Говард Лавкрафт - «Если», 1997 № 02
— Простите! — спохватился я и перешел на крик. — Это программа передач радиостанции! Подарок!
Тетя Кейт неторопливо подняла на меня взгляд и спокойно сказала:
— Где вы росли? Разве можно вопить в приличном доме?
Я растерянно оглянулся, но Лайзы и след простыл. Я услышал, как она напевает в соседней комнате.
— Прошу прощения, мэм.
Тетя Кейт внимательно посмотрела на меня.
— Если уж вы такой знаток радио, то, может, включите тот ящик? — С на указала на приемник размером с кафедральный собор в углу. — По-p.) слушать постановку.
Я повернул рукоятку, услышал знакомый щелчок и ощутил вибрацию: приемник начал разогреваться. Когда вошла Лайза, радио стало попискивать, оповещая о скором начале трансляции.
— Тетя Кейт, — произнесла Лайза нормальным голосом, — кажется, ты хотела навестить тетю Эзу в туберкулезном санатории в Шарлотт?
— Еще как хотела, милочка. Только и ждала, когда ты соизволишь это предложить.
— Выходит, я могу у вас выступить, — сказала мне Лайза. — Всего разок, конечно.
Радио разразилось рекламой:
«Если вам не безразлично, каким порошком стирает ваша любимая, немедленно переходите на «Фелз Нафту»! Скорее за «Фелз Нафтой»!
— Спокойной ночи, тетя Кейт, — сказала Лайза и поцеловала старушку в щеку. — Мистер Плезентс заявил, что будет счастлив послушать] месте с вами постановку.
— Я так сказал?..
— Спокойной ночи, мистер Плезентс, — произнесла Лайза. — Надеюсь, компания по производству слабительного хорошо вам платит за Г азъезды по стране и то беспокойство, которое вы доставляете людям.
— Это тонизирующий напиток общего назначения, — упрямо поправил я.
— Неужели?.. Тем не менее, спокойной ночи. Надеюсь, вам понравится передача. — И Лайза закрыла дверь.
«А теперь — романтическая история Элен Трент! Подлинная жизненная драма Элен Трент! Несмотря на гримасы судьбы, разбитые надежды, острые рифы отчаяния, она отважно борется за свое счастье и успешно доказывает: и в тридцать пять лет остается место для любви. Тридцать пять — самое время любить!»
Под звуки органа тетя Кейт наклонилась, скривила рот, втянула щеки и с наслаждением выплюнула бурую жидкость в склянку из-под крема для обуви у себя в ногах, после чего вытерла губы краем фартука и снова откинулась. Кресло скрипнуло в унисон с досками пола. Конский волос впился в меня еще зловреднее, словно задался целью навсегда пришпилить меня к этой кушетке.
Два месяца спустя я встречал Лайзу и ее тетку на вокзале. Мой босс как раз безбожно нализался. Если бы я об этом знал, то не торопился бы везти тетю Кейт в пансион, чтобы потом немедленно отправиться с Лайзой на радиостанцию и познакомить ее со всеми прелестями радио. Стоило мне распахнуть дверь в кабинет мистера Ледфорда, как все стало яснее ясного.
— Господи! — проговорил я.
Стол босса был заставлен тремя рядами пустых бутылок «Перуны», продукции главного конкурента «Крейзи Уотер». Несмотря на противно гудящий вентилятор, в кабинете нечем было дышать. Даже неизменная шляпа Ледфорда расплылась у него на голове, как позавчерашний пудинг. Он поднял на нас скорбные глаза с таким видом, словно заранее оплакал любые беды. Я робко представил ему Лайзу, и он ответил своим обычным квакающим голосом:
— Добрый день, мисс Сандлер. Прошу прощения, но сейчас я пьянее Кутера Джона.
— Можете не извиняться, — сказала ему Лайза. — Ответьте только, кто такой Кутер Джон?
— Вымышленный персонаж. Мифическая фигура, легендарный призрак с огромными способностями к пьянству.
Я откашлялся.
— Наверное, нам стоит зайти попозже. Иногда мистер Ледфорд дегустирует товар конкурента с целью исследования рынка.
— Неудивительно, что «Перуна» продается на «ура», — сказал Ледфорд. — Ее и рекламировать не надо, она говорит сама за себя. — Он наклонился, пошарил в мусорной корзине и встал с ворохом пустых коробочек из-под «Перуны» в руках.
— Мне надо сдать крышки.
— Лучше отложить беседу с мисс Сандлер, — поспешно предложил я.
— Прогуляюсь-ка я с ней по городу. Вернемся к началу постановки, чтобы она понаблюдала за работой в студии.
Ледфорд помахал нам рукой, и мы убрались.
На тротуаре нас сразу окутало облако горячего выхлопа. Нам пришлось повысить голос, чтобы перекричать рычание автомобилей и звон трамваев, тащившихся по рельсам на середине проезжей части. Водители «фордов» одной рукой крутили руль, а другой нажимали на клаксон, прокладывая себе дорогу. При этом они расстегивали воротнички, утирались платочками, стаскивали пиджаки, позволяя машинам катиться самостоятельно. Бизнесмены с чемоданчиками, фермеры в комбинезонах и чумазые ребятишки сновали по мостовой, бросая вызов всем трем рядам транспорта. Дети в последнее мгновение ловко уворачивались от трамваев.
— Мне так жаль! — повторял я, наверное, в пятнадцатый раз.
— Я все понимаю, — отвечала мне Лайза.
— Моя обязанность — искать таланты: певцов, музыкантов. К бизнесу я не имею никакого отношения. А мистер Ледфорд только и слышит от нашего головного офиса в Техасе: «Продавай, продавай, продавай!» Понятно, что у него опускаются руки. А я знай себе, слушаю хорошую музыку… Здравствуйте, мистер Дженнигс! — Я помахал рукой крупному седовласому господину, восседавшему за переносным бюро в вестибюле < Юнион Нейшнл Бэнк». Он не ответил на мое приветствие.
— Не очень-то дружелюбно, — заметила Лайза.
— Он не может позволить себе расслабиться. Ведь Дженнигс — президент банка! После Краха, когда многие банки закрылись, он лично уселся в вестибюле и сам стал вести прием. Уговаривал людей не снимать деньги.
На следующем углу сидел худой парень с распахнутым чемоданом у ног. С его рук свисали куски материи, на шее болталась мерная лента.
— Костюмы по вашей мерке! — зазывал он. — Задаток в пять долларов — и костюм готов! Какой хороший у вас костюм, сэр! Не хотите еще один такой же? Всего доброго, сэр. Костюмы по вашей мерке!.. Привет, Элвин! Как делишки?
— Грех жаловаться, Сесил. Как у тебя?
— Превосходно, Элвин. На прошлой неделе возникла, было, работенка, да выскользнула из рук. Но ничего, подвернется что-нибудь еще. Можешь не задерживаться, Элвин: в прошлом месяце ты купил у меня целых три костюма и наверняка еще не протер штаны — прошу прощения, мэм.
— Заглядывай ко мне на радиостанцию, Сесил. Сходим перекусим. И семью прихвати, если пожелаешь.
— Очень тебе благодарен, Элвин. До скорого! Костюмы по вашей мерке! Такой, как на мне, — всего двадцать три пятьдесят!
