Елена Ворон - Ангелы-хранители работают без выходных
Страшная боль вошла ему в спину и коснулась сердца. И еще более страшной болью пронзила мгновенная мысль: конец. Все, все напрасно: и затраченные силы, и потраченное время, и выброшенные средства — все. Сейчас уйдет самое ценное, самое дорогое, взлелеянное и бережно хранимое. Не уходи, не пущу, не отдам… Жить, я хочу жить! Падая лицом вниз, слабеющими пальцами Мицонайо Тхел схватился за последнюю угасающую свою надежду — выключатель на корпусе лучевика.
Охотник Тей выдернул нож из спины упавшего чужака, быстрым движением вытер лезвие о его белую куртку, оставив на ней кровавые полосы. И невольно схватился за голову, чуть не выронив нож, и медленно осел на пол. Что это? Откуда нахлынул неистовый поток смерти? О звезда Тей, от него не уйти никак, Охотнику не уйти! Джеллана, сестра, она же погибнет, если Тей не вернется; но нет сил, чужак уже мертв, но в самой смерти своей он отнимает у Охотника жизнь.
— Виктор! — крикнул он, призывая на помощь, и это не было постыдным, потому что имена звучат одинаково на всех языках. — Виктор! — В голосе не осталось силы, ее отнял убитый чужак. — Вик..тор…
Виктор понял, что они попались в ловушку, когда две глухие рыжие переборки беззвучно перекрыли коридор с обоих концов. Киано встревожился было, но тут же успокоительно похлопал Виктора по спине и даже что-то по-своему сказал. Он хладнокровно достал из бара оба дезинтегратора, заодно налил себе вина из кувшина и минуту-другую невозмутимо смаковал. Глядя на неторопливые уверенные движения киано, Виктор решил, что охотник знает, что делает, и поэтому человеку тоже не стоит суетиться.
— Тей, что там?
Охотник усмехнулся. Наша смерть, мог бы сказать он, но промолчал, надеясь ее перехитрить. Он привык первым наносить удар. Тот чужак, что движется сюда сверху, вооружен и самоуверен — однако ни один враг еще не остался в живых, отведав ножа Охотника Тея.
Подняв голову, Тей прислушивался к чему-то, недоступному для Виктора, затем подтолкнул его к двери в коридор. Сперва он пошел направо, до самого конца тупика, постоял, развернулся и столь же уверенно зашагал обратно. Виктор послушно следовал за ним. Они остановились у перегородившей проход стены и стали ждать. У Тея блестели глаза, губы тронула лукавая усмешка. Он вытащил нож.
— Будем драться?
Охотник совсем развеселился. Улыбаясь во весь рот, он совершенно человеческим и оттого чрезвычайно забавным жестом покрутил пальцем у виска, а затем указал на перегородку.
— Думаешь — сумасшедший?
Тей кивнул: мол, еще бы! Он был очень доволен, что, оказывается, может объясниться с человеком жестами и не надо произносить чужих слов.
И вдруг Тей исчез. Виктор только ахнул — сию секунду стоял здесь, и вот его уже нет.
Вскинув дезинтегратор, он выстрелил в рыжую переборку, а затем шлем защитного костюма лег на голову, и кнопка спуска сейчас же бессильно провалилась.
— Виктор! — услышал он вскрик охотника. — Виктор!
Не успев даже выругаться, он нырнул в пробитую дыру, перекатился через голову, вскочил и споткнулся обо что-то белое, мягкое. Человек! Нет, это чужак. Вытянувшийся во весь рост, в ослепительно-белом костюме, с кровавыми пятнами на спине, чужак был мертв. Рядом на палубе корчился и стонал киано, все так же сжимая свой нож, и валялся металлический ящик, затянутый с одной стороны частой сеткой. Бросившись к Тею, Виктор по дороге пинком отшвырнул ящик прочь. Грозное оружие чужака глухо шлепнулось, перевернулось- и охотник сейчас же перестал стонать, поднял голову. Кошачьи округлившиеся его глаза изумленно уставились на Виктора.
