Владимир Перемолотов - Долететь и остаться
Сергей машинально погладил ствол разрядника.
— Говорить с подчиненными — только время терять. Старая истина.
— Ты имей в виду, что если нам придется действовать тут и дальше, то присутствие Заповедника придется согласовывать с Императором, — охладил Чен его пыл. — А если мы не сумеем договориться…
— То я его свергну… — оскалил зубы Сергей. — Одной левой…
Чен вежливо улыбнулся. Как раз именно в левой руке Сергей и держал разрядник.
— Это как-то не связывается с пожеланием товарища Главного Администратора об отсутствии у туземцев неприятных воспоминаний после нашего визита. С этим как? — напомнил он.
— Все меняется… — вздохнул Кузнецов. — Мне почему-то кажется, что капитан окажет на Игоря Григорьевича разлагающее влияние… Мак Кафли-то тихий, тихий, а потом как начнет гранатами кидаться… Видал я его в деле.
Несколько секунд он молчал.
— Ну и что? Летим к Императору? Визит будет частный, не государственный…
Чен отрицательно качнул головой.
— Сперва свяжемся с Мульпом, а уж потом…
Сергей взглянул вниз. В темноте под ними плыл слабенький огонек. Сергей вздохнул еще раз, теперь с сожалением, что такое простое и эффективное решение придется отложить, и досадливо плюнул вниз.
Дорога на Саар. Повозка Старшего Брата Терпия.
— Дождь?
Верлен наклонился к затянутому нутряной пленкой окошку, посмотрел наружу.
— Нет, — злорадно произнес Старший Брат. — Скорее птица небесная…
Он убрал руку и, как ни в чем не бывало, вернулись к прерванному разговору.
— Времена для Братства тяжелые. Император, благослови его Карха, увеличил налоги… Небесные Колдуны… Звезды эти… Да и без этого нам всегда хватало занятий. Ты не представляешь, до чего праздноумствующие склонны ко всяческим ересям!
Старший Брат положил в рот шарик жевательной смолы. Серебряные стаканчики позвякивали в такт покачиванию повозки, наполняли ее уютом. Пахло копченой рыбой. Качающийся в углу фонарик освещал лица спутников — Императорского казначея Верлена и Среднего Брата Пуфайю.
— И увлечение учением Просветленных так же очередная ересь, с которой Братство, без всякого сомнения, справится. Сколько их было, этих ересей только на нашей памяти? И где они теперь?
Верлен улыбнулся. Его улыбка показалась Старшему Брату надменной, и он добавил.
— Приверженцы Просветленного Арги — не простые подданные Императора. Они — вредные подданные. Поэтому Братство хоть и неявно, но борется с ними, с их влиянием.
— Неужели у Императора появились новые враги? — рассмеялся Верлен. — Просветленные — наши враги? Если уж Мовсий их сразу после восстания не искоренил, значит, есть в них что-то, что несет пользу Империи!
Терпий покачал головой. Умен, конечно, был Верлен. Император около себя дураков не терпел, однако главного казначей пока не понял.
— Они враги не только наши. Они враги всех, кто живет здесь.
— В Империи? — уточнил Верлен.
— И тут и за ее пределами.
— Альригийцы…?
— Им они тоже враги. Я, правда, не знаю, понимают ли последователи лже-прорка Зизы вред, творимый приверженцами Просветленного Арги, но и без этого мне ясно, что они враги и им, потому что они враги всем — и истинно верующим и бродящим в потемках заблуждений.
Верлен продолжал улыбаться.
— Я вижу, ты так не считаешь?
Казначей покачал головой.
— Для меня они нормальные подданные Императора — они платят налоги, и поверь налоги жирные! К тому же они делают нашу жизнь лучше…
Теперь улыбнулся Старший Брат.
— Лучше? Странное слово… Оно для меня ничего не означает.
— Хорошо. Наполню его для тебя смыслом.
Верлен наклонился, чтоб лучше видать лицо собеседника.
— Там, где Просветленные близки власть предержащим, жизнь становится более богатой, более счастливой.
Старший Брат поморщился этому слову, но Верлен продолжил:
— Даже те из Тощих Баронов у кого поселились Просветленные, потихоньку прекращают разбойничать. Да что бароны — их хитрости помогают даже простым людям. Взять хотя бы ветряные мельницы.
Старший Брат качнул головой.
— Я их видел собственными глазами! Они действительно делают свое дело! И мука выходит ничуть не хуже, чем из-под жерновов монастырских мелен.
— И это счастье?
— По крайней мере, путь к нему…
Терпий отрицательно покачал головой.
— Облегчение от труда и немного свободного времени даже я счастьем не назову.
— Их лекарства приносят облегчения от болезней, которым никто более не в силах противостоять, — добавил Верлен. С аптекарей и ведунов, что промышляли изготовлением лекарств, в Имперскую казну тоже брался налог.
— Ты действительно счастливый, — вздохнул Старший Брат. — Все тебе понятно, все тебе очевидно… Ты, наверное, прямо сейчас можешь объяснить мне, что такое счастье? А?
— Счастье — это когда хорошо!
— Когда хорошо.. — повторил Терпий и попытался уточнить. — Сейчас ты счастлив?
Верлен пожал плечами и Старший Брат уточнил:
— Еда, вино, безопасность..
— Умный собеседник, — добавил Верлен, делая любезный жест в сторону Старшего Брата..
— Умный собеседник, — согласился тот, возвращая жест казначею. — Счастье ли это?
Верлен понял, что Старший Брат начал спор, но, не услышав аргументов, не спешил соглашаться даже по пустякам.
— Ну, положим…
— А мог бы ты прямо сейчас увеличить количество счастья?
Он посмотрел на светильник, на ночь за окном.
— Ну, положим, выпить еще пару кувшинов вина или съесть курицу? Или разбудить Среднего Брата, чтоб он вступил в нашу беседу?
— Нет. Счастье либо есть, либо нет, — засмеялся Верлен. Брови Старшего брата поднялись, и казначей поспешил добавить:
— Но я смог бы его разнообразить, если б рядом сидела красивая женщина или где-то тут оказались певцы…
— Ладно… Добавлю женщину и певцов, к тому, что ты перечислил, обозначая счастье. Итак: еда, вино, умный собеседник, безопасность, женщины и певцы…
Он хитро прищурился.
— Добавлю даже еще и сокровища, что грудами лежат под ногами.
Верлен машинально посмотрел под ноги и Терпий улыбнулся.
— Не мало?
— Достаточно. Для начала.
— Ну, хорошо… А скажи-ка тогда, были ли счастливы наши предки?
— Если имели все то, о чем мы говорим, то, наверное, да. Но мы — счастливее!
Старший Брат сделал вид, что удивился.
— Почему же? Неужели их женщины были не так красивы? Песни были хуже? Или еда не отличалась той тонкостью, которую ей сегодня придают приправы, привезенные из-за Северного моря?
