Василий Головачев - Сердце грозы
– Ты оперируешь нашей терминологией, как профессионал, – скривила губы Аманда.
– Мы уже… на «ты»? – осторожно осведомился он.
По лицу женщины промелькнула тень былого воспоминания, но она быстро вернула себе обычный бесстрастный вид.
– Войны не было, Ярослав.
– То есть как это не было? – удивился Медведев. – На планетах не осталось ничего…
– Прошу тебя не как простого безопасника, а как думающего человека: проанализируй все данные, посмотри на планеты издали и вблизи. Возможно, Барни прав, и мы свидетели реакции остаточной психосферы планет, оплакивающей своих былых носителей. Может быть, бактерии и в самом деле пытаются восстановить то, что сами же строили когда-то по программам хозяев. А если нет?
– Не понимаю.
Аманда закусила губу, направилась к двери.
– Подожди! – шагнул он следом, положив руку на плечо. – Я сделаю всё, что ты скажешь.
Она обернулась.
В глазах женщины сомнения боролись с тревогой, но в них не было ничего личного, ничего того, что говорило бы о её чувствах к нему.
Медведев опустил руку.
Аманда поняла. В глазах её на миг родился свет ушедших дней. Два мгновения, два коротких удара сердца их соединял этот свет. Потом она быстро поцеловала его в подбородок и вышла.
Истекла вечность.
Медведев ощутил тонкий аромат её духов, взялся за подбородок, на котором ещё тлел её поцелуй. Покачал головой.
В стене модуля загорелся глазок вызова начальника экспедиции.
– Ярослав, жду вас на катере.
Медведев заторопился, всё ещё храня в душе взгляд женщины, вспомнил своё обещание. Что хотела сказать Аманда? Войны не было? Что это значит? Проанализируй все данные… И это всё?
Глазок вызова загорелся вновь.
– Иду, – отозвался Медведев.
* * *Сначала он, пользуясь правом командира звена экспедиционной безопасности, ужесточил режим контроля за каждым десантником.
Поворчали, но признали приказ правомочным.
Все четыре лагеря на обеих планетах обзавелись защитно-боевыми системами «Зорро». А всех исследователей в их походах по планетам теперь сопровождали сотрудники особой группы, имевшие большой опыт работы в космосе.
На четырнадцатый день после десантирования отрядов на поверхность Близнецов Медведев, подчиняясь установленному им же распорядку дня, поднял катер в воздух. Вошло в привычку держать над лагерем, поменявшим уже несколько районов расположения, спасательные модули и прочую летающую технику, имеющую свои программы защиты людей.
Рам Панчивитра даже вызвал Медведева на корабль, желая выяснить, что беспокоит командира службы безопасности, и Медведев честно ответил ему:
– Тишина!
Неизвестно, понял ли семидесятилетний индиец причину активации особого режима, но возражать не стал.
На самом деле на планетах ничего особенного не происходило. Они казались пустыми и безжизненными. Поисковые рейды землян закончились безрезультатно, не было найдено ни одного живого существа, ни одного останка «сколопендр», только облака бактерий, трудившихся над остатками стен.
Учёные разделились на два лагеря.
Одни утверждали, что именно бактерии и потрудились над трупами животных и разумных жителей планет, разложив их без остатка на атомы. Другие поддерживали мнение Сизифа, склонявшегося к идее принудительной стерилизации биосферы планет при смене разумного носителя. Предполагалось, что хозяева Близнецов решили коренным образом изменить фенотип разума, для чего угнали Убегающую подальше от плотного излучения звёзд балджа, перевели её на спокойную орбиту и теперь готовят для рождения нового разумного вида.
На вопрос: где же эти повелители? – Сизиф отвечал:
– Спят в глубинах земли, в пещерах, а всем процессом трансформации занимаются автоматы.
Когда же его спросили: где вы видите эти автоматы? – учёный без колебаний ответил:
– Везде.
Он имел в виду бактерии и спорить с коллегами-ксенологами, утверждавшими, что местные бактерии мало чем отличаются от земных, не хотел.
А они между тем продолжали своё дело, и стены зданий на всех пространствах «псевдогородов» и «посёлков» росли с каждым днём на 30–40 сантиметров.
Медведев видел этот рост, и ему всё больше становилось не по себе. С Амандой он виделся редко, но знал, что она ведёт какие– то дополнительные исследования и часто консультируется с Сизифом. Что это были за консультации, можно было только гадать.
Катер взлетел над лагерем, разбитым на ровной площадке недалеко от гигантской «бомбовой» воронки в центре очередного «псевдогорода».
Убегающая – яркий лиловый пузырь (такой она виделась сквозь толстую атмосферу Близнеца-А) – стояла в зените. По зеленоватому небу змеились перья розовых облаков. Температура воздуха держалась у отметки тридцать градусов Цельсия. Дул приятный ветерок. Хотелось снять защитный костюм и подставить лицо ветерку, а потом искупаться в ближайшем озерке с бирюзовой водой.
Но взгляд упал на край воронки, и желание испытать на себе прелести чужой природы пропало.
Медведев связался со своими подчинёнными, нёсшими вахту в других районах обеих планет, выслушал бодрое: всё в порядке! Однако настроение от этого не улучшилось. Интуиция струйкой дыма всплыла из теснины сознания и включила резервы нервной системы, заставляя его пристальнее вглядываться в проплывающие внизу развалины.
Впрочем, развалинами эти стены назвать было уже нельзя. «Псевдогорода» на самом деле представляли собой грандиозные строительные площадки, а то, что их возводили бактерии, только подчёркивало гениальность программистов всего этого процесса.
Чуть в стороне от траектории движения катера, над лесом, показалась быстро приближающаяся туманная полоса.
Медведев поднял катер повыше.
Полоса достигла окраин «псевдогорода»… и осыпалась на фундаменты и стены множеством туманных струек.
Медведев кивнул сам себе.
Такие полосы постоянно проносились над поверхностью планет и представляли собой струи углеродной органики, строительного материала, из которого бактерии строили стены. Люди попытались определить источники, откуда «материал» доставлялся, полагая, что где-то существуют фабрики углеродного сырья, но этими фабриками оказались поля водорослей, плавающие по морям и океанам планет. Никаких искусственных сооружений десантники не обнаружили.
Катер завис над центром воронки.
Медведев внезапно почувствовал себя так, будто посмотрел в дуло пушки. Свело скулы.
«Назад!» – мысленно скомандовал он инк-пилоту.
Аппарат послушно сдал назад, за пределы «пушечного дула».
Наличие воронок, – всего их насчитывалось больше двух миллионов, – никак не укладывалось в существующие гипотезы (кроме гипотезы о бомбардировке, в том числе – метеоритной), и этот факт беспокоил Медведева больше всего. Он давно ощущал их зловещую предопределённость.
