Константин Бояндин - Последний час надежды
— …Я воровка, проклятая ведьма, завистница. Я говорю гадости про людей за их спинами, стравливаю людей. Я пьяница и наркоманка. Кровопийца и душегубка. Мне нравится унижать людей, делать им больно. Что-то ещё? Ах да, я убийца. Хладнокровная, жестокая убийца. Я ничего не забыла?
Губы Софии шевелились, она силилась сказать хоть слово — и не могла.
— Мы сэкономим много времени, если не будем больше упоминать мои недостатки, — Ники взяла чашку, медленно отпила, вернула чашку на блюдце. — У меня есть достоинство, София. Всего одно, но очень полезное качество.
— К-какое? — София стала заикаться. Я тоже не смог бы говорить, после того, что услышал.
Доминик чуть наклонилась к Софии.
— Я выполняю обещания, Софи. Всегда.
Губы Софии исказило презрение. Отвращение и презрение.
— Не веришь? Вспомни, Софи — было ли так, чтобы я что-то пообещала, и этого не случилось?
— Да, — признала София. — Ты много чего обещала, верно. Ты выпила столько кро…
— Софи, я умоляю, — Ники подняла правую руку, ладонью к Софии. Та умолкла. — Я уже всё сказала про себя. Разве я обещала только гадости?
София думала секунд пять.
— Нет, — согласилась она. — Не только гадости.
Доминик кивнула, улыбнулась.
— Я помогу Жану подняться на ноги. Обещаю. Но всё должна сделать ты. Я расскажу, утром. Всё расскажу, что надо делать, очень подробно. Всё будет так, как я сказала, обещаю. Слышишь?
— Господь бог тебя слушается? — во взгляде Софии вновь появилось презрение. Ну да, слишком много того, во что предлагается просто поверить.
Доминик вздохнула. Выпрямилась на табурете. Закрыла глаза.
— Я не… — начала София. Ники вновь подняла ладонь. — Тише, Софи. Подожди одну минуту.
В дверь постучали. Доминик встала, сама открыла дверь. С кем-то перебросилась парой фраз. Вернулась, закрыла дверь и протянула Софии коробочку. Маленькую, умещавшуюся даже в крохотной ладошке Софии.
— Открой, Софи. Не бойся, не взорвётся.
Глаза Софии подёрнулись туманом. Она медленно развязала ленточку, которой была обвязана коробочка. Развернула упаковку. Медленно открыла, ахнула.
Роза. Брошь, длиной с большой палец, из серебра и золота; чашечка зелёная, как и положено, лепестки — ярко-алые. Роза искрилась и переливалась, сотни крохотных камней украшали её.
— Ты увидела такую, помнишь? Много-много лет назад, когда была маленькой. Ты всё время мечтала о ней, София.
— Этого не может быть, — София медленно положила коробочку на стол. Закрыла глаза. Открыла, вздрогнула. Прикоснулась к розе кончиком указательного пальца, вздрогнула вновь. — Этого не может быть!
— София, — повторила Доминик. — Может быть. Всё может быть. Я прошу, чтобы ты села, рядом с Брюсом, и выслушала меня. Чтобы вы оба выслушали, — она словно только что заметила моё присутствие. — Я обещала Брюсу, что всё расскажу. Постепенно. Мне нужно, чтобы вы поверили: я говорю правду. Хорошо?
Мы с Софией переглянулись. Посмотрели ей в глаза, кивнули.
Доминик встала из-за стола, пересела на другую часть дивана, у двери. Потёрла виски ладонями и начала рассказывать.
* * *Мне показалось, что я задремал. Что вовсе не удивительно, после всего пережитого. Внимание словно включилось, я стал осознавать, что слышу и вижу. Боковым зрением заметил, что София слушает. Что принимает то, что ей говорят — чуть кивает, когда Ники делает паузу. София, тебе никогда не научиться лгать, тело выдаёт тебя.
— …Поль Вернье возглавлял их ячейку в Университете, — закончила Ники. — Завтра в Университет приезжает президент Галлии, премьер-министр. Приезжает Её Величество королева Британии, президент Римской Федерации. Много видных учёных. Завтра все они были бы убиты.
Пауза. София сглотнула. Я посмотрел на неё. Глаза горят, возбуждена. Верит и боится того, что услышала.
— Ники… Доминик… ты, ты… агент? Ты из спецслужбы? — я чувствовал необычную смесь страха, неприязни и восхищения.
Доминик кивнула.
— Но Жан… он не мог… нет, он не мог, не мог!
— Мне очень жаль, София.
— Нет! — София бросилась к Ники. Мне показалось, что она вцепится той в лицо, но София упала на колени перед Доминик, взяла её правую ладонь обеими своими. — Он никогда не смог бы! Ники, помоги ему. Пожалуйста!
— Встань, Софи, прошу, — Доминик помогла ей подняться. Проводила к тому месту, где она сидела рядом со мной. Не глядя, пододвинула табурет, уселась. — Софи, ты просто не знаешь, как хорошо они промывают мозги. Через день-два Жану станет очень плохо. Совсем плохо. Я обязана защищать Брюса, я не смогу защитить вас всех. Этим займутся другие.
— Ты могла меня убить, — медленно проговорила София. — И Жана. Никто бы ничего не узнал.
Доминик кивнула.
— Почему не убила?
— Брюс не позволил. Он захотел, чтобы ты жила.
София посмотрела на меня. Вновь покраснела. Потянулась было к моей руке, отдёрнула.
— Мы можем уже не увидеться, — заметила Доминик. — Не обижайся, Софи… тебе было бы лучше попрощаться с Брюсом сейчас. Попрощаться так, чтобы это можно было бы запомнить навсегда.
Софию словно ударили кнутом. Она стиснула зубы. Посмотрела на Доминик (та смотрела ей в глаза, спокойно, без насмешки). Посмотрела на меня. Я шевельнулся, хотел встать. София вскочила на ноги, отскочила от меня, как от зачумлённого. Держась подальше от меня, приблизилась к Ники, вплотную. Я думал, она ударит Доминик, но София просто смотрела ей в лицо.
— Ники, ты и в самом деле ненормальная, — тихо проговорила София. — Я не знаю, что это для тебя… Я так не могу.
И выскочила наружу. Я встал, ощущая себя полным идиотом. Не знаю уж, почему. Доминик опустила взгляд, смотрела себе под ноги. Я вышел в коридор. София стояла у двери в своё купе, уткнувшись лицом в занавеску на окне.
* * *— Нет, Брюс, — услышал я, когда до Софии оставалось два шага. — Не прикасайся ко мне, не надо.
За окном уже светало. Поезд прибудет в Ле-Тесс через четыре часа.
София медленно обернулась. Подошла ко мне, осторожно взяла за руку. Уткнулась лбом мне в грудь.
— Я не могу, Брюс, — прошептала она. — Не заставляй, прошу. Ты… ты мне нравишься. Правда.
Я молча прижимал её к себе. За плечи, осторожно. София подняла голову. Слёзы в уголках её глаз.
— Я… — голос её стал едва слышным. — Я люблю тебя. Но Жан… я не брошу его, Брюс. Даже такого. Прости.
Она снова уткнулась мне в грудь и замерла. Не знаю, сколько мы так простояли. Наконец, она медленно отстранилась. Мы замерли, взявшись за руки, и смотрели друг другу в глаза.
