Алексей Калугин - Полет мотылька
Сейчас, когда ненавистный коридор остался за спиной, Геннадия Павловича пугал уже не он, а черная дверь, которую нужно было открыть для того, чтобы выйти на улицу. Но нельзя же было вечно стоять перед закрытой дверью. Хотя Геннадий Павлович, пожалуй, согласился бы и на такое, благо представилась бы реальная возможность. Собравшись с духом, Геннадий Павлович приложил ладони к двери. Нагревшийся на солнце металл был теплым даже изнутри. Почему-то Геннадию Павловичу это не понравилось, но он все равно начал открывать дверь, не очень сильно давя на нее обеими руками. Сначала он увидел узкую полоску открытого пространства, голубую сверху и чуть зеленоватую внизу. Полоса быстро расширялась, открывая взгляду участок неба и основательно вытоптанный газон с чахлыми низкорослыми кустиками, сильно смахивающими на мотки колючей проволоки с набросанным поверх тряпьем. Затем в дверном проеме показался черный рукав рубашки охранника. Далее медлить было нельзя. Геннадий Павлович решительно толкнул дверь и сделал шаг вперед. Оказавшись на невысоком крыльце, он ладонью прикрыл глаза от яркого солнечного света и вздохнул полной грудью. Ощущение было ужасным, – убийственная духота летнего полдня втекала в легкие, подобно растопленному маргарину, – так же тяжело и медленно. Да уж, на глоток свободы это мало походило.
– Ну, как?
На Геннадия Павловича смотрели зеркальные стекла очков охранника, в которых он мог видеть свое искаженное отражение. А было ли что за этими стеклами? Или же глазами охраннику служили точно такие же темные зеркальные стеклышки, заключенные в оправу глазниц? Поэтому он и прятал их за стеклами очков, чтобы никто не догадался, что он собой представляет на самом деле?
– Все в порядке, – с трудом выдавил из себя Геннадий Павлович.
Угол рта охранника едва заметно дернулся, – это трудно было принять даже за намек на улыбку. Скорее всего, охранник хотел плюнуть, но почему-то передумал.
– Покажи.
– Что? – не понял Геннадий Павлович.
– Карточку.
– Карточку? – Геннадий Павлович растерянно улыбнулся. – У меня только корешок.
Он протянул охраннику сложенный вдвое корешок. Охранник взял полоску бумаги двумя пальцами, но вместо того, чтобы посмотреть на нее, только взмахнул ею в воздухе, после чего тут же вернул Геннадию Павловичу. Что это должно было означать, Геннадий Павлович не понял. Но разве это что-то меняло? Геннадий Павлович медленно спустился по выщербленным бетонным ступеням на серый потрескавшийся асфальт. Который сейчас час? Взглянув на часы, Геннадий Павлович с удивлением обнаружил, что провел в кабинете генетического картирования всего-то чуть больше получаса. А ему показалось, что прошло полдня. Насколько же обманчивым бывает порой субъективное восприятие времени. Обычно чем приятнее ты проводишь время, тем быстрее оно летит. И, соответственно, наоборот. Но вопреки ожиданиям Геннадия Павловича, уже смирившегося с мыслью о том, что добираться до метро придется на коммерческом автобусе, иначе не успеть на встречу, – у него еще оставалось время, чтобы не спеша пешком дойти до ближайшей станции, сэкономив деньги на пиво. Столь удивительное открытие несколько приободрило Геннадия Павловича. В конце концов, что было – то было. От неприятных воспоминаний никуда не денешься, но со временем они сами собой улягутся на дно огромного пыльного сундука, именуемого памятью, и не будут появляться оттуда, если их не тревожить. Впереди у него встреча с друзьями, и значит, день вполне еще мог закончиться на мажорной ноте.
– Эй, ты, постой!
Решив, что окрик обращен к нему, Геннадий Павлович обернулся. Но, как оказалось, его личность никого не интересовала. На ступенях, неподалеку от охранника стоял мужчина лет тридцати пяти, одетый в светло-голубые летние брюки и желтую тенниску. Он только что вышел из дверей кабинета генетического картирования и, ослепленный ярким солнечным светом, с немного растерянным видом озирался по сторонам. Именно к нему не спеша, вразвалочку направлялись двое парней, отделившиеся от компании в зеленых майках. Выражения лица у обоих были настолько одинаковые – безразлично-тупые, – что с первого взгляда их можно было принять за братьев-близнецов. Мужчина в желтой тенниске, похоже, видел парней впервые, и перспектива знакомства с ними вовсе не казалась ему радужной. Не понимая, что им от него нужно, он удивленно поднял бровь. Один из «близнецов» лениво махнул рукой, что можно было расценить, как требование оставаться на месте.
В принципе происходившее не имело к Геннадию Павловичу никакого отношения, но он все же решил посмотреть, чем все закончится. И это было вовсе не праздное любопытство зеваки, готового пялиться на все, что угодно, лишь бы было, что потом обсудить с женой за ужином или с приятелем за бутылкой пива. У Геннадия Павловича появилось предчувствие, что должно произойти что-то недоброе. И ему очень не хотелось, чтобы опасения его оправдались.
– В чем дело? – вежливо поинтересовался у приближавшихся к нему парней мужчина в тенниске.
Парни подошли к нему вплотную. Не говоря ни слова, один из них схватил мужчину за майку на плече и рванул так, что тот едва на ногах устоял. Парень засмеялся, ощерив желтые прокуренные зубы, и разжал пальцы. Мужчина затравленно глянул по сторонам. Он не понимал, что нужно от него этим дебиловатым на вид парням. Но нетрудно было догадаться, что подошли они вовсе не за тем, чтобы узнать, который час, и не сигаретку стрельнуть. Мозг, работавший в форс-мажорном режиме, предлагал два варианта действий, возможных в данной ситуации: бежать либо искать защиты. Но бежать было некуда, а у кого еще было просить помощи, если в двух шагах стоял вооруженный охранник и даже не пытался остановить распоясавшихся хамов? Человек еще не успел принять окончательного решения, когда один из парней схватил его за рукав, легко и небрежно, словно тряпочную куклу, стащил с лестницы и толкнул в спину, направляя в сторону компании в зеленых майках.
– Что вам нужно?
Человек хотел произнести эти слова гордо, с вызовом, но получился какой-то беспомощный младенческий лепет, того и гляди готовый сорваться в истерический вопль: мама! Парни, похоже, никуда не торопились. Один из них по-прежнему гнусно скалил зубы. Другой не спеша прикурил сигарету и, затянувшись, выпустил струю дыма в лицо стоявшего перед ним человека.
– Что нужно, говоришь? – парень с сигаретой цыкнул слюной меж щербатых зубов. – Должок за тобой, уродец.
– Должок? – растерянно повторил мужчина.
– Точно, – усмехнулся другой парень. – Ты мне всю жизнь засрал, гаденыш. Так что пора расплатиться.
– Я не понимаю…
