Алексей Домнин - Поиск-81: Приключения. Фантастика
На верхушках лип суетились, вспархивая, галки. Бабы у колонки позвякивали ведрами. Было светло, тихо, ясно. Поджидая Рысина, Костя остановился у забора, долго изучал рекламную афишку ресторана Миллера: судак аврор, жареные рябчики, стерлядь по-новгородски… Отсюда хорошо виден был дом Федорова с резным надымником на трубе. За надымником поднимались купола Вознесенской церкви. Синие жестяные звезды лежали на их тусклой позолоте.
Хотя они с Рысиным проговорили до четырех часов утра, определенного плана действий, в общем-то, не было. После рассказа Леры о встрече у Миллера ясно стало, что Якубов не придет, а приедет. Вероятно, музейные экспонаты тоже хранились в доме Федоровых. А в таком случае без лошади Якубову не обойтись — тут Рысин был прав.
Странный, однако, тип этот Рысин.
Костя и сейчас не до конца понимал, почему он пришел в музей один, без солдат, хотя и знал, с кем имеет дело. К тому же в форме пришел. Ненормальный он, что ли? Вполне мог схлопотать пулю еще до начала разговора… Но вместе с тем Костя чуть ли не с первой минуты почувствовал безотчетную симпатию к этому неуклюжему человеку, который, поднимаясь по лестнице под наведенным на него дулом браунинга, спокойно разглагольствовал о Лафатере. Строение черепа, Лафатер — надо же! Застрелить этого прапорщика после того, как он сам, один, пришел к музею, было невозможно. Отпустить ни с чем — тоже. Но напряжение долго держалось — не напряжение даже, пожалуй, а досадное ощущение какой-то неправильности, нелепости всего этого разговора в полутьме — света не зажигали, — в ночной тишине, нарушаемой далекими выстрелами и доносившимся из чулана храпом Федорова. Звук этот Рысин сразу отметил, вслушиваясь в него с некоторой тревогой, но ни о чем не спрашивал. Лере Костя еще на лестнице шепнул о пленном эскулапе, а Рысину объяснил позднее, когда разговор к этому подошел.
И уже потом, после того, как постепенно все обговорили, Костя спросил наконец: «Почему вы не пытались арестовать меня?» Рысин пожал плечами: «Это не входит в мои обязанности. Я занимаюсь исключительно уголовными делами. Выставляя засаду у дома Желоховцева, я только подчинялся приказу!» — «Тогда почему вы действуете в одиночку?» — «Комендант запретил мне применять к Якубову какие бы то ни было санкции». — «Вы нам сочувствуете?» — с надеждой спросил Костя. «Ни в коей мере, — последовал ответ. — Просто хочу довести дело, за которое взялся, до конца. Безразлично, с чьей помощью». — «Но на какую помощь с моей стороны вы рассчитывали?» — «Во-первых, благодаря вам, — Рысин церемонно кивнул Лере, — я существенно пополнил мои сведения. Во-вторых, я хочу доказать, что Свечникова убил Якубов. Боюсь, этого мне не удастся сделать, если я обращусь в комендатуру!» — «Ага, — сказал Костя. — Вы решили обезопасить меня, чтобы я не помешал вам завтра утром… То есть, уже сегодня…» — «Вот видите, — улыбнулся Рысин. — Лафатер кое-что понимал в людях. Вы действительно обладаете свойством логически подходить к обстоятельствам!» — «Но ведь в конечном счете наши цели различны!» — «Только отчасти. Я считаю, что коллекция должна быть возвращена Желоховцеву. Но музейные экспонаты — по совести, я бы оставил их хранительнице. Она имеет полное право распорядиться ими по своему усмотрению». Это уже было кое-что. «И еще, — Рысин помедлил. — Для меня найти убийцу Свечникова — дело чести. Я читал его дневник. Судя по некоторым записям, вы были с ним дружны. Он очень хорошо отзывался о вас. Для меня это много значит… Разве вы не хотите передать его убийцу в руки правосудия?» Костя усмехнулся: «Какое правосудие вы имеете в виду?» — «Правосудие всегда одно, — торжественно объявил Рысин. — Только законы разные…»
Разговор шел начистоту, только так и имело смысл его вести. Костя расхаживал по комнате, а его заряженный браунинг лежал на диванчике, в полуаршине от Рысина. Оба они забыли об этом браунинге. Рысин предлагал поехать на велосипеде за Якубовым, проследить, куда тот повезет поклажу, а после спокойно взять с поличным. Но Костя этот план сразу отверг: вдруг ящики тут же погрузят в эшелон и отправят на восток? Якубов будет с лошадью, так? Рысин соглашался: непременно извозчика возьмет или на подводе приедет. Значит, нужно подождать, пока все ящики и мешки будут погружены, а потом попытаться угнать лошадь вместе с грузом. И с Якубовым, если получится. На это Рысин возражал, говорил, что тогда не сможет возбудить против Якубова дело, так как сам будет скомпрометирован сотрудничеством с красными. Но Костю этот вариант как раз и устраивал — увезти и все. Там видно будет. Куда? Скажем, в музей. Или к Рысину домой. Разве нельзя? Еще неизвестно, насколько нынешнее правосудие окажется справедливо к Якубову. Ведь он — человек Калугина! Почему бы им самим с ним не разобраться?
«Самосуд? — ужаснулся Рысин. — На это я никогда не пойду!»
«Хорошо, — Костя пошел на уступки. — На худой конец можно будет инсценировать мой арест и побег. Это вас реабилитирует».
В конце концов Рысин сдался.
Затем они выработали соглашение в трех пунктах. По первому пункту музейные экспонаты возвращались Лере. По второму серебряная коллекция передавалась Желоховцеву. Тут Рысин стоял твердо. Судьба коллекции должна быть решена Желоховцевым с учетом пожеланий Кости и Сережи Свечникова. Дополнение к этому пункту давало Косте право оставить за собой в качестве вознаграждения любую вещь из коллекции. «Блюдо Пероза», — тогда же подумал он. Третий пункт гарантировал Рысину заступничество Кости после прихода красных. Это Костю окончательно успокоило — все-таки имелась во всем деле и для Рысина прямая выгода.
А Лера — та сразу прониклась к Рысину доверием. Она щедро подливала ему горячий кофе и даже подарила на счастье маленького чугунного ягненка каслинского литья…
Костя взглянул на часы — половина восьмого. Рысина все еще не было.
«А если вообще не придет?»
Поначалу, после всего услышанного под окнами федоровского особняка, он хотел обратиться за помощью к Андрею. Но думалось об этом без особого воодушевления — неизвестно, как тот отнесется к задуманному, даст ли лошадей. Вдруг сочтет, что риск не оправдан? Сам Андрей пытался помешать эвакуации паровозоремонтных мастерских и типографии. Судьба сасанидского серебра его мало беспокоила. Потому намерение Рысина участвовать в сегодняшней операции Костя принял хотя и с колебаниями, но не без радости. Его-то самого Якубов мог узнать еще издали. Конечно, второй пункт их с Рысиным джентльменского соглашения Костю не совсем устраивал. Но что делать? К тому же он не терял надежды уговорить Желоховцева. Ведь теперь в их разговоре незримо будет участвовать третий — Сережа Свечников.
