Вадим Проскурин - Восемь дней Мюллера
За столом у господина Сидди зашел разговор про современную молодежь, дескать, распустились, отбились от рук, никого не чтят и все такое прочее. Когда Шу был мальчишкой, он считал такие разговоры глупыми, но теперь-то он знал, что глупостью было как раз то, что он тогда считал. Молодежь действительно деградирует, и вполне возможно, что конец света действительно не за горами.
— Довелось мне однажды слышать от надежного человека такую историю, — стал рассказывать Шу. — Дело было в какой-то северной провинции зимой, там, где выпадает снег.
— А что такое снег? — заинтересовалась какая-то женщина.
Шу собрался было начать объяснять, но на женщину зашикали, дескать, не мешай слушать, и она заткнулась.
— В одном северном городе один малолетний хулиган невзлюбил одного учителя, — продолжил Шу свой рассказ. — Подговорил дружков и устроил вот какую пакость. Учитель этот все время ходил из школы домой одной и той же дорогой, а около дороги был забор, за которым можно спрятаться. Так вот, хулиганы спрятались за забором, а один стоял снаружи, и те, которые спрятались, кидали в учителя снег, а тот, кто стоял снаружи, указывал им, в какую сторону они промахиваются и как надо подправлять прицел. А учитель не видел, кто в него кидает, видел только того, кто снаружи, а он не делал ничего предосудительного и его не за что было наказывать. Представляете, в какое незавидное положение попал учитель? Какие изворотливые мерзавцы! Разве можно было представить такое в нашем поколении?
Неожиданно подал голос седой мужчина в военном мундире, Шу видел его на подобных приемах, но кто такой — не знал.
— А я бы этого парня взял к себе начальником артиллерии! — зычно провозгласил военный. — Какая прекрасная мысль! Мы привыкли, что даже дальнобойные катапульты пуляют в прямой видимости, но их можно ставить в укрытия! А о результатах чтобы докладывал особый наблюдатель…
— С катапультами не прокатит, — перебил его другой офицер, более молодой и тоже незнакомый. — У катапульты дальность выстрела маленькая, их ставят на высокую траекторию, и все равно вне прямой видимости без зелена вина не пульнешь. Чтобы пулять с наблюдателем, надо чтобы дальность была как у пороховых орудий…
— Давайте не будем обсуждать военные тайны, — вмешался господин Сидди.
Молодой офицер смутился и покраснел, сообразив, наконец, что чуть было не разгласил тайные характеристики новейшего военного изобретения.
— А в целом идея достойная, — авторитетно произнес офицер, который постарше. — Господин… гм… не имею чести…
— Шу, — представился Шу. — Просто Шу.
— Мы с ним познакомились на южном побережье, на курорте, — пояснил господин Сидди.
— Ах, господин Сидди, как вы демократичны! — неискренне восхитилась какая-то женщина.
— А я генерал Мементо, — представился седой офицер. И спросил: — Господин Шу, вы не знаете имя того мальчика?
— Не знаю, — соврал Шу. — А зачем вам?
— Вознести за него благодарственную молитву, — серьезно сказал Мементо. — Мы, ветераны, люди суеверные, особенно когда с инновациями сталкиваемся. Новые технологии ненадежны, поневоле боишься сглазить. А молитву вознесешь, и как-то успокаиваешься. Понимаете?
— Угу, — неуверенно кивнул Шу.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Мементо. — Так как зовут мальчика?
— Не знаю, — повторил Шу.
— Врет, — прозвучало справа.
Шу посмотрел в ту сторону, и в груди у него екнуло. Там сидел знаменитый психиатр Шепард, про которого говорили, что он продал душу темным богам за искусство читать мысли. Портреты этого психиатра некоторые невежественные крестьяне покупали как чудотворные иконы.
— Господин Шу врет, — повторил господин Шепард. — Он отлично знает, как зовут мальчика. И что история случилась давно и на севере — тоже врет, это недавняя история, и случилась она у нас в столице, притом в верхнем городе, не в нижнем.
— Ах, какое падение нравов! — воскликнула какая-то женщина. — Только подумать, в верхнем городе, там же приличные дети…
— Я кое-чего не понял, — сказал господин Сидди. — Откуда в верхнем городе снег?
— Снег ни при чем, — пояснил Шепард. — Про снег господин Шу тоже наврал, на самом деле дети кидались каким-то говном… что, вправду говном?
За столом захохотали.
— Мне нездоровится, — сказал Шу и покраснел. — Я пойду.
— Любому не поздоровится, когда обосрали, — сказал офицер, который помоложе, и тоже засмеялся.
— Это было не со мной! — воскликнул Шу. — История не моя, я просто дал… гм… пересказ!
За столом снова захохотали.
— Назовите имя, молодой человек, — потребовал Мементо. — Пересказ ваша история или не пересказ — всем плевать, а с богами шутить не стоит. Я не хочу нести ответственность, если что-то испортится, оттого что боги обиделись за авторское право этого самого мальчика.
— А кстати, что такое авторское право? — спросил господин Сидди. — Мне доводилось слышать это выражение, но смысл каждый раз ускользал, а просить объяснить раньше было неудобно.
— Авторское право — очень простая и изящная концепция, — стал объяснять Мементо. — Многие думают, что это пустое суеверие, но эти люди неправы, и пусть боги их судят. Главная идея такая — каждый, кто придумал что-то хорошее и полезное, должен получать благодарность, соразмерную пользе от придуманного. Благодарность может быть любой: можно денег дать, можно услугу оказать, можно за изобретателя богам помолиться, главное — на каждое добро надо отвечать добром. А если не ответишь, пусть даже по забывчивости — жди неудачи, боги такое не любят.
— Теперь понял, — кивнул господин Сидди. — Да, генерал, мне нравится эта концепция, она разумна и справедлива. Шу, будьте любезны, назовите имя мальчика.
Шу посмотрел господину Сидди в глаза и понял, что придется говорить правду.
— Мюллер, — выдавил из себя Шу.
— О, какое интересное имя! — сказал господин Сидди. — По-моему, оно что-то означает на древнем языке.
— Мельник, — подсказал кто-то.
— О, всего-то, — разочарованно вздохнул Сидди. — Мементо, адрес мальчика вам нужен?
— Нет, не нужен, — помотал головой генерал. — Имени вполне достаточно, дальше боги сами разберутся.
— Вот и отлично, — сказал Сидди. — Шу, вы говорили, вам нездоровится. Я вас больше не задерживаю.
Шу встал и вышел из-за стола. Никто с ним не попрощался, а когда он покидал дом господина Сидди, он сообразил, что на этот раз раб-распорядитель не вручил ему записку с датой и временем следующей встречи. Дружба с племянником императора внезапно и бесславно закончилась. А во всем виноват Мюллер!
