Дэвид Герролд - Ярость мщения
– А если я откажусь? Она пожала плечами: – Без еды мы все будем голодать.
– Вам это не грозит. Я видел, что вы едите.
– Попробуй испытать голод – настоящий голод – хотя бы ненадолго, Джим, и ты поймешь, что это такое.
Она была права.
Я пошел выдергивать сорняки. Фальстаф последовал за мной. К нему присоединился Орсон, и оба они развалились на траве, как два огромных, толстых и мохнатых баллона из-под газированной воды. Черви напевали вполголоса и попукивали, ожидая, не совершу ли я какую-нибудь глупость.
Я только начал вторую грядку, когда меня разыскал Джейсон.
– Зачем это, Джим? Ты же наш гость. Я выпрямился, отряхивая руки.
– Джесси сказала, что, если я не буду работать, мне не дадут есть.
Нахмурившись, Джейсон покачал головой.
– Сомневаюсь, чтобы она так выразилась, Джим. Но я уверен, что именно так ты понял. Выброси это из головы. Лучше прогуляемся.
Он взял меня под руку, и мы пошли по тенистой тропинке, окружающей центральную часть лагеря. Фальстаф с недовольным видом полз немного позади.
– Я знаю, как тебе тяжело, Джим. Люди с военным складом ума переживают это труднее остальных. Спроси Рея – он тоже служил. Пусть он тебе расскажет, как пришел к свету.
Я пожал плечами. Возможно, я и побеседую с Реем, как он пришел к предательству, как нарушил присягу поддерживать, охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов.
– Ты хочешь о чем-то спросить, Джим? – Нет.
– Не надо лгать. У тебя масса вопросов. Послушай меня. Все, что мы имеем – единственное наше достояние, – это наша речь. Если правильно ею пользоваться, то результаты ошеломляют. Но если ты будешь с ее помощью скрывать свои мысли, пытаться объяснить, успокоить, запутать, оправдать или извинить, то все закончится крушением надежд, разочарованием и обидами как для тебя самого, так и для окружающих тебя людей. Самое омерзительное, что можно делать с помощью своего языка, – это лгать. – Он сурово и очень холодно смотрел на меня пронзительно-голубыми глазами. От его взгляда нельзя было спрятаться. – Пожалуйста, больше никогда не лги мне, Джим.
Я промолчал, мобилизуя вес свои силы, чтобы выдержать его взгляд.
– Не бойся задеть мои чувства, Джим. У меня их нет. Если хочешь вообще что-нибудь сказать, то прошу тебя говорить правду.
Я кивнул: – Хорошо.
– Итак, что ты хотел спросить?
Оглядевшись вокруг, я опустил глаза на ботинки, покосился на Фальстафа и снова посмотрел на Джейсона. Покачав головой, я сказал: – Мне не нравится состояние пленного.
– Ты не пленный. Ты наш гость.
– Если я гость, значит, могу уйти в любое время, не так ли? Что произойдет, если я возьму да и пойду отсюда? Что сделает Фальстаф, а?
– Попробуй – и увидишь, – посоветовал Джейсон. – Ну, что же ты? – Он махнул рукой в сторону дороги. – Иди.
– Ладно, – решил я. – Пошли, Фальстаф. Фальстаф сказал: «Брурр» – и последовал за мной.
Его тело выгнулось горбом и заскользило по земле.
Мы добрались по середины склона, когда Фальстаф решил, что уже достаточно.
– Нрррт, – предупредил он. Я продолжал идти вперед.
– Нррр-рррт, – снова заревел червь.
Я оглянулся на Деландро, наблюдавшего за нами с насмешливой улыбкой. Он помахал мне рукой. Я помахал в ответ и пошел дальше.
Фальстаф сказал: «Бррратт» – и, догнав меня, заскользил рядом. Одна из его длинных суставчатых рук, отделившись от туловища, расправилась, поднялась вверх и потянулась ко мне. Клешня на конце раскрылась и опустилась мне на плечо, осторожно, но твердо сжав его. Без всяких усилий Фальстаф развернул меня лицом к себе и держал так близко, что до его морды можно было дотронуться. Со знакомым растерянным выражением плюшевой игрушки он по очереди скосил на меня глаза – сначала один, потом другой. Это могло показаться до смешного нелепым, если бы не было так страшно.
– Нрр-ррр-рррт, – сказал он.
Слова я, разумеется, не понял, но тон его сомнений не оставлял. Он говорил мне: «Нет».
Клешня скользнула вниз по моей руке. Я думал, она будет холодной и твердой, как металл, – ничего подобного. Она напоминала подушечки на собачьих лапах – немного шероховатая и жесткая, но теплая.
– Все понял, Фальстаф. Спасибо.
Я взял его клешню в свои руки. Червь не сопротивлялся. Я посмотрел ему в глаза, потом на его ладонь. Поразительный образец биологической конструкции! Я потрогал пальцем подушечки. Между ними виднелась темная кожа, из которой росли розовые волосы, почти как на собачьей лапе. Фальстаф хихикнул. По крайней мере, так это прозвучало.
– Щекотно? – улыбнулся я, глядя ему в глаза, огромные, черные и бесконечно терпеливые. Потрясающее существо! Если я прежде и сомневался, сейчас мне стало ясно: хторранские гастроподы были гораздо разумнее, чем мы думали. Максимум, куда их помещали ученые из Денвера, – в разряд чуть выше макак, павианов и дельфинов. Я снова заподозрил, что мы недооцениваем их. В который раз!
Тем временем Фальстаф занялся моей рукой. Взяв кисть обеими клешнями, он повернул ее и обследовал подушечки моих пальцев точно таким же образом. Едва касаясь, словно пером, провел по чувствительной стороне ладони – от его прикосновения я тоже невольно хихикнул.
Мне вдруг захотелось обнять его и прижаться к его меху. От хторра исходил острый запах.
Но уже в следующий момент я вспомнил, что играю в «ладушки» с полутонным людоедом, и отступил назад.
– Хватит. Пошли домой.
Фальстаф рыгнул, заурчал и. пополз следом за мной. У подножия с горделивой улыбкой нас ждал Деландро.
– Ты вел себя отлично, Джим. Первый шаг самый трудный, но и самый необходимый. Ты должен перестать видеть в черве своего врага.
– А вместо этого увидеть в нем своего тюремщика?
– О нет. Фальстаф остановил тебя ради твоего же блага. Кругом дикие черви. Они не знают, что ты настроен мирно, и могут убить тебя, Фальстаф пропустил бы тебя, если бы был уверен, что тебе ничто не грозит, но он знал, что это не так. Его задача – и Орсона тоже – охранять лагерь от разных мародеров. Ты наш гость, поэтому защита распространяется и на тебя. Беседуй с ним почаще, Джим. Говори ему спасибо. Он это любит. Отличная работа, Фальстаф. – Деландро повернулся к червю. – Дай пять, – сказал он, протягивая руку.
Червь легонько шлепнул по его ладони правой клешней. Деландро рассмеялся, нежно обнял его и начал энергично чесать загривок перед мозговым утолщением. Фальстаф выгнул спину, издав рокочущий звук.
– Не отставай, Джим. Он любит, когда его чешут. Попробуй сам.
Деландро отодвинулся в сторону, уступая мне место.
Я шагнул к червю – он был величиной с лошадь – и начал осторожно поглаживать его по спине. Он взял мою руку и стал водить ею у основания глазных стеблей.
