Фред Хойл - Андромеда
— Здравствуйте, Джон. — Он перевел взгляд на Джуди. — Здравствуйте, мисс Адамсон. Она молча прошла между ними к двери и только жмурилась, чтобы сдержать слезы. Рейнхарт хотел было остановить ее, но Флеминг захлопнул дверь.
— Вы знали, кто эта особа?
— Да. Рейнхарт подошел к кровати и опустился на нее. Он выглядел старым и усталым.
— И что же, не могли сказать мне? — спросил Флеминг с осуждением в голосе.
— Нет, Джон, не мог.
— Хорошо. — Флеминг выдвигал и задвигал ящики, проверяя, все ли он взял. — Можете нанять на мое место кого-нибудь, кому вы будете доверять! Профессор обвел глазами комнату.
— У вас не найдется чего-нибудь выпить? — Он потер лоб ладошкой, чтобы прийти в себя. Второй разговор с Джирсом был не из легких. — С чего это вы взяли, что я вам не доверяю?
— А разве хоть кто-нибудь нам доверяет? — Флеминг рылся среди пустых бутылок. — Всем плевать на то, что мы говорим.
— Но не на то, что мы делаем.
— Брэнди сойдет? — Флеминг наконец нашел что-то на дне одной из бутылок и вылил в стакан. — Ну конечно, мы очень толковые мастеровые! Но когда дело доходит до основной идеи, до мысли о том, зачем все это, — тут они ничего не желают знать. Он протянул стакан.
— У вас не найдется чуть-чуть водички? — попросил Рейнхарт.
— Этого — сколько угодно.
— А вы? — кивнул на бутылку Рейнхарт. Флеминг покачал головой.
— Они просто считают, что им повезло, — продолжал он, наливая воду из крана. — А когда мы говорим, что это только начало чего-то большего, они смотрят на нас как на буйно-помешанных. Натравливают на нас своих сторожевых псов… Вернее, сучек.
— Не вымещайте своего раздражения на этой девушке. — Рейнхарт взял стакан и отхлебнул.
— Ничего я ни на ком не вымещаю. Если они не видят, что сигналы, пойманные нами тогда по чистейшей случайности, могут полностью изменить нашу жизнь, то пускай и распутывают все как знают. В любом случае они только все испоганят и ничего не получится.
— Кое-что уже получилось.
— Уродец у Дауни?
— Вы знаете о нем?
— А! Это всего лишь подпрограмма, придаток машины. — Флеминг заглянул в пустой шкаф, но думал уже о другом. — Дауни считает, что машина наделила ее властью создавать жизнь. Но она ошибается. Машина наделила этой властью себя.
— В таком случае вы должны быть здесь и все контролировать, Джон.
— Это не мое дело, — он с силой захлопнул дверцу шкафа. — Видит бог, как я жалею, что ввязался в эту историю!
— Но, раз уж вы начали, на вас лежит ответственность.
— Ответственность? Перед кем? Перед теми, кто не хочет меня слушать?
— Я же вас слушаю.
— Ну, хорошо. — Флеминг бродил но комнате, подбирая бумажки, всякий хлам и бросая все это в корзину. — Я только расскажу вам, с чем вы здесь имеете дело.
— Если вы предложите что-нибудь конструктивное… — После брэнди голос Рейнхарта стал увереннее.
— Послушайте… — Флеминг наконец остановился в ногах кровати и оперся о спинку, сосредоточившись уже не на том, что было в комнате, а на своих мыслях. — Вот все вы только и спрашиваете: «Что?», «Что это такое?», «Что оно делает?», и никто, кроме меня, не спросил: «Зачем?» Зачем чуждый нам разум за две сотни световых лет отсюда не пожалел трудов, чтобы затеять все это?
— Разве мы можем ответить на этот вопрос?
— Мы можем строить логические заключения.
— Догадки.
— Ну, если вы не хотите додумывать до конца…
Глава 7. Часть 3
Он резко выпрямился, и его руки бессильно упали. Рейнхарт понемножку потягивал брэнди и ждал. Через минуту Флеминг снова успокоился и чуть смущенно усмехнулся.
— Старый черт вы эдакий! — Он сел рядом с профессором. — Ведь это же логический разум, где бы и каким бы он ни был! Он посылает ряд инструкций, составленных в абсолютных терминах и описывающих устройство, которое мы интерпретируем как счетную машину. Зачем? Или, по-вашему, они сказали себе: «Ах, какая интересная техническая информация. Ну-ка, растрезвоним о ней по Всей Вселенной — вдруг кому-нибудь да пригодится?»
— Очевидно, сами вы так не думаете?
— Не думаю. Потому что там, где разум, там и воля. А где воля, там и честолюбивые устремления. Предположите-ка, что этот разум желает распространиться.
— Ну что ж, теория как теория.
— Это единственное логическое предположение! — Флеминг ударил себя кулаком по колену. — Так что же делает этот разум? Он отправляет послание, которое могут принять, понять и воплотить в жизнь другие цивилизации. Техника роли не играет, как не играет роли марка радиоприемника, который вы покупаете: программы для всех одни и те же. Важно то, что мы берем их программу, — программу, которая, используя математическую логику, может приспособиться к нашим условиям — или любым другим, если уж на то пошло. Машине известны основные формы жизни, и она выясняет, к какой из них принадлежим мы. Выясняет, как работает наш мозг, как устроено наше тело, как мы получаем информацию о внешнем мире, — мы рассказали машине о нашей нервной системе и наших органах чувств. И вот она создает существо, у которого есть тело и орган чувств — глаз. У него ведь есть глаз, не так ли?
— Да, есть.
— Возможно, это существо весьма примитивно, но это уже шаг вперед. Дауни считает, что пользуется машиной, а на самом деле машина использует ее!
— Шаг к чему? — небрежно спросил Рейнхарт.
— Не знаю. К какой-то форме господства.
— Над нами?
— Только это и можно предположить. Рейнхарт поднялся и, медленно и задумчиво пройдя через комнату, поставил пустой стакан рядом с остальной посудой.
— Не знаю, Джон. Флеминг, по-видимому, почувствовал, что Рейнхарт колеблется, и мягко сказал:
— Первые путешественники, вероятно, казались туземцам вполне безобидными. Добрые старенькие миссионеры в смешных пробковых шлемах… Но кончилось-то тем, что они стали их правителями.
— Возможно, вы правы. — Рейнхарт благодарно улыбнулся ему. Это было совсем как в прежние времена, когда оба они думали одинаково — Впрочем, миссионер этот довольно необычный.
— Скажите, какой у него мозг, у этого существа Дауни? — Рейнхарт пожал плечами, а Флеминг продолжал: — Мыслит оно, как мы или как машина?
— Еще не известно, мыслит ли оно вообще.
— Если у него есть глаз, то есть и нервные центры, значит, должен быть и мозг. Но какой мозг?
— Вероятно, тоже примитивный.
— Почему? — возразил Флеминг. — Почему бы машине не обзавестись придатком к своему разуму — вспомогательной машиной, которая функционирует так же, как и главная, но в отличие от нее обладает органическим телом?
