Дорога из пепла и стекла (СИ) - Белецкая Екатерина

— Лекарства нужны, — подвел неутешительный итог Рифат. — Боюсь, сам организм не справится.

— Когда ты нас на берегу нашел, ты не боялся, — с горечью сказал Скрипач.

— Не сравнивай, — покачал головой Рифат. — Тогда я вас не знал. Теперь знаю. Скиа, надо положить ему под ноги подушки, одеяла тоже можно.

— Ему? — переспросил Скрипач.

— Если ты не заметил, я сейчас иду вам на уступку. Ситуация серьезная, — Рифат накинул плащ, и пошел к двери. — Лийга, я за лекарствами. Куплю, что получится. У нас времени мало, завтра нужно всё продать, послезавтра обратно выходить, а в таком состоянии… сами понимаете. Скоро вернусь, ждите.

— Я же тебе говорила, что он добрый, — сказала Лийга после того, как за Рифатом закрылась дверь модуля. — А ты не верил.

— Господи, сейчас-то какая разница? — горько спросил Скрипач. Сел рядом с Итом, положил руку на шею. — Итище, ты давай это, соберись. Ты молодец, дошел, справился.

— Ага, дошел, — Ит попробовал усмехнуться, но получилось не очень. — До ручки дошел. Дайте попить, во рту пересохло.

— Немножко только, — покачал головой Скрипач. — И до уголка задумчивости доберемся чуть погодя, хорошо? Надеюсь, Рифат сообразит, что нужно купить, и что денег хватит… Лийга, а каким именно врачом он был? — вдруг сообразил Скрипач. — Он сам не скажет, но хоть ты скажи, что ли.

— Репродуктологом, — Лийга вздохнула. И вдруг улыбнулась — печально, с какой-то затаенной светлой грустью. — На этой планете многие семьи были обязаны ему счастьем. Когда-то. И не только на этой. С трудом могу себе представить, как ему тяжело было назвать халвквину «он». Вот вы говорили, что у вас были дочери, да? Если бы вашу дочь при вас кто-нибудь назвал «он», вам бы это понравилось? Вот и думайте.

— Лийга, мы всё поняли, при Рифате никаких «он» не будет, — пообещал Скрипач. — Ит, давай выпутываться из скиба, а то в нем лечиться будет весьма затруднительно. Куда ты ползёшь, нечисть, приподнимись слегка, я вытащу! Лийга, будь так любезна, отцепи его от кафтана, пожалуйста, мне одной рукой ну очень неудобно это делать…

К утру Иту стало полегче — отёк на ноге спал, сердце тоже удалось подтянуть до нормы, волдыри и ссадины на ногах хорошо отреагировали на заживляющий гель. Собственно, денег у Рифата только и хватило на какое-то сердечное, противоотечное, и этот самый гель. Впрочем, этого оказалось вполне достаточно. Однако опытный Скрипач сказал, что сегодня нужно лежать, никаких забегов, ни по ровной местности, ни по пересеченной. Ит против того, чтобы полежать, не возражал, к тому же Лийга тоже осталась в гостинице, и, как понял Ит, принялась торговать в местной сети своими травами. Торговала Лийга бойко, уверенно, Ит быстро догадался, что местные её хорошо знают, поэтому сейчас не покупатели выбирали Лийгу, а она их выбирала.

Рифат и Скрипач ушли разбираться с генными картами — для этого Рифат взял у Ита образец, пару волосков — а Лийга села за стол, и вскоре пространство вокруг неё запестрело от визуалов. Ит, кровать которого находилась рядом со столом, обратил внимание, что берут травы мелким оптом, по пять-десять порций, и что покупателей Лийга выбирает не по принципу большей цены, а как-то иначе. Ему стало любопытно.

— Слушай, а почему ты отдала сет не «Облакам», а «Зеленой башне»? — спросил он, когда Лийга закрыла очередную сделку. — Они же больше предлагали, причем существенно. Процентов на двадцать.

— Потому что «облака» одноразовые, — повернулась к нему Лийга. — По сути, это бордель, даже без своего ресторана. И зачем они мне? Ну, купят. А дальше что? Нет смысла, по крайней мере, сейчас. А вот «Башня» ребята серьезные, там и гостиница, и ресторан, и экстрим, ну, туризм такой, у нас тут есть места… неважно. Они сейчас заберут у меня часть «весны», потом возьмут хорошую партию лиэпстега, причем часть пойдет в их же ресторан, а часть они перепродадут клиентам… вот и думай, как лучше вести торговлю. Я лонгер, если ты понимаешь, что это. Меня не интересуют разовые сделки. Мне надо продать весь сезон, сейчас я скину двадцать процентов «Башне», а они потом дадут мне в десять раз больше выручки, чем дали бы «облака». Понял?

— Разумеется, — кивнул Ит. — Да, ты права. Но… бордель? Рауф?

— Ты сдурел? — округлила глаза Лийга. — Человеческий, само собой. Рауф я такое только в семьи продам, причем далеко не всем. Эти сборы забирают люди, принимают с ферментами, там у каждого свои добавки. Ещё не хватало, рауф.

— А охраннику ты порцию отдала, — заметил Ит.

— Ожил, заговорил, — притворно-сердито сказала Лийга. — Окмон, конечно, на взятку напросился, есть такое дело, но я про его проблемы хорошо знаю. Есть они у него, проблемы. Пусть хоть попробует. У него в семье одни дочери, он про халвквину или мальчика не мечтает уже.

— Ясно, — покивал Ит. — Слушай, а сориентируй меня по ценам, — попросил он. — У тебя сет из десяти порций стоит… сколько он там стоит? — Ит чуть приподнялся, посмотрел на визуал. — Ага. Восемьсот единиц. Для сравнения — сколько стоила еда, которую мы утром взяли?

— Ноль четыре, — ответила Лийга.

— А лекарства, которые на меня потратили?

— Две единицы. Стоп, я знаю, что ты сейчас скажешь. Да, такие сборы — это действительно дорого. На самом деле они гораздо дороже, я продаю дешево, мне надо продать быстро. Они взяли у меня за восемьсот, а получат около четырех тысяч, — Лийга вздохнула. — Но тут есть кое-что, о чем ты не знаешь. Мы не имеем права задерживаться в городе дольше, чем на трое суток, и поэтому я могу торговать только так. И в моих интересах не нарушать правила.

— Сколько? — дошло до Ита. — Подожди. А лиэпстег… сколько будет стоить баночка?

— У меня и оптом? — Лийга усмехнулась. — Я отдаю по полторы тысячи. Некоторые, особенно удачные, и по две с половиной, и по три, и даже по четыре. А продают они их…

— Подожди, — попросил Ит снова. — Не так быстро, я пока не очень хорошо соображаю. Это же довольно большая сумма, так почему…

— Почему мы живем так, как живем? — Лийга посерьезнела. — Потому что биозащита для Рифата стоит больше ста пятидесяти. Потому что право проживания там, где стоит дом и мастерская, стоит триста. Тысяч, тысяч, Ит. Потому что надо купить продукты. Кое-какие реагенты. Одежду. Оплатить защиту. Рифат оттуда ни за что не уйдёт, поэтому вариантов нет. Понимаешь?

— А сколько будут стоить генные карты и база? — ошарашено спросил Ит.

— По пять за каждого. Мы еле-еле выйдем в плюс на этих продажах. Так что радуйся, всю весну вы работали на себя, — Лийга снова повернулась к визуалам. — Так, давай решать, что выставляем. Тонизирующий сбор, или похмельный?

— Давай похмельный, — Ит лёг поудобнее. — И продай его подороже. В плюс.

— Тут уж как получится, — вздохнула Лийга.

— Слушай, а они настолько хорошо работают? — с интересом спросил Ит.

— Сборы? Ну да, — Лийга пожала плечами. — Отлично работают. Если бы они не работали, кто бы мне позволил ими торговать. Тут с этим строго. Помнишь, Окмон проверял, что мы привезли? Если бы там было хоть что-то неправильно, он бы нас просто прогнал, и этим бы дело кончилось. Мы продаем товар высокого качества, из чистой зоны, и, разумеется, работающий.

— А ты сама из всех трав пьешь только корни хулма, — поддел Ит. Лийга кивнула.

— Ну да, — подтвердила она.

— Почему? — спросил Ит.

— Зачем на себя тратить? К тому же мне это всё не нужно. Потенция, расслабление, — она поморщилась. — Я же старая, Ит, или ты не заметил? Мне хочется иногда спать покрепче, но не более того. Так, давай по делу. Похмельный, говоришь? Выставлю двадцатку, пусть передерутся, — она пробежалась пальцами над столом, и на визуале перед ней появился ряд символов, и трехмерное изображение одного из мешочков. — Во, началось. Тебе видно? Лежи, лежи, сейчас подвину картинку поближе…

Самым большим счастьем был, разумеется, душ, точнее, ванная комната, которая находилась в модуле. Впервые за все эти месяцы удалось помыться полноценно, горячей водой, не трясясь от холода, и без риска упасть — в ванной были целых две скамеечки, для мужчин, высокая, и для халвквин и женщин, пониже. Когда Ит пошел мыться, Скрипач, конечно, порывался страховать, но Ит его выгнал, сказав, что справится сам. Минут пятнадцать ушло только на то, чтобы промыть отросшие до середины спины волосы, и еще двадцать он едва ли не с остервенением тёр всё, до чего получалось дотянуться — руки, ноги, шею, грудь… Чтобы вымыть спину, пришлось, конечно, позвать Скрипача, до спины он бы, конечно, сам не достал.