Тэд Уильямс - Город золотых теней
— А теперь, Рени, расскажите, что вас гнетет. Вы говорили, что ваш брат болен. Причина в этом, или есть и другие? Надеюсь, я не лезу не в свое дело…
Поначалу запинаясь, Рени описала свой последний визит к Стивену и последнюю серию бесконечного спора с Длинным Джозефом. Стоило начать, и слова потекли сами: о безнадежности, беспомощности, когда она каждый день приходила к Стивену, о жутком «штопоре», в который вошли ее отношения с отцом. Ксаббу слушал внимательно, задавая вопросы только тогда, когда Рени колебалась на пороге очередного болезненного признания, но каждый ответ подталкивал ее, заставляя открываться дальше. Она не привыкла говорить о себе, поверять кому-то свои тайные страхи — это казалось опасным. Но в то же время исповедь принесла ей облегчение.
Они покончили с завтраком. Утренняя толпа рассосалась. Рени насыпала подсластитель в третью чашку кофе, когда Ксаббу неожиданно спросил:
— Вы пойдете к нему сегодня? К вашему брату?
— Обычно я хожу вечером. После работы.
— Могу я пойти с вами?
Рени поколебалась, впервые за время завтрака вспомнив, что интерес Ксаббу может оказаться и не просто товарищеским. Чтобы замять паузу, она закурила. Может, он хочет войти в ее жизнь, стать ее защитником? После Дель Рея она не имела ни одного серьезного ухажера, а это было, как осознала она с удивлением и испугом, много лет назад. Кроме редких мгновений в самые темные часы ночи, она не желала ничьей помощи — всю жизнь она была сильной и не могла даже представить себе, что передаст свою ответственность кому-то другому. Помимо всего прочего, этот юноша не привлекал ее. Рени долго разглядывала своего товарища, пока тот, словно давая ей шанс подумать, смотрел на разноцветные грузовики, выстроившиеся за грязным окном кафе.
«Чего ты боишься, девчонка? — спросила она себя. — Он друг. Верь ему на слово, пока он его не нарушит».
— Ладно, пойдем. В компании веселей.
Ксаббу, внезапно смутившись, повернулся к ней:
— Я никогда не был в больнице… хотя я не поэтому хотел вас сопровождать, — поспешно добавил он. — Я хотел встретиться с вашим братом.
— Хотела бы я, чтобы ты узнал, каким он был… есть . — Она сморгнула. — Мне порой трудно осознать, что он еще жив. Так больно его там видеть…
Ксаббу печально кивнул.
— Я думал, что ваш путь труднее, — ведь ваши любимые страдают вдалеке. У моего народа больной остается в семье. Но, быть может, вы мучились бы сильнее, если бы ежедневно, ежечасно видели его в этом печальном состоянии.
— Думаю, я бы не выдержала. Как только другие семьи с этим справляются?
— Другие семьи? Других больных?
— Таких, как Стивен. Доктор сказал, что есть и другие случаи…
Рени вздрогнула потрясенная, по-новому услыхав собственные слова. В первый раз за последние дни чувство беспомощности, которое не исчезло даже после исповеди за завтраком, внезапно отступило.
— Больше не буду, — проговорила она вслух.
Ксаббу поднял глаза, удивленный переменой тона.
— Не будете — что?
— Сидеть и ерзать. Ждать, когда мне скажут, что делать. Я могу и сама выяснить, что случилось со Стивеном.
— Я не городской врач, Рени. — Бушмен смутился.
— Вот-вот. Ты не знаешь. Я не знаю. Врачи не знают. Но есть и другие случаи, мне известно. Стивен лежит в госпитале, где установлен карантин по букаву-4. Врачи там работают на износ. Разве они не могли что-то пропустить? Был у них шанс провести исследования? Настоящие! — Она провела карточкой сквозь щель приемника, ткнула пальцем в экран-датчик. — Не хочешь пойти со мной в политех?
— Но сегодня там закрыто.
— Черт. — Рени сунула карточку в карман. — Ничего — сетевой доступ-то открыт. Мне нужен только терминал. — Она подумала о своей домашней системе: с одной стороны удобно, а с другой — в кухню в любой момент может ввалиться отец. Даже если он не будет зол с похмелья (что маловероятно), приведя Ксаббу к себе домой, она еще с полгода будет слышать про своего «приятеля-бушмена».
— Друг мой, — произнесла она, вставая, — мы отправляемся в общественную библиотеку Пайнтауна.
— Почти то же самое мы могли бы получить через мой пульт, — объясняла Рени, пока пухленькая девочка-библиотекарша отпирала сетевую, — да и через твой. Но мы бы видели только текст и плоские картинки, а мне так работать неудобно.
Ксаббу зашел за ней следом. Библиотекарша оглядела бушмена поверх очков, пожала плечами и покатила к своему столику. Парочка стариков у новостных экранов уже перенесла все внимание на полноцветный репортаж последней аварии маглев-экспресса на плато Декан в Индии. Рени захлопнула дверь, оставив в большом зале обломки металла, мешки с трупами и задыхающийся комментарий репортера.
Она вытащила из шкафчика спутанный клубок кабелей, отыскала среди груды устаревших шлемов два более-менее приличных, натянула перчатки и набрала код сетевого доступа.
— Я ничего не вижу, — пожаловался Ксаббу.
Рени стянула шлем, нагнувшись, покопалась в лицевом экране Ксаббу и наконец нашла отставший контакт. Потом снова надела шлем, и ее окружила серая пустота сетьпространства.
— У меня нет тела.
— И не надо. Это сугубо информационный вход, да еще ограниченный — нет силовой обратной связи, а значит, и осязания. Примерно это можно получить на домашней системе. Вроде той, что может позволить себе ассистент в политехе.
Она стиснула кулак, и серая мгла сгустилась в черноту, похожую на глубокий космос, откуда убрали все звезды.
— Мне давно следовало этим заняться. Но я была такой усталой, такой занятой…
— Заняться чем? — Тон Ксаббу оставался спокойным, но Рени ощущала некоторое напряжение за его терпением. Что ж, решила она, пусть помучается немного. Сейчас ведет она.
— Собственными исследованиями, — ответила она. — У меня имеется круглосуточный доступ к величайшей базе данных в истории человечества, а я еще позволяю кому-то думать за себя.
Она сжала пальцы, и посреди пустоты вспыхнул, как пропановое солнышко, шарик голубого цвета.
— Устройство должно уже настроиться на мой голос, — заметила она. — Сведения по медицине . Поехали.
Несколько команд спустя перед ними в пустоте повисла человеческая фигура, странно неоформленная, как дешевый сим. Вдоль сосудов струились световые нити, пока спокойный женский голос описывал образование тромбов и последующее кислородное голодание мозга.
— Как боги. — Голос Ксаббу был непривычно взволнован. — От нас ничто не скрыто.
— Мы только тратим время, — заметила Рени, игнорируя его слова. — Мы уже знаем, что у Стивена нет никакой патологии, — даже уровни нейромедиаторов в норме, не говоря уже о таких очевидных поражениях, как опухоль или тромб. Так что давай-ка выйдем из этой Британской энциклопедии и примемся искать настоящую информацию. Медицинские журналы, от сегодняшнего до минус двенадцать месяцев, поиск по ключам И/ИЛИ «кома», «дети», «детский»… что еще?.. «мозговая травма», «ступор»…
