Джеймс Стивенс - Кувшин золота
Он пошарил вокруг себя и нащупал руку со спичкой.
- Смотри, Шон, держи его хорошенько, чтобы мы его как следует разглядели, потому что это что-то уж совсем занятное.
- Я держу, двумя руками, - ответил Шон, - он может только головой вертеть, а на голову я ему навалился грудью.
Сержант зажег спичку, заслонив ее на мгновение рукой, а потом повернул ее на нового пленника.
Они увидели маленького человечка, одетого в узкую зеленую одежду; у него было широкое бледное лицо с вытаращенными глазами, а под подбородком висели тонкие длинные седые усы - тут спичка погасла.
- Это лепрекон, - сказал сержант.
Пару минут полицейские стояли молча; наконец, Шон заговорил:
- Вы так думаете? - спросил он недоуменно. - Да это уж само по себе занятно!
- Да, я так думаю. - ответил сержант. - Неужели не ясно, что это так и есть?
Ты же сам его видел.
Шон опустился перед своим пленником на колени.
- Скажи, где деньги? - зашипел он. - Говори, где деньги, а не то шею сверну!
Остальные полицейские тоже сгрудились вокруг них, угрожая лепрекону и допрашивая его.
- Отвалите вы, - рявкнул на них Шон. - Он же не может ответить вам всем! - И он снова повернулся к лепрекону и встряхнул его так, что у того щелкнули зубы.
- Не скажешь, где деньги, - пришибу, честное слово!
- У меня нет никаких денег, сэр, - ответил лепрекон.
- Не надо песен! - взревел Шон. - Говори правду, а то хуже будет!
- У меня нет никаких денег, - повторил лепрекон, - потому что Михаул МакМурраху с Горы недавно украл наш кувшин и зарыл его под терновым кустом. Я могу привести вас туда, если не верите.
- Прекрасно, - сказал Шон. - Пошли, и только рыпнись - сразу огрею дубинкой; понял?
- Зачем мне рыпаться? - ответил лепрекон, - мне с вами нравится.
Тут сержант крикнул со всей силы:
- Смирно! - и полицейские мгновенно построились, как машинки. - Что это ты там собрался делать с арестованным, Шон? - спросил сержант. - Ты думаешь, одной ночи шатания по этим дорогам нам мало? Лепрекона доставить в казарму, а не то хуже будет тебе - слышишь ты меня?
- А золото, сержант? - протянул Шон.
- Если какое-то золото и есть, то оно считается кладом и принадлежит Короне.
Хороший же из тебя констебль, Шон! Приди в себя и хватит болтовни. Шаг вперед!
Возьми убийцу - кто там из вас его держит?
Тут из темноты раздался вскрик:
- Ой-ой-ой! - воскликнул голос, полный ужаса.
- Что там случилось? - спросил сержант. - Ты ранен?
- Арестованный! - выговорил полицейский, - он - он бежал!
- Бежал? - переспросил сержант страшным голосом.
- Пока мы смотрели на лепрекона, - обреченно ответил полицейский, я, должно быть, забыл о первом - я... я его упустил...
- Ах ты... - плюнул сержант.
- Мой арестованный сбежал? - переспросил Шон тихо.
Выругавшись, он бросился вперед и нанес своему ничего не подозревавшему товарищу такой удар в лицо, что тот упал на спину, и все услышали, как он стукнулся головой о дорогу.
- Вставай! - крикнул Шон, - Вставай, я тебе еще добавлю!
- Этого хватит, - сказал сержант, - пошли домой. Весь мир над нами смеяться будет. Когда-нибудь вы все мне за это ответите, все до единого. Бери своего лепрекона и шагом марш!
- Ой, - сказал Шон и зажал себе рот.
- Что еще там? - спросил сержант.
- Ничего, - ответил Шон.
- Что же ты тогда ойкаешь, болван?
- Да лепрекон, сержант, - прошептал Шон, - он сбежал... Пока я бил морду вон ему, я совсем забыл про лепрекона: он, наверно, убежал в кусты. Ох, сержант, прошу вас, не говорите мне ничего...
- Шагом - марш! - скомандовал сержант, и четверо полицейских тронулись в темноте и полном молчании, которое было не толще мыльного пузыря.
Глава XV
Вследствие многих лет, проведенных в сумрачном сосновом лесу, Философ мог немного видеть в темноте, и когда он обнаружил, что его уже никто не держит за одежду, он тихо продолжил свое путешествие, опустив голову на грудь, погруженный в глубокую задумчивость. Он медитировал на слове "Я" и собирался подвергнуть его всем возможным изменениям и приключениям. Факт "я-нности" поражал его. Он изумлялся собственному существу. Он знал, что рука, которую он поднял и ущипнул другой рукой, не была им самим, и стремление понять, что есть он сам, часто заполняло его досуг. Философ не прошел далеко, как вдруг его потянули за рукав, и, взглянув вниз, он увидел рядом с собой одного из лепреконов с Горта.
- Почтенный Сэр, - промолвил лепрекон, - с вами ужасно трудно общаться. Я уже очень давно говорю с вами, а вы не слышите.
- Я слушаю вас, - ответил Философ.
- Да, конечно, - обрадовался лепрекон. - Мои братья ждут в кустах на обочине, вон там, и они хотят поговорить с вами: Почтенный Сэр, вы не согласитесь пройти со мной?
- Почему же нет? - ответил Философ, и свернул за лепреконом.
Они вдвоем пролезли в просвет между кустами и вышли в поле за ними.
- Вот сюда, сэр, - сказал проводник, и Философ пошел за ним по полю. Через несколько минут они продошли к большому кусту, в котором скрывались остальные лепреконы. Те выскочили навстречу Философу и поприветствовали его, всячески выказывая свою радость. С ними была Тощая Женщина с Инис-Маграта; она нежно обняла мужа и поблагодарила небо за его освобождение.
- Ночь еще только началась, - заметил один из лепреконов. - Давайте присядем и обсудим все, что надлежит сделать.
- Я несколько устал, - сказал Философ, - потому что путешествовал весь вчерашний день, сегодняшний, и всю ночь я опять на ногах, так что я был бы рад куда-нибудь присесть.
Они уселись под кустом, и Философ разжег свою трубку. На открытом месте было достаточно светло, чтобы видеть кольца дыма из трубки, но не более. Фигуру можно было различить только как тень темнее окружавшего ее мрака; но земля была сухой, а воздух лишь приятно прохладным, сидеть было удобно. Сделав несколько затяжек, Философ передал трубку сидевшему рядом с ним, и так трубка обошла всю компанию.
- Я уложила детей, - сказала Тощая Женщина, - и пошла по дороге за тобой с горшком каши, ведь ты не успел даже поужинать, Господь тебе помоги! и я подумала, что ты, наверно, голоден.
- Так и есть, - очень прочувствованно сказал Философ, - но я не виню тебя, дорогая, за то, что горшок разбился по дороге...
- По пути, - продолжала женщина, - я встретилась с этими добрыми людьми, и когда рассказала им, что случилось, они пошли со мною, чтобы посмотреть, нельзя ли что-нибудь сделать. Когда они выбежали из кустов и напали на полицейских, я хотела быть с ними, но боялась, что растеряю кашу.
Философ облизнулся.
- Я слушаю тебя, любимая, - сказал он.
- Поэтому я осталась, где была, с кашей, накрытой шалью...
- Так значит, ты споткнулась, женушка?
![Жюль Верн - Мэтр Захариус [Старый часовщик]](/uploads/posts/books/67376/67376.jpg)
