Филип Фармер - Последний дар времени
Больше Силверстейн не стрелял.
Грибердсон осторожно высунул голову (не стоять же за этим чертовым деревом всю жизнь!) и тотчас же спрятался вновь, но опоздал — пуля врезалась в ствол, отщепила большой кусок дерева и ушла вправо, наградив лицо Грибердсона щепками. Он выдернул их, и по левой щеке потекла кровь.
Выждав несколько минут, Джон Грибердсон прыгнул.
Позади него среди деревьев что-то громко затрещало. Быть может, это мороз надломил ветку, но проверять не было времени. Он полз, стараясь, чтобы между ним и Силверстейном все время оставалось дерево, и вскоре оказался на вершине небольшого бугра. Из сугроба неподалеку от него с шумом выскочила лиса, а вскоре он увидел и зайца, за которым та гналась. Грибердсон отвлекся, наблюдая, как на твердой корке наста разъезжаются большие мохнатые лапы грызуна, а затем в голове у него взорвалась тьма.
Очнулся он лежа на боку с острой болью в затылке. Руки его были связаны за спиной. Прямо перед глазами стояла нога в башмаке из бизоньей шкуры. Взгляд Грибердсона пополз вверх по штанам из волчьего меха, по пятнистой черно-белой парке, сшитой из шкуры лошади, остановился на лице дикаря. У того были темные брови, зеленые глаза и длинная черная борода. В руке он сжимал копье с наконечником из оленьего рога.
Грибердсон медленно повернулся и увидел еще шестерых мужчин. Вскоре подошли еще трое. Они вели человека со связанными руками.
Если бы не боль в голове, Грибердсон, наверное, улыбнулся бы. Видимо, в него метнули каменный топор. Он был уверен в том, что ни один лесной житель не сумел бы незаметно подкрасться к нему и ударить.
Эти воины, видимо, участвовали в бою с самого начала, зарывшись в снег они выжидали, а потом, когда Грибердсон повернулся к ним спиной, один из них подполз и бросил топор.
Он был удивлен, что выжил после такого удара, но вместе с тем и рад.
Пока он жил, оставалась и надежда.
Рослый мужчина приподнял его и поставил на ноги, а затем свалил ударом кулака в солнечное сплетение.
Некоторое время Грибердсон корчился, хватая ртом воздух. Но ему было совсем не так больно, как он старался изобразить. Несмотря на боль в затылке он все же успел напрячь мускулы живота и податься назад, чтобы смягчить удар.
Рослый мужчина вновь поднял его и занес кулак, ожидая, видимо, что Грибердсон вздрогнет, но тут же опустил руку, услышав приказ вождя.
Грибердсона и Силверстейна повели на юг. За каждым шел копьеносец, готовый проткнуть пленного, если тот вдруг попытается бежать. Снегоступы ученых исчезли. Скорее всего воины их просто выбросили, так как не видели в действии и не могли, следовательно, найти им применение. Но у одного из них за поясом торчал револьвер Драммонда, а вождь нес ружье Грибердсона.
Пройдя около полумили, они заметили десяток черных теней, скользивших между деревьями у подножья холма. Волки торопились разделить трапезу с воронами. Еще две мили вели дикари пленников по глубокому снегу, доходившему порой до пояса, пока не вышли к стойбищу. Возле крутого откоса стояли тридцать три шатра. Снежный слой здесь достигал двадцати футов в высоту, и в нем были прорыты траншеи, соединявшие жилища. Снег — хороший теплоизолятор, и до тех пор, пока тяжесть его не обрушит шатры, обитатели их находились в тепле. Позднее Грибердсон заметил, что немедленно после выпадения снега люди расчищали его, освобождая верхушки шатров, так что на них приходилась не такая большая нагрузка, как казалось с первого взгляда. Но пока Грибердсону было не до наблюдений.
Услышав о беде, женщины завыли, закричали и бросились к пленным.
Прежде чем воины их оттащили, лица ученых покрылись глубокими царапинами. Троих женщин Грибердсон успел ударить ногой в живот, две из них упали, третью вырвало.
Он мог легко убить их, но предпочел этого не делать. Рослый мужчина, который ударил Грибердсона, смеялся, когда отгонял женщин. Затем он подошел и несколько раз хлестнул Джона по лицу, но на сей раз без злобы, улыбаясь щербатым ртом.
Пленных провели по глубокой траншее.
Стены траншеи поднимались выше головы Грибердсона. Шатры стояли тремя концентрическими кругами, и самый большой из них находился в центре. Здесь жил вождь с женой, матерью, тремя дочерьми и шестилетним сыном. На деревянных стеллажах находились четверть бизоньей туши и туша оленя, на других были копья, топоры, каменные ножи, скребки и швейные принадлежности из кости и сухожилий. В центре шатра был очаг, формой напоминавший сердце, в нем пылали сучья, дым от которых, расползаясь по жилищу, вытягивался через узкое отверстие в крыше.
Уже в нескольких шагах от очага температура воздуха не превышала десяти градусов по Фаренгейту, но обитатели, тем не менее, довольствовались набедренными повязками из львиных шкур. Шатер заполняли запахи кислого пота, шипящей на камнях слюны, шкур, сохнувших у огня, гнилых зубов, липкой грязи, тухлого мяса, что оставалось на костях, сваленных в углу, и экскрементов в двух долбленых деревянных корытах, заменявших ночные горшки.
Войти сюда с улицы было все равно, что получить удар кулаком. Но путешественники во времени, ежедневно бывая в шатрах племени воташимгов, успели уже привыкнуть к их ароматам.
Грибердсон адаптировался почти мгновенно, во всяком случае, жалоб от него никто не слышал, Силверстейну до сих пор бывало не по себе.
Пленникам развязали руки, и женщины сняли с них ранцы и всю одежду, оставив лишь трусы.
Грибердсон обдумал шансы на спасение и решил, что пытаться бежать не стоит. Если даже копьеносцы в шатре не убьют его, и он сумеет проскочить, по морозу далеко без одежды не убежать. Он не обладал закалкой туземца, хотя и был способен на большее, чем люди двадцать первого столетия.
Кроме того, он не знал, что с ними собираются делать, и решил подождать.
Он стоял массируя и разминая затекшие руки. Дикари, хоть и привязали его за лодыжку к основанию центрального шеста прочным сухожилием, все же шли на риск. Точно так же привязали и Силверстейна. Сухожилие оказалось достаточно длинным, чтобы они могли присесть к огню, что ученые и сделали, не встретив возражений. Казалось, вождя и рослого воина забавлял жалкий вид дрожавших пленных.
— Как вы думаете, что они с нами сделают? — спросил Драммонд.
— Не знаю, — сказал Грибердсон. — Но мне кажется, что раз мы убили у них так много взрослых мужчин, они вправе требовать от нас ответа.
— Будут пытать?
— Не исключено, — сказал Грибердсон.
Воины вышли, оставив пленных под охраной подростка и женщин. Мальчик устроился на груде шкур и нацелил на чужаков копье. Женщины сидели в углу на корточках, поглядывая на них с опаской. Одна из девушек была довольно миловидной, если конечно не принимать во внимание ее грязные волосы и лицо. У нее были пышная грудь и довольно округлые бедра, скрываемые под повязкой из волчьей шкуры. Лицо ее было очень похоже на лицо отца, разве что привлекательнее. Она пристально смотрела Грибердсону в глаза.
