Мино Милани - Страна огромных следов
Кровь была повсюду — на капоте, на обшивке, на лопастях, погнутых и расшатанных. И все вокруг было усеяно перьями. От пышущего жаром раскаленного металла исходила жуткая вонь Онакторниса. В обшивке вертолета торчал сверкающий и твердый, как сталь, коготь.
Встретившись, мы с Кубой ничего не сказали друг другу, а только обменялись долгими взглядами. Даалу выпрыгнул из вертолета, протянул руки в сторону кипящей трясины, опустился на колени и запел нечто торжественное.
Куба хотел было что-то сказать, но не смог. Губы его дрожали. Я дружески похлопал по плечу нашего спасителя и прошел к болоту. Оно простиралось передо мной, равнодушное и враждебное. Зеленоватый туман снова медленно сгустился над ним. Трясина бурлила так, словно внутри прибавилось огня, вскоре из глубины вырвалось и лопнуло несколько крупных пузырей… Впрочем, нет. Я не уверен, что видел все это. Может быть, мне только померещилось. На душе у было невероятно тяжело. Гордо пересохло. Угнетало чувство полнейшего разочарования.
Царила абсолютная тишина.
Не знаю, сколько времени провел я, глядя на эту кипящую топь.
До меня донесся громкий голос Кубы, я уловил отдельные слова:
— Напрасно пытаться… не сможем… кончено… Уничтожен.
Я не ответил ему. Теперь мне уже все было совершенно безразлично. Меня угнетала горькая, безысходная тоска, от которой, вероятно, уже невозможно было избавиться.
Дег спустился с холма, шатаясь, словно во хмелю. Он не остановился возле меня, а прошел к самому краю болота, пристально глядя на воду и с трудом переводя дыхание. Его пальцы сжимались и разжимались. Словно он хотел что-то ухватить, но ловил только воздух.
Да так оно и было на самом деле. Счастливый случай был упущен.
В этом болоте оказалось навеки погребенным самое поразительное существо, какое мы когда-либо на. своем веку. Самое грандиозное приключение, какое нам довелось пережить.
Мы стояли и смотрели, как завороженные.
Когда снова раздался голос Кубы, солнце был уже высоко в небе. Куба попросил нас:
— Помогите мне. Давайте посмотрим, что с вертолетом.
Глава 16. "НАМ ПРИШЛОСЬ УНИЧТОЖИТЬ ЕГО"
Покачиваясь из стороны в сторону, вертолет направлялся в Марагуа. Он летел над тропическим лесом — бескрайним и бездушным.
Мы сидели на своих местах и молчали. Мы о многом могли бы поговорить, разумеется, но не проронили ни слова. Каждый думал о своем. То, что мы пережили на холме, перечеркнуло все другие впечатления, эмоции, уничтожило страх. В течение нескольких минут — скольких? — да сколько нужно, чтобы взошло солнце — мы находились как бы вне реальности. Как же привести теперь в порядок мысли? Пока что это было слишком трудно. Шум двигателей, накрывая нас, словно волной, оглушал к уносил куда-то далеко. Мы опять ощутили усталость, она проникла в ноги, в сердце. В наш мозг. Голова была слишком тяжелой, и я свесил ее на грудь. Я увидел свои руки — руки, которыми сражался. И убил чудовище…
Нет. Я отогнал эту мысль, с содроганием.
Мы летели медленно. Казалось, вертолет вот-вот рухнет. Получив пробоины в великой битве, обессиленный, усталый, он мог не выдержать и потребовать отдыха.
— Нет, не упадет, — вдруг крикнул Куба, хотя вертолет, сотрясаясь, снижался до самых крон деревьев, — он дотянет до Марагуа, вот увидите.
Мы промолчали. Нам не было никакого дела до Марагуа. Ровным счетом никакого.
Куба снова заговорил:
— Хотите, Мартин, расскажу, что случилось с Мак-Анной
Я только взглянул на него, и он продолжал:
— Вам не интересно это сейчас, я понимаю. Но таков уж этот мир, — добавил он, показывая на джунгли под нами, внизу. — Запомните это, Мартин.
— Вы правы, Куба.
— Прав, это точно. Под холмом, когда мы с Даалу спустились навстречу бандитам, Мак-Анне удалось убежать от меня… Я видел, как он несся, хорошо видел его спину, и мог выстрелить в него. Но я не сделал этого.
Дег поднял голову.
— Почему? — спросил он.
Управляя штурвалом, Куба продолжал:
— Потому что он должен был узнать, кто я такой и за что хочу убить его. Мак-Анна должен был знать, что я не гнусный убийца, вроде него, а меч Фемиды. — Торжественный тон, каким он произнес эти слова, удивил меня. Я понял, что отыскать Мак-Анну было для него важнее, чем найти Онакторниса. Кто знает, может, он был прав. Такова жизнь.
Куба продолжал:
— У Мак-Анны был проводник, индеец из той живарии, поэтому он сумел скрыться… Мы с Даалу преследовали его три дня подряд, — он нахмурился, — бегом продираясь сквозь джунгли.
Он замолчал. Тогда я спросил:
— Почему вы рассказываете мне об этом, Куба?
Он улыбнулся — улыбка была горькой, почти отчаянной.
— Потому что должен снять тяжесть с души, Мартин, — не сразу ответил он. — Это конец целой эпохи в моей жизни и… я настиг его, — продолжал он глухим и бесконечно усталым голосом. — Я открыл ему, кто я: жертва его преступления, человек, которого он ударил ножом и бросил пираньям, человек, который после того, как его спас Даалу, семь лет пролежал в больнице… — Он провел рукой по шрамам на своем лице и показал на лоб: — Здесь было пусто, — прошептал он, — один туман. Я не помнил, кроме этих проклятых рыб, которые кружили вокруг меня… Да… — Он глубоко вздохнул. — Я все это сказал Мак-Анне, прежде чем напасть на хижину, в которой он укрылся.
Вертолет едва не задевал днищем верхушки деревьев. После долгой паузы Куба продолжал:
— Когда закончилась перестрелка у подножия холма, я мог бы вернуться за вами, естественно. Но я не сделал этого, потому что тогда у меня не было бы больше случая сразиться с Мак-Анной. С вами вместе, — добавил он, — я вынужден был бы двигаться медленно и не смог бы догнать его. Я должен просить у вас прощения, — заключил он.
Я покачал головой.
— Да нет. Вы прибыли вовремя, Куба. Как всегда.
— Как и в тот раз, — тихо произнес Дег, — с барба амарилла.
— С тех пор, как ко мне вернулась память, — снова заговорил Куба, — я только и ждал случая, чтобы попасть в Марагуа. Узнав, что двум журналистам нужен вертолет, я сразу же предложил свои услуги. Я даже заплатил за то, чтобы эта работа досталась именно мне. Остальное, — хмуро добавил он, — вы знаете.
Да, остальное мы знали. Больше не было сказано ничего.
На закате вертолет приземлился на площади у гостиницы в Марагуа. Возле нее стояла та же небольшая кучка людей. Они смотрели, как мы спускаемся с вертолета. Мы прошли в гостиницу. Завидев нас, хозяин принес несколько стаканов и бутылку агуардиенте.
Мы долго молча пили. Даалу тоже выпил с нами. Дега трясла лихорадка. Мне очень многое хотелось сказать, но я не знал, как это сделать, да и стоит ли говорить. Так, в молчании, мы просидели за стаканом вина до тех пор, пока не наступила лунная ночь. Луна теперь вызывала у меня суеверный страх.
