"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 1 (1960 г.)
Александр Казанцев. В джунглях фантастики
(Обзор американской научно-фантастической литературы)
Вооружись терпением, читатель, надень болотные сапоги неверия и москитную сетку иронии. Мы отправляемся в смелое путешествие по джунглям американской научной фантастики, которая сама себя называет «псевдонаучной». Они враждебны нам эти джунгли непроходимого пессимизма, населенные кровожадными хищниками или тупыми обезьянами… Можно отвернуться, отойти, не заглянуть в глухие заросли уродливых и невозможных растений, чтобы не дышать смрадными испарениями мистики и патологии, не слышать завываний шаманов будущего. Но будем исследователями, проникнем в заросли, где среди душащих ум и сердце лиан, кровососных орхидей, ядовитых колючек, среди сумеречного мрака вечной тени и засасывающей топи болот можно найти интереснейшие соцветия игры ума, а порой и хинное дерево горечи сердца, В эти джунгли стоит углубиться, чтобы лучше понять американцев, ищущих своей фантазией выход из дремучей чащи современной им жизни. Однако редкие наши находки — а на своем пути мы увидим не только их — не могут изменить нашего представления о мрачных джунглях фантазии, рожденной ненавистью, безысходностью вымысла, который никогда не поднимается до уровня мечты.
Итак, раздвинем завесу ярких и крикливых обложек… Автоматическая аппаратура, совершенная, безотказная и безызносная, при полном отсутствии видимости точно посадила огромный самолет на бетонную, изъеденную временем дорожку. Прыгая на ухабах, подъехали бензозаправщики с нацеленными на самолет фотоэлектрическими фарами и через присоединившиеся шланги заполнили бак горючим. Бензин, без помощи людей полученный на нефтеперегонном заводе, был подан по трубам на аэродром. Нефть на завод текла по нефтепроводу с неиссякающих промыслов, где остроумные машины сами бурили скважины в нужных местах.
Вслед за бензозаправщиками к самолету подъехали бомбовозы и подвесили к фюзеляжу атомные бомбы, изготовленные на управляемых кибернетическими устройствами заводах, получающих сырье с автоматически разрабатываемых урановых рудников.
Самолет снова поднялся в воздух. Автопилот повел его по давным-давно заданному маршруту. Точно в нужном месте радиолокаторы в несчетный раз обнаружили один и тот же объект поражения и дали сигнал приборам бомбометания. Ядерные бомбы несравнимой ни с чем силы были сброшены на… на место, где двести лет назад существовал шумный и веселый прекрасный город с дворцами и мостами, с парками и музеями, с величественной историей и светлыми надеждами…
Бомбы, сотрясая планету, взорвались среди серых бугров и черных кратеров, вздымая над пустыней щебня тучу смертоносной пыли, которая расплылась уродливым грибом над безжизненной, давно уже необитаемой радиоактивной Землей…
Самолет развернулся и по программе, заданной истлевшими мертвецами, полетел обратно на свой старый, но все еще функционирующий без людей аэродром, где тупые машины снова заправили его горючим и упрямо снабдили страшными орудиями уничтожения, которым давно уже некого было уничтожать.
Закроем мрачную страницу, обратимся к другой…
…Взрываются атомные бомбы, взвиваются в небо зловещие столбы черного дыма, расплываются там смертоносными грибами… Рухнули здания, сметены сады и леса, испарились реки, почернела земля… В ужасе бегут в пустыни уцелевшие люди, пораженные неизлечимой болезнью. У них рождаются уродливые дети. Забыты причины войны, погубившей культуру, забыты и основы самой культуры. К грозящим смертью развалинам нельзя подойти… Суеверный ужас порождает религию диких. Грубо утверждается право сильного. Одетый в шкуры, бредет пещерный человек будущего. Перед ним скрытые травой заржавленные полосы металла, протянутые от горизонта к горизонту. Назначение их не понять новым питекантропам, сутулым, длинноруким, снова заросшим шерстью и переставшим мыслить…
С содроганием перелистывает читатель эти мрачные страницы, созданные, может быть, совсем не для того, чтобы вызвать у него протест против атомных войн. Но ради чего бы ни создавали американские писатели романы о конце цивилизации и одичании человечества — ради ли привычного устрашения, игры на нервах в годы военного психоза или ради затаенного, тлеющего среди американцев возмущения безумной гонкой атомного вооружения — все равно эти книги невольно воспринимаются как предупреждение о близкой пропасти небытия, как призыв остановиться.
Первый роман об атомной войне и ее последствиях «Последние и первые люди» принадлежит Аллафу Стеббельдогу. Не только упирались в облака огненные фонтаны на страницах романа, не только разверзалась от взрывов земля и сходили с ума от ужаса люди, обреченные на одичание, — в романе подробно и точно рассказывалось о цепной реакции атомного распада и притом точно так, как в знаменитом секретном Манхеттенпроекте. Взбешенные этим безграмотные маккартисты начали после окончания второй мировой войны преследование писателя, беспримерное расследование, предпринятое американским федеральным бюро… Писателя спасло от электрического стула лишь то, что его роман был опубликован в Лондоне в 1930 году… раньше, чем были сделаны физиками открытия, легшие в основу атомной бомбы.
Оказывается, угадывая направление развития физики, можно было понять и связанную с этим опасность для человечества в условиях возможных конфликтов на Земле.
В Америке еще недавно издавалось свыше тридцати толстых научно-фантастических журналов и, помимо того, около семидесяти стеклографических изданий, которыми обменивались между собой особо страстные любители научной фантастики.
Но в последний год на американском научно-фантастическом фронте произошел кризис. Закрылось около двадцати журналов.
В чем же дело? Иссякла американская фантазия? Нет, ее у американцев хоть отбавляй. Пожалуй, ответ на этот вопрос можно найти в анализе типичных произведений американской фантастики.
Своим родоначальником американские фантасты считают Гуго Гернсбека, опубликовавшего в 1911 году роман «Ральф 124 С = 41+» — таково было имя главного героя.
Американских фантастов, как и других, привлекает, например, назойливая мысль о множественности сосуществующих рядом миров, одновременно и непостижимо далеких и предельно близких. В романе Хэлла Клеменса «Миссия тяготения» рассказывается об исследовании тяжелой планеты-солнца Лебедь-61, которую можно увидеть лишь в сильнейший телескоп и до которой в то же время рукой подать, если понять принцип полоски Мёбиуса (кольцо из полоски тонкой бумаги, края ее перед склеиванием вывернули один относительно другого). Если по ней поползет муха, то она побывает и на той и на другой стороне полоски, Пройдя половину всего пути, муха окажется как раз под тем местом, откуда начала движение. Вот фантасты и воображают, что Вселенная свернута подобной полоской, очень тонкой. Стоит только каким-нибудь образом пройти сквозь воображаемую ее толщину, и вы окажетесь в другом конце Галактики.
