Сергей Синякин - Операция прикрытия
Последствия травмы с годами все-таки сказывались и иногда прорывались едва заметной хромотой, которая придавала Берии сходство с крадущимся тигром, который начал охотиться на людей.
— Смотри, — сказал он и вновь склонился над столом. Достав из нагрудного кармана роскошный американский «паркер», Берия, не глядя, потянул к себе какую-то бумагу со стола, перевернул ее чистой стороной вверх и поставил несколько жирных фиолетовых точек. — МГБ и армия осуществляли наблюдение за районами, в которых появлялись неизвестные летательные аппараты. Вот это Киров. — Он ткнул в одну из точек. — Отсюда летательные аппараты удалялись в этом направлении. — На импровизированном чертеже появилась жирная линия. — Еще их наблюдали в Молотове и Молотовской области близ поселка Молебка. Отсюда они улетали на юг. — На листе бумаги появилась еще одна жирная линия. — Видишь? Теперь они атаковали Житкур и, по сообщениям охранников, улетели на северо-восток. — Авторучка Берии оставила на бумаге новый росчерк. — Где-то есть точка пересечения, по всем подсчетам она находится в Уральских горах, а если говорить точнее — на территории Свердловской области. И что это может значить? — Берия тяжело и требовательно посмотрел на конструктора.
— Это значит, что где-то на территории Свердловской области у них находится база. Зная маршруты летательных аппаратов, можно установить ее местонахождение, — не задумываясь, сказал Королев.
— Верно. — Берия некоторое время смотрел на свою схему, потом перевернул листок и вгляделся в напечатанный на машинке текст. — Решение партийной организации N-ской войсковой части о наглой вылазке троцкистско-югославских бандитов в Болгарии… — прочитал он и поднял глаза на Королева. — Разве это не твой кабинет?
— Места мало, — сказал Королев. — Поэтому днем, когда я в ангарах, здесь обычно секретарь партийной организации сидит, хозяйство свое в порядок приводит. Нельзя же человеку отказать, тоже ведь делом занимается.
— Гони ты их на… — сказал Берия. — Твоя работа важнее этой ерунды. А эти… они только бумагу марают. — Скомкал листок бумаги, с отвращением запустил его в урну, но не попал. Не глядя на конструктора, Берия сказал: — А еще они доносы пишут.
Королев промолчал. Однако он прекрасно понял Берию, кому же, как не бывшему наркому внутренних дел, занимавшемуся госбезопасностью еще с довоенных лет, знать, кто и на кого пишет доносы. А в данном случае, если судить по тону Берии, тот не просто предупреждал Королева, а прямо указывал ему на того, кто в королевской епархии бдительно следил за настроениями и политической благонадежностью сотрудников ракетного центра. Обычно Лаврентий Павлович Берия таких подарков никому не делал, но он слишком хорошо знал судьбу Королева, тайно симпатизировал конструктору ракет, который по вине его ведомства был надолго отлучен от любимого дела, и, как оказалось, совсем напрасно. Вот поэтому он и сделал такой прозрачный намек, тем более что конструктор и его люди Берии были очень нужны: именно от них сейчас зависело его возвышение или падение.
О странном устройстве, которое было обнаружено в лесу оперуполномоченным МГБ по Свердловской области, Берия конструктору не сказал. Каждый должен знать определенные тайны, странный «фонарик», прожигающий дыры в танковой броне, к ракетной технике никаким образом не относился, а значит, и знать о нем Королеву не следовало. Чего человек не знает, того и в тайне хранить не обязан. А следовательно, и спокойнее спит.
Однако именно это устройство, уже после смерти Берии, после победных стартов советских ракет, стало прообразом боевых лазеров, которые в конце восьмидесятых годов выводились на орбиты спутниками серии «Космос». Пусть несовершенные и крупногабаритные по сравнению со своим прообразом, лазеры эти были адекватным ответом на программу «звездных войн», которая так полюбилась президенту Рональду Рейгану. Но ни Берия, ни Сергей Павлович Королев об этом уже не узнали.
И еще всесильный Берия не сказал Королеву о том, что войска Уральского военного округа уже пришли в кажущееся хаотичным движение, а на аэродромы к Уральскому хребту уже стянуты были авиационные полки, на вооружение которых поступили реактивные самолеты «МиГ-15». Да и в исправительно-трудовых лагерях уже шла работа, которая была совершенно непонятна ни лагерному начальству, ни заключенным, ни даже там, кто готовил им секретные указания. Каждый должен знать ровно столько, чтобы спалось спокойно.
— Следователей я здесь оставлю, — сказал Берия угрюмо. — Так решили в ЦК. Шварцмана и экспертов заберу, не хрена им тут делать. В конце концов, это секретный центр, а не санаторий для душевнобольных. Сам решишь вместе с особистами, к каким секретам этих службистов подпускать, а от каких держать подальше. Им сказано, что в Житкурском центре работали заключенные из тех, кто к Советской власти настроен был нелояльно, но слишком ценен, чтобы держать их на лесоповале или в шахтах. Поэтому особого усердия они могут не проявлять, какая им разница, как зэки загнулись: из-за неудачного научного опыта или их уголовники в лагере на ремни порезали. И не смотри на меня так, Сергей, знаю, что ты в лагере сидел, но мог бы и не сидеть, если бы друзей себе подбирал с разбором. А у меня времени на жалость и сантименты нет, жизнь не отпустила. Деньги пришли?
— Деньги пришли, — сказал Королев. — И за Воронеж тоже спасибо. Подтолкнули вы их. А вот с Киевским институтом сплавов до сих пор нет нормального контакта. Долго возятся.
— Потороплю, — мрачно пообещал Берия.
Он подошел к окну, изрисованному морозными узорами, совсем по-мальчишески продышал в белом инее дырочку и некоторое время смотрел на пустынный двор, в глубине которого угадывались капониры. За ними была заснеженная бесконечная степь.
— Кормить-то будут? — спросил он.
— Разносолов у нас нет, — в тон ему отозвался Королев. Берия хмыкнул, склонив голову, клюнул собеседника острым взглядом, потом рассмеялся.
— Следователей водкой особо не поите, — посоветовал он. — У пьяного чекиста все наоборот — чистая голова, холодное сердце и слишком горячие руки.
Королев не обольщался результатами беседы с Лаврентием Павловичем, слишком коварен и расчетлив был этот человек: словно шахматист партию — Берия просчитывал работу на несколько шагов вперед, поэтому его показное добродушие конструктора не могло обмануть, просто нужды в излишней жесткости пока, видимо, не было. Впрочем, уже это должно было радовать. А насчет характера Лаврентия Павловича ошибаться не стоило — старый и зубастый волк был перед конструктором, иные в Политбюро ЦК просто не попадали, да и выжить там они не могли. Ослабевшего всегда быстро и уверенно рвала вся стая.