Говард Лавкрафт - «Если», 1997 № 02
Энди Дункан
НЕЗЕМНОЙ ГОЛОС
Она уже давно закончила петь, а школьное здание по-прежнему вибрировало от ее голоса. Голос дрожал в углах, растекался по потолку, резонировал от спин фермеров и фабричных рабочих, которые спешили к выходу. Все пространство теперь принадлежало голосу. Он звал слушателей в прохладу и темноту, вырывался за ними следом и устремлялся вдаль, к горам.
Женщина, обладавшая необыкновенным голосом, присела на край сцены, запустила пальцы в свои золотистые волосы, тряхнула головой — и все это в свете керосиновых ламп, представляете!.. Я стоял в тени, задыхающийся, мокрый, растерянный. Люди покидали зал, возобновляя давние разговоры, обмениваясь шутками, а я боялся вымолвить словечко. Мой голос после того, что я услышал, показался бы совершенно неуместным.
Я беззвучно вступил в круг света и протянул визитную карточку — единственный дар, на который я был способен.
Элвин Плезентс, Шарлотт «КРЕЙЗИ УОТЕР КРИСТАЛЗ КОМПАНИ» Минеральные источники, Техас Делаем слабых сильными с 1880 года! Спонсор «Безумных плясок» В субботу вечером на ВБТ!Она внимательно ознакомилась с карточкой, словно получила дурные вести, вернула ее мне и произнесла с улыбкой:
— Благодарю вас, но мы с тетей Кейт не нуждаемся в слабительном.
— Это не слабительное, а тонизирующий напиток общего назначения.
— Вот как?..
Она взяла свой футляр с гитарой, повесила его на плечо, отодвинула меня им, как веслом, и направилась к двери. Я поспешил за ней. Мы были одного роста, и я с удовольствием шагал в ногу с ней. Ну, кажется, я не напрасно посетил эту деревушку на горе Яндро.
Все прочие мои надежды рухнули: ни виртуоз мандолины из Блауинг-Рок, ни распевающий псалмы квартет из Норт-Уилкерсборо, ни братья-скрипачи из Буна не пожелали звучать на радиостанции мощностью в 50000 ватт в перерывах между рекламными призывами «Крейзи Уотер Кристалз». Никому почему-то не хотелось переезжать в Шарлотт и становиться знаменитостями по примеру братьев Монро или Артура Смита. Твердая зарплата на радио тоже никого не привлекала. На дворе был 1936 год, и на волшебную фразу из 1931 года — «Десять долларов в неделю» — больше никто не клевал.
Я упорно следовал за ней. Продираясь сквозь людской затор на крыльце, она повторяла:
— Доброй ночи, ребята. Увидимся в церкви.
— Пока, Лайза.
— Спокойной ночи.
— Счастливо, Лайза.
Чувствуя на себе десятки глаз, я рысцой спустился по ступенькам и устремился за ней на стоянку, в самую гущу фургонов, пятящихся мулов и фыркающих «фордов-Т». Девушка не смотрела ни влево, ни вправо, а только вперед, как зачарованная. Я и раньше замечал у жительниц гор эту особенность: решительную пружинистую походку и крепко сжатые челюсти, словно перед штурмом крутого уступа. Впрочем, вскоре я перестал сравнивать Лайзу Сандлер с другими горянками.
Я прибег к своей проверенной тактике: сразу выложил правду.
— Ваш голос похож на глас самих гор, — заявил я, задыхаясь. — Я хочу, чтобы его услышал весь штат. А, может быть, и вся страна. Пусть люди услышат ваш голос!
— Они и так меня слышат, — молвила она.
— Здесь? Как часто вы играете на танцах? Раз в неделю? Вряд ли. Скорее, раз в месяц. И всегда только для односельчан. Месяц за месяцем, год за годом — для одних и тех же людей.
— А вам не нравятся месяц за месяцем, год за годом одни и те же люди? Вы что, каждый день меняете близких, словно смены на мебельной фабрике? Кстати, вы всю дорогу так и будете бежать рядом, как собачонка?
Я встал. Девушка даже не замедлила шаг.
— Нет! — крикнул я ей вслед. — Просто думал, что вы остановитесь, мы поговорим, и я предложу вас подвезти.
— Я не остановлюсь, — крикнула она в ответ, уже плохо различимая во тьме, несмотря на яркое клетчатое платье. — Но если вы поедете рядом и откроете дверцу, я, возможно, сяду в машину.
Я рванулся к своему «паккарду».
— А потом, — донесся до меня ее голос, — мы выслушаем мнение тетушки Кейт.
Всю дорогу я ее обрабатывал.
— Вы заглянете в Шарлотт всего на недельку. Побываете в студии, познакомитесь с ребятами, ну и выступите в субботнем шоу «Крейзи Уотер»… Честное слово, вам понравится! Я знаком кое с кем в «Ар-Си-Эй Виктор» и мог бы устроить вам запись, пока вы будете в городе. Кстати, «Горцы» Мейнера заработали в прошлом году восемнадцать тысяч долларов, а всего-то попели полчасика в студии звукозаписи в Шарлотт. Знаете их «Клен на горке»? За каждую проданную пластинку на их счет «капало» по пять центов. Как вам это нравится?
Лайза высунула голову из окошка и закрыла глаза, позволяя волосам струиться по ветру. Профиль у нее был чеканный, как на брошке.
— Многие люди лишены собственной музыки, — отозвалась она, — раз готовы платить столько денег за чужую.
В гостиной дома Сандлеров сидела в кресле-качалке старушка, положив ноги на холодную чугунную печку. Когда мы вошли, она как раз сунула себе в нос понюшку табаку и захлопнула табакерку. На ней был ветхий свитер, льняной чепец и квадратные очки, толстые и захватанные, как ветровое стекло. Позади поблескивал стволом прислоненный к стене дробовик.
— Здравствуй, тетя Кейт! — гаркнула Лайза так громко, что я подпрыгнул. — Это мистер Элвин Плезентс из Шарлотт.
Тетя Кейт убрала табакерку в карман фартука, сдвинула очки на кончик носа и склонила голову набок, чтобы лучше меня рассмотреть. Потом с кряхтением стала шарить рукой позади кресла, пытаясь дотянуться до дробовика.
— Нет, тетя Кейт! — заорала Лайза. — Он не по этой части! Мистер Плезентс хочет, чтобы я выступила на радио! Он работает на ВБТ.
— Правильнее сказать, в «Крейзи Уотер Кристалз Компани», но заодно и на ВБТ. Я лично знаком с братьями Монро. — Я присел на край кушетки, набитой конским волосом, и сильно укололся. Протянув тете Кейт буклет, сказал: — Вот программа передач станции на весь сезон. Подарок «Крейзи Уотер Кристалз»!
Тетя Кейт склонилась над программой, поднеся ее к самому носу. Лайза со значением посмотрела на меня. Я обнаружил, что у нее серые глаза.
— Простите! — спохватился я и перешел на крик. — Это программа передач радиостанции! Подарок!
Тетя Кейт неторопливо подняла на меня взгляд и спокойно сказала:
— Где вы росли? Разве можно вопить в приличном доме?
Я растерянно оглянулся, но Лайзы и след простыл. Я услышал, как она напевает в соседней комнате.
— Прошу прощения, мэм.
Тетя Кейт внимательно посмотрела на меня.