— Ну, как?
— Дрянь, — сорвалось у киано, и тут же на щеках у него разлился смуглый румянец стыда. Он отвернул голову.
— Ага, разговорился! — вскричал Виктор. — Ну, рассказывай же, что был за бой? Опять молчишь? Эх ты. — Он встал над убитым, сумрачно помолчал. — Собаке собачья смерть. Так?
Тей хмуро кивнул, поднявшись на ноги. Сумасшедший чужак, уже мертвый, едва не убил его самого. Почему? Как могло получиться, что уже после смерти этот в белом вдруг приобрел над Охотником бесконечную власть? Киано осторожно приблизился к опрокинутому лучевику, присел, осматривая его со всех сторон,; Вот оно что: излучатель смерти — не понял, а почувствовал он назначение ящика. Ящик потерял способность убивать в то мгновение, когда человек ему наподдал. И это счастье Охотника, потому что иначе лежать бы ему сейчас возле чужака таким же безнадежно мертвым.
— Виктор, — тихо сказал Тей и взял у Виктора из рук дезинтегратор. Отвратительная вещь, но только ею можно победить излучатель. Он нажал спуск, и металлический ящик исчез, а на его месте остался круглый провал. Тей заглянул туда, не увидел ничего интересного и вернул оружие.
Виктор выключил защитный костюм, сунул подаренный Кэтом маленький дез под скафандр, в нагрудный карман куртки, а большой взял под мышку. Подцепив носком тело чужака, перевернул его на спину, всмотрелся в крупное, жесткое лицо.
— Скажи-ка, этот урод был тут один? Скотина, сколько людей перегубил! Зачем?
Киано отвел глаза. Ну, зачем человек заставляет Охотника говорить? Не будет Тей ему отвечать, нечего трепать языком, к тому же пора возвращаться к Джеллане. Странное дело: оружие, которое чужак называл лучевиком и которое едва не убило Охотника, вместе с тем придало ему сил, и теперь Тей может уйти к сестре. Жаль, что человеку не дано переходить с места на место, Тей увел бы его с собой.
Он пролез в дыру в переборке и вернулся в каюту, где сохла его безрукавка и лежали вещи. Оделся, бросил в рот зерно ларриканаты и тщательно разжевал, повесил на шею медальон. Любопытный человек посчитал, что на портрете мать Тея, хотя на самом деле это его бабка. Она еще помнила Дом, прожила там всю свою молодость. А мать родилась уже после пришествия Белой Смерти, в чужих местах. Теперь у киано нет Дома. Они вынуждены скитаться, кочевать по всему свету. Киано убегают все дальше и дальше от людей, потому что люди не знают меры в своих желаниях, они используют киано и губят, а ведь с каждым годом их племя и так уменьшается. Настоящих Охотников почти не осталось. Вновь рождающиеся дети поражены Белой Смертью и не могут многого из того, что должен уметь Охотник. Мир киано погиб, а вслед за ним погибнут и сами киано.
Он обернулся, когда в каюту вошел Виктор.
— Я засунул этого гада подальше и закрыл. По-моему, пора посмотреть новости, как ты считаешь?
Тей бросил на Виктора суровый взгляд: человеку развлекаться, а Охотника ждет сестра.
— Джеллана, — сказал он, чтобы как-то объяснить свой уход.
И пропал.
— …Э, бросьте, генерал, не стоит так переживать, ей-богу. — Доктор Генрих с удовольствием разглядывал на свет бокал, полный густо-красного, похожего на кровь, вина. Ужасающие громы и молнии, которые метал собеседник — высокий, когда-то красивый старик с выцветшими голубыми глазами, — его нисколько не трогали. — В конце концов, ведь трупа Делано еще никто не видел.
