Альфред Ван Вогт - Слэн
— Но конечно же, ваши руководители могли бы переговорить с ними?
— Переговорить с кем? За последние триста лет мы не обнаружили ни одного места, где бы укрывались истинные слэны. Мы поймали нескольких, которые нападали на нас. Некоторых убили при попытке к бегству. Но ничего нового о них мы не узнали. Они существуют, но где, как и какова их цель — об этом у нас нет ни малейшего представления. Нет на земле большей загадки, чем эта.
Джомми напряженно перебил:
— Если это правда, если вы не лжете, пожалуйста, мадам, опустите на некоторое время ваш мысленный щит, чтобы я мог убедиться в том, что ваши слова правдивы. Мне эта вражда тоже стала казаться безумной с тех пор, как я обнаружил, что существуют два вида слэнов и что они воюют друг с другом. Если бы я мог абсолютно убедиться в том, что это безумие одностороннее, я бы мог…
Ее слова, когда она его прервала, хлестнули Джомми, как пощечина:
— А что ты можешь сделать? Помочь нам? По-моему, у тебя создалось неправильное впечатление, что мы можем поверить в такое намерение и отпустить тебя. Чем больше ты говоришь, тем более опасным ты мне кажешься. Мы всегда предполагали, что змеи, с их умением читать мысли, превосходят нас, и поэтому им нельзя давать времени и возможности сбежать. Твоя молодость выручила тебя в прошлый раз, но теперь, когда я знаю про тебя все, нет резона оставлять тебя в живых. Тем более что нет причины, по которой тебя бы было необходимо представить Совету. Еще один вопрос — и потом ты умрешь!
Джомми Кросс со злостью смотрел на женщину. В нем не осталось дружелюбия, никакого ощущения родства между этой женщиной и своей матерью. Если она говорила правду, то ему придется обратить свои симпатии к слэнам без усиков, а не к таинственным, ускользающим истинным слэнам, которые действовали с такой невозможной жестокостью. Но главным сейчас были не его симпатии, а то, что из каждого слова, которое она произнесла, становилось все более понятно, насколько опасно позволить самому могучему оружию в мире упасть в это адское варево ненависти. Он должен одолеть эту женщину, должен спасти себя. Обязан. Он быстро сказал:
— Прежде чем вы зададите этот последний вопрос, подумайте серьезно о том, какая беспрецедентная возможность представилась вам. Возможно ли, что вы позволите ненависти затуманить ваш рассудок? По вашим словам, вы впервые за историю слэнов без усиков поймали слэна с усиками, который абсолютно убежден, что двум типам слэнов необходимо сотрудничать, а не воевать.
— Не будь глупцом, — сказала Джоанна. — Все слэны, которых мы ловили, могли наобещать все что угодно.
Слова летели как камни, и Джомми Кросс сжался, почувствовав себя побежденным, а свои аргументы ничтожными. В своих самых сокровенных мыслях он всегда представлял себе взрослых слэнов благородными существами, достойными, презрительно относящимися к своим палачам, полным сознания собственного превосходства. Но наобещать что угодно… Он торопливо заговорил вновь, отчаянно пытаясь спасти свое положение:
— Данная конкретная ситуация от этого не меняется. Вы можете проверить все, что я рассказывал о себе. То, что мои мать и отец были убиты. То, что мне пришлось бежать из дома старухи-попрошайки, которая лежит в соседней комнате. Все совпадет, и будут доказательства того, что я тот, за кого себя выдаю: истинный слэн, который никогда не был связан ни с какой тайной организацией слэнов. Разве можете вы легко отбросить такое предложение? Первым делом вы и ваши люди должны помочь мне найти слэнов, а потом я смогу выступить в качестве посредника, установить с ними контакт впервые за всю вашу историю. Скажите, вам удалось узнать, почему истинные слэны так ненавидят ваш народ?
— Нет, — сказала она. — У нас были смехотворные утверждения от пойманных слэнов относительно того, что они просто не выносят существования других видов слэнов и что право на жизнь имеет только совершенный результат, полученный на машине Сэмюэла Ланна.
— Машине… Сэмюэла… Ланна! — Джомми Кросс внезапно почувствовал почти физическую боль, как будто его мысли были вырваны с корнем. — Вы что, на самом деле, вы действительно хотите сказать, что слэны были первоначально сделаны на машине?
Он увидел, что женщина уставилась на него, нахмурив брови. Она медленно произнесла:
— Я почти начинаю верить твоим рассказам. Мне казалось, что каждому слэну известна история того, как Сэмюэл Ланн испытывал на своей жене мутационную установку. Позднее, в течение неизвестного времени, следующего за войной слэнов, на мутационной установке был произведен новый вид слэнов — слэны без усиков. Разве твоим родителям не удалось ничего об этом выяснить?
— Это должно было достаться мне, — безрадостно произнес Джомми. — Я должен был заниматься исследованиями, искать контакты, пока мать и отец готовили…
Он замолчал, чрезвычайно рассерженный на самого себя. Время и место не подходили для того, чтобы откровенничать относительно своего отца, который посвятил науке всю свою жизнь и не хотел терять ни одного дня на поиски, которые, как он считал, будут долгими и трудными. Первое же упоминание о науке может подтолкнуть эту несомненно неглупую женщину к тому, чтобы изучить его пистолет. Сейчас она, очевидно, была уверена, что он представлял собой разновидность ее собственного электрического оружия. Он продолжил:
— Если эти машины до сих пор существуют, значит, все обвинения людей, что слэны делают из человеческих младенцев чудовищ, справедливы.
— Я видела несколько таких чудовищ, — кивнула Джоанна Хиллори. — Неудачи неизбежны. Так много неудач.
Джомми Кроссу показалось, что больше его ничем невозможно будет удивить. Все, во что он так долго верил, верил искренне и гордо, рассыпалось как карточный домик. Ужасная ложь не была ложью. Люди боролись с макиавеллевской напастью, бесчеловечность которой было трудно себе представить. Он наконец заметил, что Джоанна Хиллори продолжает говорить.
— Нужно допустить, что, несмотря на мое убеждение, что Совет тебя уничтожит, вопросы, которые ты поднял, действительно ставят нас перед очень щекотливой ситуацией. Я решила, что представлю тебя перед Советом.
Потребовалось какое-то время, чтобы до него дошло значение ее слов; потом по нему прокатилась волна дикого, безудержного облегчения. Казалось, что невыносимый груз становится легче, легче… Потом появилось странное ощущение невесомости. Наконец у него появилось то, что ему было так отчаянно нужно: время, драгоценное время! Если у него будет время, то чистая случайность может помочь ему бежать.
Он наблюдал за Джоанной, пока она осторожно настраивала приборную панель. Когда она нажала на кнопку, раздался щелчок. Ее слова улетели вдаль, туда, где покоились его надежды, а потом ввергли его в пропасть. Она сказала:
