Роберт Шекли - Десятая жертва (сборник)
Глава 6
— На самом деле, — сказал Арранке, — я рад, что у меня не вышло расправиться с вами в Англии. Я тогда не знал, что вы можете пригодиться мне для важного дела тут, на Ибице.
— Очень рад, — сказал Хоб. — Чем могу быть полезен?
— Вы можете умереть с пользой для меня.
— Это мы уже проходили в Англии.
— Да, но тогда это было не ко времени. А теперь мы все повторим, только на этот раз мы сделаем вовремя и как следует. Так хочет Картель.
— Что за Картель? — удивился Хоб.
— «Кали-Картель». Не латиноамериканский «Cali-Cartel», а индийский. И мы оба слова пишем через «k», а не через «с»: «Kali-Kartel». Видите разницу?
— Похоже, вам ужасно нравится это мрачное название, — заметил Хоб.
И тут раздался осторожный стук в дверь. Дверь отворилась. В комнату вошел Сильверио Варгас.
— Сеньор Арранке, — начал он, — я хотел вам сказать…
Тут он заметил Хоба.
— Здравствуй, друг! — с надеждой воскликнул Хоб.
— Боюсь, что нет, — вздохнул Варгас. — Они взяли Этьена. Похитили его с виллы.
Он обернулся к Арранке.
— Я хотел вам сказать, что вы можете рассчитывать на мое сотрудничество. Только не причиняйте вреда моему сыну.
— Я и не собираюсь, — сказал Арранке. — При условии, что вы продолжаете работать с нами.
— Ну конечно! — согласился Варгас. Он посмотрел на Хоба, замялся, потом пожал плечами и вышел, мягко притворив за собой дверь.
— Внезапное избавление в последний момент отменяется, — сказал Хоб. — Послушайте, не могли бы вы сказать мне одну вещь? Зачем вы убили Стенли Бауэра?
— Это была самозащита, — сказал Арранке. — Мистер Бауэр не имел права торговать «сомой» без разрешения Картеля. Аннабель сразу поняла, как только я ей все объяснил. Мало того, что Бауэр продавал наш продукт нелегально, он еще попытался всех обскакать, выпустив «сому» на рынок до наступления официального срока начала продажи, когда настоящие торговцы были еще не готовы взяться за дело. Я указал ему на это в Париже, но мистер Бауэр только посмеялся надо мной.
— И вы его убили.
— Он не принимал меня всерьез! Он смеялся надо мной, мистер Дракониан! А я этого не терплю!
Хоб с трудом подавил иррациональную потребность захихикать. Даже он видел, что это сейчас явно не вовремя.
— Ну, и что теперь? Когда я отсюда выберусь?
— Зависит не от меня. Это придется обговорить с вашими новыми хозяевами.
— И кто же это такие?
— Идемте. Увидите.
Арранке встал и махнул Хобу маленьким пистолетом. Держался он любезно, но настойчиво. Похоже, никаких выходок со стороны Хоба он терпеть не намерен. Хоб решил быть хорошим мальчиком.
Они вышли через потайную дверь, прошли по длинному коридору и оказались в большой комнате с высоким сводчатым потолком. На полу лежали толстые ковры. В курильницах, развешанных по стенам, дымились благовония. Освещение было рассеянным и слабым, но не настолько слабым, чтобы Хоб не смог различить невысокого человека в белом, стоявшего у дальней стены. Арранке подвел Хоба к нему и остановился футах в пяти.
— Мистер Селим, — сказал Арранке, — этот тот самый Хоб Дракониан, о котором я вам рассказывал.
— Очень хорошо, Эрнесто, — сказал Селим. — Пристегни его наручниками к этому креслу и оставь нас.
Арранке послушался: приковал руку Хоба к подлокотнику кожаного кресла с никелированными ручками, потом достал другую пару наручников, но Селим жестом остановил его.
— Одной руки будет довольно. И оставь мне ключ. Спасибо, Эрнесто.
Глава 7
— Наш продукт, «сома», — сказал Селим, — имеет два аспекта. Об одном из них — наркотике, употребляемом для развлечения, — скоро узнает весь мир. Если его принимать орально, он не вызывает физического привыкания — хотя психологическая тяга возникает довольно быстро. Он дарит ощущение блаженства, которое длится очень долго и сходит на нет постепенно, без внезапного спада. Он не имеет побочных эффектов других, более известных наркотиков — таких, как опиум и его производные, кокаин и его химический аналог, крэк, метамфетамин и другие. Вы не впадаете в прострацию, как от опиатов, не испытываете раздражения и склонности к паранойе, вызываемых кокаином и подобными ему наркотиками.
— Звучит замечательно, — сказал Хоб. — Может, я его как-нибудь попробую, когда вернусь домой.
Селим улыбнулся.
— Нет, мистер Дракониан, вы попробуете его прямо сейчас.
— Да нет, спасибо, — сказал Хоб. — Мне что-то не хочется.
— Я еще не рассказал вам о другом аспекте «сомы». С одной стороны, как я уже говорил, это наркотик, сулящий огромные прибыли. Наркотик, к которому существующие преступные сообщества — разные мафии, якудза, триады и прочие — не имеют ни малейшего доступа. Мистер Арранке и его коллеги позаботились об этой стороне дела. С другой стороны, для некоторых из нас, тех, кто принадлежит к внутреннему кругу, «сома» является основой религиозного обряда, чрезвычайно важного и весьма древнего.
— Это правда? — спросил Хоб, поскольку Селим сделал паузу, явно ожидая ответной реплики.
— Да. Я не рассчитываю, что торговцы наркотиками, которых мы здесь собрали, разбираются в подобных вещах. Но мы, члены внутреннего круга, служители культа Кали, считаем главным именно этот аспект.
— Все это очень интересно, — вежливо согласился Хоб. — Однако на самом деле мне больше всего хотелось бы знать, что вы собираетесь делать со мной?
— Я именно к этому и веду, — ответил Селим. — Очевидно, никто не хочет, чтобы вы путались под ногами во время открытия отеля и при последующей торговле «сомой». Поэтому, по нашей просьбе, мистер Арранке передал вас нам. Вы понадобитесь нам для торжественного обряда в честь бога Сомы.
— А, это пожалуйста! — сказал Хоб. — Если вы хотите, чтобы я подержал свечку или спел в хоре — у меня, кстати, довольно хороший голос, — я к вашим услугам.
— Нет, вам предназначена значительно более высокая роль. Вам знаком греческий термин «фармакос»?
— Кажется, я с ним не встречался, — сказал Хоб. — Это вроде бы значит «почетный гость»?
— Отчасти да. Слово это греческое, но сам обычай пришел из Индии. Буквально это означает «священная жертва».
Хоб улыбнулся, давая понять, что оценил шутку. Но Селим не улыбался. Его лицо оставалось серьезным, и он смотрел на Хоба с легкой жалостью.
— Поверьте мне, — сказал Хоб, — в жертвенные тельцы я не гожусь. Мои вопли испортят всю торжественность обряда.
— Ну что вы, заставлять вас никто и не думает! — возразил Селим. — Жертва должна быть добровольной.
