Роман Глушков - Угол падения
– В трех, – опустив глаза, ответил профессор после короткой паузы. – Оригинал находится в постоянной готовности к отправке на Полосу Воскрешения у оператора М-транслятора, а две копии хранятся в институтском мнемоархиве.
– Как извлечь оттуда эти файлы?
– Никак, мистер Лоу. Для мнемофайлов еще не изобретено материальных носителей. Все операции с ними возможны лишь в пределах М-эфира. Мы можем переслать их со своего М-транслятора на любой другой, креатор которого в данный момент подключен к Менталиберту, – это единственный вариант заполучить досье «Дэс клаба». Только здесь я вам уже ничем помочь не могу. Сегодня в институте всем распоряжается Абрахам Эванс. Но, насколько мне известно, неделю назад он с семьей улетел в отпуск в Европу, а без него никто не вправе осуществлять операции с ценными мнемофайлами.
– И черт с ним, с Эвансом. Сотрудники института дежурят на трансляторе круглосуточно?
– Разумеется. Помимо контроля над «Дэс клабом» у них в М-эфире много другой важной работы.
– Дежурный имеет доступ к загрузочным досье пациентов?
– Да, но только к тем, которые находятся в банке оперативной памяти транслятора. К архивным документам у дежурной бригады нет доступа.
Имевшаяся у Аглиотти информация о службе безопасности института совпадала с той, что была известна Эберту: пять охранников, трое из которых патрулировали периметр, а двое постоянно находились в главном здании. При желании группа Тремито могла бы ворваться на институтскую территорию и попросту перебить охрану, но у Доминика были соображения, как обойтись без паники и шума. В свете только что узнанных фактов штурм здания являлся для сицилийцев невыгодным. Обычное уничтожение досье – изначально запланированная Щеголем диверсионная акция – было чревато не теми последствиями, на какие рассчитывал де Карнерри. «Мертвецы» не кинутся перерегистрироваться к администратору, ибо они не нуждаются в алгоритме входа-выхода. Все, чего добился бы Аглиотти, продолжай он действовать по плану, – сделал бы членов «Дэс клаба» смертными. Ощутили бы они каким-то образом на себе эту перемену, неизвестно. Но разыскивать их после этого в Менталиберте для окончательного уничтожения будет крайне муторным, а скорее вообще невыполнимым делом. Скользкие «мертвецы» быстро почуют опасность и тут же рассеются по безграничному М-эфиру, только их и видели.
Доминик намеревался выйти на связь с доном Массимо и попросить того срочно отрядить ему в подмогу толкового креатора для приема стратегически важной информации. А уж как подобраться к нужным мнемофайлам, Тремито сориентируется…
– Что ж, профессор, благодарю вас за консультацию. – Выяснив все, что ему требовалось, Аглиотти поднялся со стула и ободряюще похлопал старика по плечу. – Я рад, что вы проявили благоразумие, и, надеюсь, сохраните его до вашего последнего часа. Вам повезло: у вас хорошая заботливая дочь. Непременно вспомните о ней, если вдруг надумаете поведать кому-нибудь о нашем разговоре. Не падайте духом – в конце концов, рано или поздно все мы там будем.
Эберт не ответил и даже не посмотрел на Доминика. Сгорбившись, он понурил голову и закрыл лицо ладонями, будто пытался сдержать слезы. Впрочем, не исключено, что Элиот и впрямь плакал. Гости не посвящали его в свои дальнейшие планы, но старик несомненно догадался, что плоды его долгих кропотливых исследований обречены и уйдут в небытие гораздо раньше, чем он. Элиот Эберт только что ступил на путь, идущий через Чистилище, и самое тяжкое заключалось в том, что для профессора этот путь начался еще при жизни…
Глава 6
По мнению Аглиотти, институт – это было чересчур громкое название для заведения Эберта. В чикагском пригороде, где ныне скрывался Мичиганский Флибустьер, такое же по размеру здание занимала метеорологическая станция, находившаяся неподалеку от его дома. Т-образное двухэтажное строение, парадный вход в которое располагался в торце длинного крыла, стояло в центре обнесенной чугунной оградой территории площадью с бейсбольное поле. Кроме института, на огороженном участке имелась еще пара хозяйственных построек, не то гаражей, не то складов. Главные ворота были оборудованы аккурат напротив парадного входа, а контрольно-пропускной пункт состоял из обычного турникета и маленького остекленного павильона охраны. Даже при беглом взгляде на институт экспериментальной нейрохирургии становилось понятно, что никакие секретные исследования в нем не ведутся, а создан он Эбертом лишь потому, что пожилой гений с причудами не желал сидеть без дела после своего ухода из «Терры».
Институт располагался на краю лесопарковой зоны, что тянулась вдоль Миссисипи на несколько миль, и был со всех сторон окружен деревьями. Однако, не доезжая полумили до детища Эберта, Аглиотти со товарищи наткнулись на здание полицейского участка. Видимо, этим, а не безалаберностью хозяев научного заведения и объяснялся маленький штат институтской охраны. Охранники на воротах и внутри здания были готовы в любой момент нажать тревожную кнопку и вызвать себе в подмогу наряд полиции. Это обстоятельство создавало для Тремито определенные затруднения и вынуждало предельно тщательно скоординировать атаку на институт.
Рассредоточив под покровом ночи людей вокруг охранного периметра и вычислив сектор обзора видеокамер, Доминик и Мухобойка взяли на себя, как выразился Томазо, «прорыв по центру поля». Парочка сотрудников службы безопасности неизменно прохаживалась вдоль внутренней стороны ограды, в то время как их третий коллега отдыхал, сидя в павильоне у турникета. Приблизительно раз в час один из патрульных менял постового и отправлял его вместо себя по маршруту. Высокие декоративные кусты, рассаженные по бокам идущей к парадному входу аллеи, не позволяли рассмотреть главный охранный пост в вестибюле здания. Впрочем, сидевший там за пультом охранник тоже не имел возможности видеть из окон проходную. Он мог следить за ней только посредством закрепленной над турникетом видеокамеры.
Нацепив на ухо аудиогарнитуру переговорного устройства, Тремито проверил связь, пронаблюдал за пересменкой охранников и вместе с Томазо выдвинулся к воротам. Дабы лишний раз не возвращаться к машине, оба тащили по контейнеру с оборудованием.
Пересекать просматриваемый с пульта турникет приятели не стали. Подождав, пока вернувшийся с патрулирования постовой отлучится в туалетную кабинку, Доминик достал баллончик-распылитель и забрызгал снаружи оконный пролет павильона специальной клейкой пеной. Раствор прилип к стеклу и моментально затвердел до эластичного состояния, после чего Гольджи, не мешкая, ударил по окну маленькой кувалдой. Стекло разбилось вдребезги, но склеенные между собой осколки не разлетелись и не зазвенели, а упали внутрь павильона цельным квадратом этакой мозаики, посаженной на резиновую основу.
