Николай Бондаренко - Бремя «Ч»
Карл отключил диктофон, просмотрел выданный текст, удовлетворенно заметил:
— Превосходно. Только слово «вооружены» заменим словом «снабжены». А то восстанием запахло!
Карл опять стал изучать машинописный текст, время от времени поглядывая на меня. Наконец, он дал новое задание:
— Ну-ка, о воспитательном воздействии моей личности.
О, это было самым легким заданием. Я принялся описывать, как по утрам, после завтрака, растроганные узники произносили слова благодарности Карлу Великому. Некоторые не могли сдержать слез. Как-то пришлось услышать разговор двух несчастных — они возносили господина Карла до небес. Не говоря о стражниках, которые произносят его имя, как молитву. И даже глубоко под землей кто-то вырубил буквами — Великий Карл!
— Правда? — растрогался Карл и решил работу на сегодня закончить. — К чему я клоню, Чек, чего добиваюсь, — сказал он, вставая, — чтобы и ты понял то, что давно знают другие. Сильным, Чек, нужно помогать. С сильным, Чек, и сам будешь сильным… Да, Чек, последний вопрос. Что за отношения у тебя с Ри?
— Нормальные отношения.
— Были бы ненормальные, я бы говорил по-другому.
— Не понимаю, господин Карл.
— Ладно. Не понимай. Пока советую присмотреться к девушке. Вам придется вместе работать.
— Она мне симпатична.
— И только? — прищурился Карл. — А ты бы… поухаживал за ней?
— Может быть…
— Однако довольно, — нахмурился Карл. — Слишком уж откровенничаю с тобой. Жду завтра в девять.
— До свидания, господин Карл.
— Да! — выходя, обернулся он. — Я оставил немного денег на текущие расходы. Найдешь на столе.
В комнатах уже сумерки; пришлось включить свет и убедиться в щедрости господина Карла — оставил он немало.
Я почувствовал, как голова налилась свинцом, и в висках застучало. Да, я устал зверски. Спать и только спать. И вдруг мысль: «Неужели Ри дежурит у телефона?»
— Ри?
— Да, слушаю, — прозвучал в трубке печальный голос.
— Я бы хотел извиниться за свою грубость… и пожелать спокойной ночи.
Установилось неловкое молчание. Я осторожно положил трубку и побрел к постели. Из мрачного угла справедливым упреком кольнули глаза Вора. «Это не галлюцинация, — сказал я себе, — не забывай о несчастных! Разве не по твоей милости человек угодил на каторгу? Спать не имеешь права!»
Вырубил свет, несколько купюр сунул в карман. Выскользнул во двор и затаился. За калиткой маячила тень, и я бы не хотел, чтобы кто-то меня увидел… Пробрался к флигелю, осмотрелся. Как бы отправить сторожа за угол?… Метнул камешек — он задел металлическую решетку, со звоном отскочил на тротуар. Тень заметалась, я придвинулся поближе к выходу. Метнул второй камешек — тень исчезла. Я приоткрыл калитку и резко взял в сторону парка…
Кажется, маневр удался: никто меня не преследовал.
Дом Вора отыскал без труда, постучал. В дверь выглянула, высоко вздернув острый подбородок, жена Вора.
— А, это вы! — обрадовалась она. — Ну, заходите.
Жена Вора скрылась за дверью, а я не пошел. Удивленная женщина выглянула опять.
— Что же вы?…
Я решительно вложил в е руку припасенные купюры. Пальцы женщины слабо сомкнулись, одна голубая бумажка спланировала на крыльцо, но мы даже не шевельнулись. Самым важным сейчас были слова. Я поспешил сказать:
— Не сомневайтесь! Я обязательно освобожу.
— Кого? — напряглась женщина.
— Вашего мужа.
— Он… в тюрьме? — женщина, кажется, перестала дышать.
— В тюрьме, — мужественно подтвердил я.
— А я-то думаю, куда запропастился… Может, все-таки зайдете? — дрожащим голосом повторила она приглашение.
— Сейчас — нет. Вот вырву из неволи — тогда обязательно.
— Из тюрьмы долго не выходят… Без него пропаду…
— Держитесь! Он скоро вернется! — Все, нужно уходить, а я переминаюсь с ноги на ногу.
— Что передать?
Женщина всхлипнула.
— Передайте: я жду!..
— Вот и хорошо, — успокоился я. — Он не подведет. До скорой встречи!
Наконец, я сумел сдвинуть себя с места и подался прочь…
Возле своей калитки сторожа не обнаружил (хороши у Карла служаки!) и спокойно проник во двор. Не зажигая свет, добрался до постели, провалился в глубокий сон.
Утром проснулся слишком рано, похозяйничал на кухне, почитал и прибыл к Карлу в назначенное время.
Ри, как всегда, восседала за своим сверкающим столиком и была подчеркнуто любезна. Вот и прекрасно. Взаимоотношения определились всерьез и надолго.
Карл вышел в приемную и велел следовать за собой. На ходу он сказал:
— Не вздумай какие-нибудь штучки… я защищен со всех сторон.
— Что вы, господин Карл… — только и сумел я ответить.
— Знаю я вашего брата, — бросил он.
Здесь же, на третьем этаже, Карл свернул в кабинет без номера, который оказался своеобразной гардеробной. На вешалках вдоль стены красовалась самая разнообразная одежда — всех фасонов и назначений: сапоги кирзовые, сапоги резиновые, сапоги из тонкой кожи; оранжевые полусапожки с боковыми застежками; простые и меховые ботинки; туфли, туфли, туфли…
Карл облачился в кожаное пальто с пушистым белым воротником, натянул желтые сапоги с загнутыми носами, извлек откуда-то кожаный шлем. Воротниковая опушка делала его похожим на хищного грифа…
— Выбирай, Чек, — просипел гриф, — и возьми на заметку; сам господин Карл дарует со своего плеча. — Заметив мое недоумение, объяснил: — Там холодно, одевайся теплей.
Долго я не копался. Взял меховую шапку, теплое пальто с воротником и натянул сапоги. Карл, терпеливо пронаблюдав за моим одеванием, коротко бросил: «Идем».
В комнате, за вешалками, оказалась еще одна дверь. Карл толкнул ее ногой, и мы вышли на лестничную площадку. Ступеньки круто взбегали вверх. «На крышу», — догадался я.
Да, на плоскую и ровную крышу, которая служила сейчас площадкой для геликоптера. Небольшая железная стрекоза, свесив винтовые крылья, сутулилась поодаль и ожидала нас. Наверху было действительно холодно, дул несильный, но ледяной ветер, и я почувствовал, как мои щеки задубели.
Мы с Карлом заняли места позади пилота, и тот включил двигатель. Где-то над головой зашуршал винт, и мы бесшумно взмыли над городом. Во все глаза я смотрел сквозь прозрачные стенки вниз, на город, пытаясь определить в пересечении улиц знакомые черты. Парк и знаменитый карловский особняк остались позади, и я узнал только, кажется, господина Крома и улицу, на которой не раз бывал…
Геликоптер резко снизился над окраиной города и сел на асфальтированном треугольнике рядом с высоченным сооружением из стекла, которое можно было принять за многоярусный гигантский парник.
