Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник)
— Да, а что?
— Неужели он не пытался установить диагноз?
— Но это и был его диагноз…
Хог оставался в недоумении.
— Но ведь это же не диагноз, мистер Рэндалл. Это — просто напыщенный способ сказать «очень глубокий сон». Эти слова совершенно ничего не значат. Это все равно что сказать человеку с кожным заболеванием, что у него дерматит, или человеку с неполадками в желудке — что он болен гастритом. Какие он делал анализы?
— Э-э… Не знаю. Я…
— Он вводил зонд в желудок?
— Нет.
— Рентген?
— Нет, да и как он мог в квартире.
— Вы хотите сказать мне, мистер Рэндалл, что врач просто зашел к вам, посмотрел на нее и ушел, не делая с ней ничего, не проводя никаких анализов, не созывая консилиума? Это ваш семейный врач?
— Нет, — уныло признался Рэндалл. — Вообще-то я не очень понимаю во врачах. Мы с Синтией никогда к ним не ходили. Но вы сами должны знать, хороший он или нет, — ведь это был Потбери.
— Потбери? Вы имеете в виду доктора Потбери, того самого, к которому я обращался? Как это случилось, что вы выбрали именно его?
— Ну, мы же не знаем никаких врачей — а к нему мы ходили, когда проверяли ваш рассказ. А что вы имеете против Потбери?
— Да в общем-то ничего. Просто он был груб со мной — либо мне так показалось.
— Ладно, а тогда что он имеет против вас?
— Не понимаю, как Потбери может иметь что-нибудь против меня, — удивился Хог. — Я и видел-то ею всего однажды. Разве что из-за этого анализа, хотя чего бы, собственно?
Он недоуменно пожал плечами.
— Вы говорите про эту самую грязь из-под ваших ногтей? Я считал ваш рассказ чистой выдумкой.
— Нет.
— Как бы там ни было, это не может быть единственной причиной. Он такого про вас наговорил…
— А что он про меня говорил?
— Он сказал…
Рэндалл осекся, сообразив, что Потбери не говорил против Хога ничего конкретного, все его зловещие намеки состояли как раз в том, чего он не хотел говорить.
— Тут дело не в том, что он говорил, а скорее в том, как он к вам относится. Он вас ненавидит, а заодно и боится.
— Меня боится?
Хог слабо улыбнулся, словно стараясь показать, что понял и разделяет шутку Рэндалла.
— Этого он не говорил, но все и так ясно, как божий день.
— Вот этого я совсем не понимаю, — покачал головой Хог. — Мне как-то привычнее самому бояться людей, чем чтобы они меня боялись. Подождите — а вам он не сказал результатов того анализа?
— Нет. Знаете, а я вот сейчас вспомнил самую странную вещь из связанных с вами, Хог.
Рэндалл секунду помолчал, думая об этой невероятной истории с тринадцатым этажом.
— Вы случайно не гипнотизер?
— Боже, помилуй, конечно, нет. А почему вы так спросили?
Рассказ Рэндалла о первой попытке установить за ним
наблюдение Хог выслушал молча, с напряженным и недоумевающим лицом.
— Вот так оно, значит, и получается, — подытожил Рэндалл. — Тринадцатого этажа не существует, «Детериджа и компании» не существует, ничего не существует. А я помню все с абсолютной ясностью.
— Это все?
— А что, мало? Вообще-то я могу добавить еще одну вещь. Значения она никакого не имеет, но показывает, как все это на меня подействовало.
— И что это за вещь?
— Подождите минутку,
Рэндалл встал и снова направился в спальню; на этот раз он не так уж и старался открыть дверь, чтоб в нее едва можно было протиснуться, — хотя все-таки прикрыл ее за собой. С одной стороны, он несколько нервничал, что не сидит все время рядом с Синтией, но, с другой стороны, будь Рэндалл способен честно разобраться в своих чувствах, пришлось бы признать, что присутствие даже такого маложелательного гостя, как Хог, несколько облегчает его бремя. Сам он считал свое поведение попыткой выяснить причины постигших их с Синтией бед.
Он снова послушал, как бьется ее сердце. Убедившись, что жена не покинула еще сию юдоль скорби, он чуть-чуть взбил подушку и откинул с лица Синтии какой-то случайный волос. Затем, наклонившись и клюнув ее губами в лоб, Рэндалл вернулся в гостиную.
Хог ждал.
— Как там? — спросил он.
Тяжело опустившись на стул, Рэндалл подпер голову руками.
— Все так же.
Хог разумно воздержался от пустых соболезнований; после нескольких секунд молчания Рэндалл начал устало рассказывать о кошмарах, преследовавших его две ночи подряд.
— Поймите, я совсем не хочу сказать, что это имеет какое-то значение, — добавил он в конце. — Я не суеверен.
— А вот я и не знаю, — задумчиво сказал Хог.
— Что вы имеете в виду?
— Я не имею в виду ничего такого сверхъестественного, но разве можно исключить возможность, что это не какие-то там случайные сны, вызванные вашими дневными переживаниями? Я хочу сказать — если есть кто-то, способный средь бела дня вызвать у вас такие сны наяву, которые снились вам в «Акме», почему он не может управлять заодно и вашими ночными снами?
— Как это?
— Вас кто-нибудь ненавидит, мистер Рэндалл?
— Если и есть такие, то я о них не знаю. Конечно, при моем роде занятий приходится иногда делать вещи, которые не вызывают особо дружеского расположения, но это всегда — по чьему-то поручению, в этом нет ничего личного. У некоторых типов есть на меня зуб — но они не способны ни на что подобное. Все это — бред какой-то. А вас кто-нибудь ненавидит? Не считая Потбери.
— Я о таких тоже не знаю. Да и про него мне тоже непонятно, чего это он. Кстати, о нем: ведь вы, наверное, обратитесь теперь к другим врачам?
— Да. Что-то у меня шарики в голове крутятся медленно. Но я и придумать не могу, как это сделать — разве что взять телефонную книгу и выбрать первый попавшийся номер.
— Можно поступить гораздо лучше. Позвоните в какую-нибудь из больших больниц и попросите прислать за ней машину.
— Вот так я и сделаю, — вскочил на ноги Рэндалл.
— Можно подождать с этим до утра. До утра с ней все равно ничего существенного делать не будут, а она может за это время сама проснуться.
— Ну… да, пожалуй, что и так. Надо мне еще на нее посмотреть.
— Мистер Рэндалл?
— Да?
— Э-э… вы бы не возражали… нельзя ли мне на нее посмотреть?
Рэндалл поднял голову. Он и сам не осознавал, насколько усыплены были его подозрения словами и вежливостью Хога, но теперь неожиданная просьба отрезвила его, заставила вспомнить зловещие предупреждения доктора Потбери.
— Лучше не надо, — натянуто произнес он.
Хог с трудом скрыл свое разочарование.
— Конечно, конечно, я вполне вас понимаю.
Когда Рэндалл вернулся из спальни, неожиданный гость уже стоял у двери с шляпой в руке.
