуть.
Она сонно улыбнулась, и на мгновение Тревайз ужаснулся: вдруг Лайзалор захочет вернуться к прерванному занятию, но она лишь вяло приподнялась и перевернулась на спину, сказав нежным и довольным голосом:
— Я не ошиблась в тебе. Ты — король секса.
Тревайз попытался состроить из себя скромника.
— Наверное, я перестарался.
— Нет, ты был то, что нужно. Я боялась, что ты обманул меня и все-таки был близок с этой женщиной, но ты доказал мне, что я зря боялась. Это правда, скажи?
— Разве я был похож на полупресыщенного любовника?
— Нет, что ты! — И она громко рассмеялась.
— Ты все еще думаешь о психозондировании?
— Ты что, с ума сошел? — вновь рассмеялась она. — Могу же я думать о том, чтобы потерять тебя теперь?
— Знаешь, для тебя, пожалуй, было бы даже лучше терять меня время от времени…
— Что! — выдохнула Лайзалор.
— Если я буду торчать здесь все время, моя… моя прелесть, сколько пройдет времени, прежде чем глаза увидят, а рты зашепчут? Если же я продолжу свою миссию, я буду время от времени возвращаться для доклада, и будет только естественно, что мы будем какое-то время проводить наедине. Пойми, моя миссия на самом деле исключительно важна.
Она задумалась, рассеянно поглаживая крутое бедро, и наконец сказала:
— Наверное, ты прав. Мне не хочется думать об этом, но… Наверное, ты прав.
— И не бойся, что я не вернусь, — сказал Тревайз. — Я не такой дурак, чтобы забыть, что ожидает меня здесь.
Мица улыбнулась ему, нежно коснулась его щеки и спросила, глядя в глаза:
— Тебе было хорошо, любовь моя?
— Больше, чем хорошо, моя прелесть.
— А ведь ты — мужчина в расцвете сил с самого Терминуса. Ты, должно быть, знавал самых разных женщин, истинных мастериц своего дела.
— Но ни одной — ни одной — похожей на тебя, — произнес Тревайз убежденно и легко, ведь в конце концов он говорил чистую правду.
— Хорошо, если ты меня не обманываешь, — благодушно проворковала Лайзалор. — Но все-таки старые привычки отмирают нелегко, и я не думаю, что смогу заставить себя доверять тебе на слово, просто так. Ты и твой друг Пелорат сможете продолжить вашу миссию, как только я ознакомлюсь с ней и сочту возможным одобрить, но задержу вашу спутницу здесь. Не волнуйся, с ней будут хорошо обходиться, но думаю, твой друг будет скучать по ней, а значит, захочет чаще возвращаться на Компореллон, чтобы увидеться с ней, даже если ты с головой уйдешь в дела.
— Но, Лайзалор, это невозможно.
— Неужели? — подозрительно прищурилась она. — Почему же невозможно? Зачем тебе нужна эта женщина?
— Не для секса. Я не лгал тебе и сейчас не лгу. Она не принадлежит Пелорату, и я ею не интересуюсь. С другой стороны, я уверен, что она просто сломается, если попытается проделать то, что вытворяла ты.
Лайзалор готова была улыбнуться, но, сдержав улыбку, строго спросила:
— Что же тогда тебе горевать из-за того, что она останется на Компореллоне?
